Карина поддержала сестру энергичным кивком.
– Мне уже гораздо лучше. Болит совсем немного. Так бывает, когда ушибешь колено.
Девочка с удивлением воззрилась на стройные ноги Оливии:
– Больно?
Женщина нежно рассмеялась:
– Нет, мой ангел. С коленками все в порядке. Больно здесь. – Она приложила руку к животу.
– Можно посмотреть? – спросила Беттани.
Оливия сделала жест в сторону свертков, которые Габриель оставил на детской кровати:
– Поглядите лучше на ваши подарки.
– День рождения.
Оливия грустно улыбнулась. Ей было печально возвращаться домой, зная, что они больше никогда не увидятся.
– Они – особенные. Надеюсь, что вам понравится.
Пока девочки шуршали оберткой, Оливия рассеянно наблюдала за ними. Все ее внимание было сосредоточено на Габриеле, который стоял неподалеку. Как ей хотелось прильнуть к нему, снова обрести в его лице несгибаемую опору. Но то, что она увидела, когда переступила порог детской, твердо удерживало ее на месте.
– Очень красивые подарки.
Габриель наблюдал за детской возней.
– Мне бы хотелось, чтобы они помнили обо мне. – Ее горло почти свело судорогой. – Я и представить себе не могла, как трудно будет расставаться.
– Ты можешь остаться.
Оливия вздрогнула:
– Я не могу, с твоей стороны просто нечестно просить меня об этом.
Зачем она ему? Они прекрасно понимали, что их дальнейшее совместное пребывание под одной крышей создаст помехи в его поисках невесты и прочих делах. Пресса не оставит их в покое.
– Многое из того, что произошло недавно, было нечестно. – Он откинул волосы у нее со лба, коснувшись прохладными кончиками пальцев ее лба.
Оливия почувствовала первые искры возбуждения и была потрясена. Как это вообще было возможно после того, через что она недавно прошла? Она подняла глаза на Габриеля, задаваясь вопросом, заметил ли он ее реакцию, и, к сожалению, ответ был – да.
– Оливия. – Его голос был похож на шепот ласкового вечернего моря. – Нам нужно поговорить.
Затем он взял ее за руку. Ее сердце учащенно забилось.
– Мне кажется, что мы уже сказали друг другу все.
– Может быть, и так, но не для меня.
Ее взгляд метнулся к детям. К счастью, они были поглощены подаркам и не слушали их разговор.
– Не нужно этого делать. Я не хочу слышать ничего из того, что ты можешь мне сейчас рассказать. Единственное, что мне следует сделать, – уехать и забыть обо всем.
– И ты действительно можешь это сделать? Неужели сможешь забыть обо мне и о том, что было между нами?
Его слова наносили ей один удар за другим.
– Чего ты хочешь от меня?
– Оставайся и борись вместе со мной.
– Бороться? – Она горько усмехнулась. – Габриель, у меня не осталось того, за что бы я могла бороться. Все кончено. Я больше никогда не смогу забеременеть и стать мамой. Теперь я лишь пустая оболочка. Я просто хочу вернуться домой и забыться.
– Сможешь? – Он прижал ее к себе. – Сможешь забыть меня?
Она с силой отвела от него глаза. Как она могла желать его так же сильно после того, как у нее отняли то, что делало из нее настоящую женщину?
– Потому что я никогда не смогу забыть тебя.
– Возможно. Но со временем ты переживешь это и найдешь способ счастливо жить дальше.
Прежде чем он успел что-либо ответить, они снова были окружены детьми. У нее больше не было шанса укрыться от Габриеля. Хищно улыбнувшись, он подался к ней навстречу и завладел ее губами. Она почувствовала, как теплый солнечный свет проникает ей в самую душу. Оливия всем своим существом почувствовала, что ее место – здесь. Рядом с этим человеком и девочками, которые стали для нее семьей. Шум заполнил ее уши, вытесняя голоса, которые убеждали ее в том, что у них не было будущего. Любить Габриеля было так легко.
Она была почти готова произнести эти слова, но девочки решительно потребовали своей толики внимания:
– Чай! Чай! Чай!
Оливии потребовалось немного времени, чтобы понять, что девочка говорила о чайном наборе посуды. Она мягко покачала головой:
– Девочки, вам пора отдохнуть.
– Оливия права. Хетти почитает вам перед сном.
Ей было больно наклоняться, но Оливия превозмогла себя и поцеловала каждую из девочек. К тому времени, когда они наконец-то были готовы отпустить ее, она была готова расплакаться и молчала. Габриель чувствовал ее волнение. Они не говорили, пока не спустились в коридор.
– Когда ты уезжаешь?
– В конце недели мне предстоит последний визит к доктору. После этого, думаю, уже ничто не помешает мне уехать.
– Ты обязательно должна прийти на день рождения девочек.
Она испытала сильное искушение. Проще было бы согласиться с ним, чем откладывать последнее прощание на другой день.
– Думаю, что будет лучше попрощаться здесь и сейчас.
– Я не согласен.
Габриель взял ее за руку.
