м Легионом я лежала в самые тёмные ночные часы, наслаждаясь теплом его тела. И когда я отдала ему своё тело вместе с сердцем, именно этот Легион заключил меня в объятия и заставил почувствовать себя самой желанной женщиной на Земле.
И я потеряла его.
Я хотела доказать, что мои чувства не изменились, что я проигнорировала тот факт, что он ускользал. Он исчезал, постепенно, прямо у меня на глазах, и я не остановила это. Как наивная маленькая девочка, я просто продолжала надеяться, что он вернётся ко мне.
— Иден? Ты с нами? — Тойол выгибает бровь.
— Э-э, да, — отвечаю я, осторожно вынимая цензор из его пальцев и прижимая к коже между грудей. Время скромности прошло.
Тойол даёт мне ещё несколько предметов — компактные очки ночного видения, высоковольтный электрошокер, сигнальные ракеты и, конечно же, для каждого предмета есть карман, как будто куртка специально сшита для меня. Когда Каин подходит с оружием, тёмная, нервная энергия сотрясает систему.
— Это тебе, — говорит он, протягивая мне кобуру с двумя глоками сорок третьего калибра.
Он показывает, как закрепить огнестрельное оружие, кратко излагает технические характеристики, а затем предлагает ещё два ножа длиннее моей руки. Рукояти усыпаны красными драгоценными камнями, очень похожими на те, что встроены в Искупителя. Слегка изогнутые лезвия обтянуты толстой кожей и скользят прямо в два кармана куртки. Они идеально расположены, и я могу достать их в спешке, не успев при этом отрезать палец.
— Ты готова? — спрашивает Каин, пока Тойол надевает Нико наушник. Я думаю, что другие устройства не нужны колдуну.
— Да, — отвечаю я, собирая остатки уверенности.
Он кивает, закрепляя своё оружие.
— Головки пуль с ангельской отравой. Они не убьют Серафима, но усмирят. Это сработает как на меньших ангелах, так и на демонах. Клинки, над которыми работали Феникс и Джинн, выкованы в Адском огне и отправят меньших демонов обратно в Ад.
— И мы этого хотим? Отправить Легиона обратно в Ад.
Он взвешивает слова, прежде чем ответить.
— Если уж на то пошло, это был бы наилучший сценарий.
— А какой худший?
Он качает головой, и мне не нужно проникать в его разум, чтобы знать, о чём он думает. В худшем случае его убьют. Окончательно. Я не уверена, как это сделать, учитывая, что Искупитель у Уриэля, и не уверена, что хочу знать. Уриэль сделал меня оружием против Легиона ещё до того, как священный клинок демона оказался в игре, так что должен быть другой способ. Мы должны найти Легион раньше, чем Серафимы.
— Знаешь, завись это от меня, ты бы отсиделась тут. Ты неподготовленная, — замечает он. В его тоне нет критики или раздражения, а есть настоящая, искренняя озабоченность. И когда он смотрит на меня, я вижу не злобу, а что-то странно похожее на страх и отчаяние. — Но это не зависит от меня, и я понимаю твой выбор. Я просто… Мне нужно, чтобы ты пережила это. Нужно, чтобы ты вернулась к своей сестре. Я не думаю, что ты понимаешь, как сильно я этого хочу.
— Понимаю.
— Нет. В противном случае, ты была бы с ней сейчас, смотрела бы какое-нибудь дурацкое шоу, листала бы дрянные журналы и обсуждала последние сплетни. Она не такая, как мы, Иден. Её не били и ломали больше раз, чем она может сосчитать. Её не сшили вместе, как уродливую, искалеченную тряпичную куклу, с которой никто не хочет играть. Её части всё ещё подходят друг другу. Она достаточно глупа, чтобы надеяться, мечтать, хотеть.
Я никогда не понимала, что Каин видел в нас две стороны одной медали, и хотя аналогия жалит, он прав. Сестра не позволила жизни разрушить её. Она не измучена болью и борьбой. И хотя осиротела в юном возрасте, не потому, что её родители не любили её. Они бросили её не потому, что предпочли собственные эгоистичные потребности. Они погибли в автомобильной катастрофе. Я никогда не говорила ей, но помню, как завидовал. Я чувствую себя ужасно, даже сейчас, думая об этом. Но знать, что когда-то тебя действительно любили так, как родитель должен любить ребёнка, было даром, который никто никогда не мог у неё отнять. Вот почему она до сих пор могла найти в сердце надежду, мечту, желание. Потому что никогда не забывала, каково это.
— Я сделаю это, — говорю я Каину. — Я вернусь к ней.
— Спасибо, — отвечает он. И я понимаю, что моё выживание связано не только с сестрой. Это и для него тоже.
Лилит и Андрас подходят, и я понимаю, кого должна благодарить за новую одежду, хотя и я не удивлена. Кожаные брюки облегают как перчатка, но при этом обеспечивают подвижность и воздухопроницаемость. Кофта также идеально сидит, и ботинки стильные, но удобные. На этом наряде повсюду выбит дуэт блондинов.
— Ты хорошо выглядишь, девочка, — замечает Андрас, тихо присвистывая.
— Согласна, — добавляет Лилит. — Как ты себя чувствуешь?
Я пожимаю плечами.
— Волнуюсь.
— Ты поедешь с нами, Николаем, и Люцифером. Каин, Тойол, Джинн и Феникс будут с Адриэль в другой машине.
Я смотрю налево, направо, затем шепчу:
— Это хорошая идея?
