Легион на мгновение замолкают, разглядывая Люцифера, стоящего позади меня, а потом говорят:
— Мы не вернёмся. Никогда не вернёмся.
— И не нужно, — уверяю я. — Я не за этим тут, обещаю.
Сем7ёрка приближается, и я не знаю, что они будут делать, но отвлекаю Легион. Не могу представить, чтобы они спокойно согласились пойти с ними, даже, если бы Сем7ёрка просто попросила.
— Тогда чего же ты хочешь, девочка? — Они смеются.
— Я хочу поговорить с тем, кого когда-то звали Самаэль. Можете найти его?
— Самаэль ушёл.
— Я не верю. Думаю, что он заблудился. Можете найти его? Пожалуйста.
— Мы никогда не вернёмся.
— Обещаю — я сделаю всё, чтобы вам не пришлось возвращаться. Просто, пожалуйста… позвольте мне поговорить с ним. Всего раз. Я хочу… хочу попрощаться.
Сем7ёрка находится на расстоянии удара. У нас может получиться. Возможно, нам удастся спасти Ли.
— Хорошо, — говорит Легион. — Ты можешь поговорить с ним. Но он больше не будет главным в этом теле. Не возвращайся за ним.
Я смаргиваю слёзы боли и киваю, не собираясь сдерживать это обещание. Быстро посмотрев направо, затем налево, я убеждаюсь, что все на своих местах.
Легион моргает, и на мгновение мне кажется, что души уснули. Но когда они вновь открывают глаза, вижу серебряные звёзды и лунный свет. Я слышу, как крылья ворона и аромат ночного воздуха, поцелованного жасмином, шёпотом скользят по моей коже. Чувствую, как огонь обжигает плоть, защищая от колкого зимнего ветра.
Он здесь. Мой Легион. Он вернулся ко мне.
Я бегу к нему вопреки здравому смыслу и бросаюсь в его объятия, несмотря на то, что он весь в крови. Плевать. Мне необходимо ощутить его, втянуть его аромат. Нужно знать, что он не потерян.
Нерешительно он обнимает меня одной рукой и прижимает к себе. В другой руке он держит Искупитель, но подальше, будто боится приблизить его ко мне.
— Легион… — Крупные, жалкие слёзы текут по моим щекам.
— Всё в порядке, детка, я здесь, — шепчет он мне в волосы между поцелуями. Голос снова его — хриплый и глубокий… И самый красивый звук, который мне доводилось слышать.
— Я думала… думала, что потеряла тебя. Что ты меня бросил.
— Мне пришлось. Я не хотел снова причинять тебе боль. Я скорее умру, чем вновь прикоснусь к тебе.
Я отрываю лицо от тепла его груди и смотрю на страдальческое выражение лица.
— Но это не так. Тогда был не ты. И… и я в порядке…
— Я мог убить тебя.
— Нет, я тебе доверяю.
Он качает головой, прежде чем отвести взгляд к окровавленной земле.
— Не стоит.
Я обхватываю его лицо ладонями, заставляя посмотреть на меня. Он должен видеть мою искренность. Ему нужно верить в нас так же, как я верю в него.
— Ты сильнее их. Я видела это, чувствовала. Ты нужен мне. Нужен Сем7ёрке. Хочешь верь, хочешь нет, но и миру ты нужен. Ты посвятил своё существование борьбе за высшее благо. Я прошу тебя, умоляю, пожалуйста… сражайся ради нас. Сражайся ради нас с тобой. Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя, Легион. И я не перестану бороться. Я никогда не перестану бороться, чтобы вернуть тебя.
Я не знаю, что происходит, но, по-видимому, я сказала что-то не так. Потому что земля начинает дрожать, и ядовитый запах серы наполняет ноздри. Я слышу их… шёпот. Тысячи голосов, многие говорят на языке, которого я не понимаю, и они сердиты. Потерянные души вернулись и хотят, чтобы он ушёл.
— Нет! — умоляю я, крепче прижимаясь к нему.
Глаза Легиона расширяются, когда серебряные звезды начинают гаснуть в его испуганном взгляде.
— Иден. Иден, мне нужно идти.
Вдалеке я слышу, как Каин и остальные кричат, чтобы я отошла от Легиона. Нет. Я не могу. Я не могу отпустить. Я никогда не отпущу его.
— Пожалуйста, останься со мной, — кричу я ему в грудь, крепче обнимая. — Я не могу жить без тебя. Ты мне нужен. Пожалуйста.
— Я не могу. — Он приподнимает мой подбородок, и я вижу, что осталось всего несколько мерцающих звёзд. — Я люблю тебя. Так сильно люблю, что перевернул бы Небо и Землю, чтобы уберечь тебя. Так сильно, что скорее умру, чем подвергну тебя жизни, полной боли и разрушений. — Я ахаю, когда он поднимает Искупитель и протягивает его мне. — Я хочу, чтобы ты воспользовалась им. Убей меня. Ты наполовину Серафим. Если у кого-то здесь и есть шанс остановить меня, так у тебя. Для этого ты и была создана, Иден. Мне нужно, чтобы ты положила конец этим страданиям.
Я качаю головой и пытаюсь отступить, но он не ослабляет хватки. Он становится всё неистовее, все более встревоженным с каждой секундой. Голоса шипят громче, требуя крови в обмен на наш обман.
— Пойдём с нами, — кричу я, перекрывая рёв потерянных душ. — Мы можем тебе помочь. Мы найдём другой способ.
Легион качает головой. В его остекленевших глазах меркнет ещё одна звезда.