– Беттани и Карина расстроятся, если я скажу им, что тебя не будет.
Как же ей хотелось обернуть время вспять. Если бы она не торопилась прерывать прием лекарств, предписанных доктором, то уже через неделю стала бы женой Габриеля. Но Оливию отягощало бы бремя дать ему наследника…
– Я не готов прощаться с тобой.
Ей было радостно слышать его слова, но так было до того, как она вспомнила, с каким чувством Габриель смотрел на фото Мариссы.
– Нет, готов. Нашему браку настал конец в тот самый момент, когда на поверхность всплыли мои проблемы со здоровьем. Люди в нашем положении не могут забываться.
– Это так. – Он взял ее за подбородок. – Ты принадлежишь мне.
Она отстранилась.
– Это не так.
– Ты можешь говорить все что угодно, но я – твой первый мужчина. Первый мужчина, которого ты полюбила. Такая связь не прерывается.
Она вздрогнула, когда он сказал о любви. Понимал ли Габриель всю глубину ее чувства?
– Зачем ты все это говоришь? Думаешь, мне легко уходить? Я и сама хотела связать с тобой свою жизнь. Мне больнее признаваться в том, что я не могу быть твоей женой. То, что сейчас ты просишь меня остаться, это…
– Эгоизм? – Он накрыл ее рот ладонью. – Да, ты права. Я – эгоист.
– У тебя есть на это право. – Ее улыбка дрожала. – В конце концов, ты – принц.
Это не то, что она намеревалась ему сказать, но сказанного не воротишь. В полной тишине Габриель сопроводил Оливию к машине и помог сесть на заднее сиденье.
Машина увозила ее все дальше и дальше, прочь от дворца. Оливия понимала, что совершила большую ошибку, приехав сегодня. По всей видимости, она была неспособна учиться на своих ошибках. Габриель обладал над ней властью. Хорошо, что он и не подозревал о силе ее чувств, потому что у нее имелись серьезные подозрения, что если бы он знал, то совершил какой-нибудь опрометчивый поступок.
Глава 12
За пару дней, предшествовавших дню рождению дочерей, Габриель усердно работал, чтобы ввести Кристиана в курс всех дел, так чтобы он смог достойно выступить, если в течение двух последующих недель в этом появится необходимость. После последнего разговора с Оливией мужчина решил взять время, чтобы отдохнуть. Ее упрямый отказ продолжать какие бы то ни было отношения поставил его под удар. Шердане нужен был наследник. Ему нужна была Оливия. Габриель разрывался на части.
Утром, в день рождения Беттани и Карины, он поставил последнюю подпись под документом, которому требовалось его одобрение, и отправился завтракать с дочерьми. Как обычно, они были веселы и улыбчивы, наперебой делились с ним своими новостями.
Габриеля радовало то, что Карина раз от раза становилась все разговорчивее. Конечно, она не могла тягаться со своей сестрой, но она обладала завидной сообразительностью и радовала исключительным чувством юмора. За это, как и за многое другое, следовало благодарить Оливию. Именно она терпением и лаской выманила ребенка из его скорлупы.
Несмотря на то что Габриель прекрасно ладил с девочками, он имел серьезные опасения, что из-за ухода Оливии близнецы могли чувствовать себя покинутыми.
Посадив Карину на колени, он принялся щекотать ребенка, пока она не залилась радостным смехом. Мог ли он донести до Оливии, что на кону стояло нечто большее, чем наследник трона? Возможно, именно сегодня у него получится показать ей, насколько ее любили и как нуждались в ней.
Праздник начался в три часа. Посреди просторной лужайки был установлен яркий тент. Приглашенные музыканты играли детские песни, и дюжина детей резвилась под музыку между сценой и накрытыми столами. Рабочие также надули батут в форме замка с башенками. Установка покачивалась, когда на нее взбирались дети. На противоположной стороне лужайки их родители предавались уже более упорядоченному отдыху – наслаждались напитками и разнообразными и обильными закусками из буфета.
Гости были представлены многочисленными знатными персонами и бизнесменами. Габриель ни на шаг не отходил от Беттани и Карины, пока они задували свечи, лакомились тортом и играли с другими детьми. Все это время он ждал Оливию. Она приехала лишь к пяти часам.
Она выглядела бедной и очень красивой в легком розовом платье с летящими рукавами. Оливия проходила мимо гостей, время от времени вежливо улыбалась, когда встречала знакомое лицо.
Габриель взял с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов вина. Это было лучшее шардоне, что производили в Шердане. Он помнил, что Оливия хотела посетить винодельню. Он сделал ей очередное обещание и не выполнил его.
Они встретились глазами, Оливия выглядела так, словно хотела тотчас же развернуться и убежать. Они находились на расстояние тридцати шагов друг от друга. Габриеля одолевали воспоминания об их поцелуях, он помнил, что единственный способ взять верх на ее упрямством – еще раз показать, насколько сильна была их взаимная страсть.
– Я счастлив, что ты пришла, – сказал он, приблизившись. – Мы боялись, что ты не придешь.
– Да, я была готова не сделать этого. Но я обещала, что приду.