Лилит подходит ближе, так что мы оказываемся почти грудь к груди.
— Хотя Люк может быть коварным придурком, я доверяю ей ещё меньше.
Я следую за её взглядом на Адриэль. Джинсы, тяжёлая пуховая куртка, ботинки на плоской подошве. Никакого оружия в поле зрения.
— Думаешь, она предаст нас? — спрашиваю я, поворачиваясь к Лилит. Иронично, учитывая, что именно Лилит сдала нас Люциферу, даже если это для того, чтобы защитить меня, по-своему запутанным способом.
— Я не знаю. Она ещё любит Легиона. Я… вижу это. — Она болезненно усмехается, вспоминая свой обман во имя неразделённой любви. — Не думаю, что она сделала бы что-нибудь, чтобы подвергнуть опасности его жизнь.
Я просто киваю. Если и есть что-то, что связывает нас троих, так это любовь к Легиону. И если мне придётся постоянно напоминать о своих чувствах, чтобы обеспечить его безопасность, то так тому и быть.
Как только все вооружены, мы прощаемся с Айрин и её сотрудниками. Я даже не вздрагиваю, когда Кайро обнимает меня и чмокает в щеку. Он был добр ко мне. И я должна признать, увидев его с Люцифером — образ, который навсегда останется выжженным в памяти, — я жалею, что не нашла времени поболтать с ним побольше.
— Да пребудет с вами Господь, мои маленькие голубки, — пронзительно кричит Айрин, когда мы поднимаемся по лестнице, ведущей в оружейную комнату, где мы с Каином тренировались в стрельбе по мишеням. Очевидно, там есть потайная дверь, которая ведёт в подземный гараж. Там Сем7ёрка спрятала машины, на которых сбежали из города.
Мои нервы напрягаются, когда я замечаю одинаковые чёрные внедорожники, и укол ностальгии пронзает грудь. Я не выходила за пределы этих четырёх стен, кажется, уже несколько месяцев. И когда сажусь на заднее сиденье, не могу не представить Легиона на водительском сиденье вместо Андраса, лукаво улыбающегося моему выбору песен. Я всё ещё слышу звук его раскатистого смеха, который согревает замкнутое пространство, как тёплое одеяло, когда я мучаю его своим пением. Я до сих пор могу представить, как сгибалось и подрагивало его горло, когда он откидывал голову назад и поддавался этим редким, весёлым моментам. Я всё ещё чувствую его, так что всё не может быть потеряно. Он должен быть где-то там. Ждёт, когда я приведу его обратно.
И я это сделаю. Даже если потребуется вся моя внутренняя сила. Даже если придётся отказаться от своей человечности и стать оружием, для которого и была создана.
Глава 22
Поездка в город кажется длиннее и темнее, чем мне помнилось. Я сижу в тишине, представляя все возможные сценарии, с которыми мы можем столкнуться, и как они могут пойти катастрофически неправильно. Что, если мы сначала встретимся с Серафимами? Мы не победим их без Легиона.
А что, если они уже схватили его? Мы могли бы обменять Адриэль на него. Что, если мы никогда его не найдём? Неужели развернёмся и покинем город, рушащийся на наших глазах? Сем7ёрка поклялись защищать человечество от гнили зла. Однако самое большое воспринимаемое зло — это сидеть на пассажирском сиденье, всего в футе от меня.
Так как же нам убить существо, которое практически нерушимо? Чья сила уступает только Богу?
Короткий ответ: никак.
Мы берём пресловутый нож в перестрелку. Но даже ножа не было. С Уриэлем, по крайней мере, два Серафима, плюс отряд меньших ангелов. Единственный из нас, кто потенциально может победить его — Люцифер. Нам нужен Легион. И всё равно поединок будет не равным, но, по крайней мере, с двумя бывшими Серафимами у нас есть шанс на сопротивление.
И тогда возникает вопрос… Поддержит ли Легион нас? И он вообще теперь Легион? Будь он самим собой, никогда бы не ушёл, не сказав ни слова. Он не бросил бы своих братьев и сестру. Он не бросил бы меня.
— Эй. Мы найдём его, — бормочет Нико, сидящий рядом со мной, сжимая мой крепко сжатый кулак. Лилит сидит по другую сторону от меня.
— Ты действительно в это веришь? — шепчу я в ответ, поворачиваясь к его кристально голубым глазам, светящимся под покровом ночи.
— Да. Я просто надеюсь, что он хочет, чтобы его нашли.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через нос, отчаянно пытаясь избавиться от парализующего страха. Это меня беспокоит больше всего — Легион не захочет нашей помощи.
— Ты готова? — спрашивает Нико, читая напряжение на моём лице, которое не могут скрыть даже тени.
— Готова к чему?
— Столкнуться с этой реальностью. Если Легион не хочет нашей помощи или если отреагирует насилием, готова ли ты сделать всё возможное, чтобы подчинить его? Или можешь отпустить?
Отпустить…
Лишь этот исход я не могла себе представить. Каждый сценарий, который я рисовала, заканчивался тем, что мы спасали Легиона, или от саморазрушения или от смерти. Но никогда не сомневалась, что мы оттащим его от края, ждущего нас, ужаса. Но отпустить его… К этому я не готова. Потому что, когда смотрю на оставшуюся часть своей жизни, — какой бы короткой или длинной она ни была, — он рядом со мной. Любящий Легион — это будущее, о котором я позволила мечтать. До встречи с ним, я лишь хотела быть кому-то нужной. И, найдя Сем7ёрку и Легиона, наконец, добилась этого, хотя