— Другого способа нет. Я не могу изменить то, кто я. И этот мир никогда не будет в безопасности, пока я жив. — Он снова пытается сунуть лезвие мне в руки, отчаянно умоляя: — Сделай это. Убей. Пожалуйста. Убей меня.
Всё вокруг начинает тускнеть, будто нас окутывает кокон тьмы. Яростные ветры воют и хлещут, пытаясь разлучить нас. Я пытаюсь держаться, но души сильнее, чем я представляла. Я не могу сделать это в одиночку.
— Уберите её оттуда! — кричит Каин. Теперь он ближе, но его трудно расслышать сквозь завывающий аэродинамический туннель. Я не готова. Я никогда не буду готова попрощаться.
Легион гладит меня по щеке тыльной стороной ладони.
— Иден… — Одинокая слеза скатывается по его прекрасному лицу.
Меркнет последняя звезда. Ветер продолжает завывать. И опускается тьма.
— Живо! — ревёт Каин.
Сем7ёрка сокращают дистанцию, атакуя со всех сторон. Но слишком поздно. Слишком поздно для них вытаскивать Легиона из темноты. Слишком поздно для меня, чтобы вырваться из их лап. Убийцы-демоны не успевают приблизиться к ним даже на дюйм, как потерянные души посылают взрыв обжигающей энергии, чтобы отбросить их на несколько ярдов. Сем7ёрка снова на ногах через несколько секунд, мчась вперёд ещё быстрее, Я пытаюсь вырваться из рук Легиона, но они, похоже, намерены удержать меня, вероятно, чтобы наказать за обман.
— Пожалуйста, отпустите меня. Простите. — Мою ладонь покалывает, когда светящийся шар уже формируется.
— Такая хорошенькая, — насмехаются они неестественными голосами, от которых мурашки ползут по коже.
Сфера становится всё горячее, излучая святой свет. Я не хочу его использовать, но придётся.
— Чего вы хотите от меня? — Я не хочу знать, но нужно отвлечь их, чтобы Сем7ёрка нашла возможность подойти и схватить их, чтобы я могла…
Слишком поздно.
Всё происходит нечеловечески быстро, и я даже не могу поверить, что это вообще происходит. Но когда Сем7ёрка приближается, Легион отворачивается от меня. Я не видела, что они делали. Я даже не могла уловить движения. Но к моменту, когда я понимаю, что произошло, уже слишком поздно. Пути назад нет.
Вокруг меня раздаются крики, яростные, мучительные крики, но я слишком ошеломлена, чтобы издать хоть звук. Нет… Нет…
Тёмные глаза Джинна расширяются от ужаса, когда он смотрит, туда, где из его туловища торчит рукоять Искупителя. Затем медленно, как будто движение причиняет ему боль, поднимает голову, чтобы посмотреть в лицо тому, что когда-то было его братом, его лидером, его другом. А теперь ещё и его убийце.
Джинн, его прекрасная коричневая кожа становится пепельной, когда Искупитель вырывает жизнь из его тела, раскрывает бледные губы. И голосом с акцентом, который звучит как прекрасная мелодия, молчаливый демон произносит:
— И если он причинит тебе зло семь раз в день и семь раз скажет тебе: «Каюсь», то прости ему[3]. Я… прощаю тебя… брат.
Феникс с разъярённым лицом, залитым слезами, ловит своего друга сзади, спасая его от дальнейшей боли. Легион сломил их всех. Проклятые души навсегда разрушили Сем7ёрку. И после Легион взрывается облаками блестящих чёрных перьев, теней и дыма и исчез. Моя мать умерла. Джинн пал. И Сем7ёрка никогда не будет прежней.
Я была создана для определённой цели. И когда я встретила Легиона, думала, что моя цель — он. Но не для того, чтобы любить. Даже не для того, чтобы спасти.
Моя цель — убить его.
И я проиграла.
Я смотрю на Джинна, моего друга, тонущего в собственной крови, в то время как его братья и сестра плачут над его неподвижным, безжизненным телом. Теперь я понимаю. Всё так же ясно, как звёзды, которые когда-то завораживали меня под полночной луной.
Убей одного, чтобы спасти миллион.
Ради Сем7ёрки, ради безопасности всего человечества, я клянусь жизнью, что больше не потерплю неудачу.
Глава 28
Люцифер
Он расхаживает по полу перед дверью её спальни, обдумывая, что сказать. Но слов не было, их заменил горький привкус сожаления. Стыд. Ему стыдно за то, что у него есть эти чувства… эти эмоции. И странно. Человеческие чувства не имеют смысла в его существовании. И всё же, они заражают его и изменяют. И это серьёзно сводило с ума, чёрт бы всё побрал.
Люцифер не мог выкрутиться. Он не мог щёлкнуть пальцами и покончить с дискомфортом чувств. Иден проникла ему под кожу, и как бы ни нравилось давить на неё, он не мог видеть, как ей больно.
На обратном пути к дому Айрин она не произнесла ни слова. Николаю удалось собрать последние унции сил, чтобы вернуть Джинн, так что обратная поездка была, мягко говоря, напряжённой. Он знал, что она винила себя, думала, что сможет спасти то, что невозможно спасти. И он, и Сем7ёрка в таком отчаянии, что позволили ей попробовать. Они позволили ей пожертвовать своим сердцем и рассудком, ведь верили, что она — ключ к его спасению.
Но он знал лучше.
Он знал и всё равно позволил ей попробовать, потому что ему нужно было, чтобы она убедилась сама. Что он за монстр? Как он мог разбить её на миллион кусочков из-за своих эгоистичных желаний, потому что был слишком упрям, слишком боялся — твою мать — потерять её?