Афиша фильма «Марни», в котором Грейс так и не смогла сыграть, потому что навсегда оставила карьеру актрисы
Близкие вспоминали: в тот период, когда Грейс готовилась сниматься в «Марни», когда она учила роль, она вся лучилась счастьем, даже походка у нее стала легче и казалось — она помолодела на десять лет!
Хичкок назначил съемки «Марни» на лето 1962 года. Проходить они должны были в США. Ренье собирался сопровождать супругу и взять с собой детей. Он представлял себе эти съемки чем-то вроде каникул вдали от Монако и всех обязанностей.
«Я полагал что, для всех нас это станет настоящим развлечением, особенно для детей. Я ведь знал, что ей хочется сниматься. И к тому же, это означало работу с Альфредом Хичкоком, которого она просто обожала», — вспоминал потом Ренье.
18 марта 1962 года Монакский дворец выпустил пресс-релиз, сообщавший, что княгиня Грейс согласилась сниматься в картине Альфреда Хичкока в США, что супруг поддерживает ее решение и большую часть времени будет присутствовать на съемочной площадке.
Однако решение это повлекло настоящий скандал. «Ей же придется целовать главного героя! Как она собирается это делать?» — таким вопросом задавались большинство подданных и почти все журналисты.
«Мне все равно, что скажет князь Ренье, — заявила Шейла Грэм из «Нью-Йорк-Миррор» — Тот факт, что его жена Грейс Келли хочет возобновить карьеру в кино — все равно, из каких соображений, — недвусмысленно свидетельствует о том, что их брак оказался не столь удачным».
Грейс была на грани нервного срыва. Журналисты желтой прессы принялись копаться в ее биографии, как и в тот год, когда она выходила замуж за Ренье, только на этот раз ей симпатизировали куда меньше. Заявление, что весь гонорар от «Марни» пойдет в фонд для детей-сирот и юных спортсменов Монако, ситуацию не улучшил.
А когда Грейс увидела первые пробы, она пришла в ужас. Она и представить себе не могла, что постарела настолько. Она привыкла видеть себя на экране ослепительно-прекрасной. Юной. Она хотела, чтобы и зрители запомнили ее такой.
Князь во время игры в бадминтон
Травля со стороны прессы и разочарование — все это привело Грейс к решению оставить кинематограф навсегда.
«Для меня невыносимо тяжело отказываться от этой картины, — писала Грейс Хичкоку 18 июня 1962 года. — Я с нетерпением ждала начала съемок и особенно того, что буду снова работать с вами. Когда мы встретимся, я постараюсь объяснить вам все причины, побудившие меня принять это решение (мне трудно сделать это в письме или через кого-либо). Жаль, что все так неудачно сложилось. Поверьте мне, я глубоко сожалею».
«Дорогая Грейс, — писал в ответ Хичкок неделю спустя. — Разумеется, это печально. Я ничуть не сомневаюсь, что ты не только приняла лучшее решение, но и единственно возможное, отказавшись от нашего проекта… В конце концов, это всего лишь кино…»
Главную роль в «Марни» сыграла другая блондинка с высокими скулами: Типпи Хендрен. Она была очень похожа на Грейс.
«Грейс прекрасно справилась со своей новой ролью княгини. Она умела ослепительно улыбаться, быть модной и исполненной достоинства. Ей великолепно удавалось воплощать в себе образ человеческой отзывчивости и доброты. Однако — Грейс это теперь доподлинно знала — роль княгини не могла предложить ей ничего большего. Возможности реализовать себя как зрелую личность были мизерными. Неудивительно, что наиболее значимые из царственных особ либо еще совсем юные, либо убелены сединами. Ежедневно быть просто княгиней недостаточно для зрелой, думающей личности. Грейс отчаянно недоставало напряженного волнения, свойственного актерской профессии, творчества, эмоциональной насыщенности, духа соперничества, возможности провала, сплетен, дружеских шуток, стремления к успеху, которые зависят в первую очередь от ее собственных усилий и одаренности и о которых судят по реальным стандартам реального мира», — подытоживает эту историю Роберт Лейси.
Традиционные монеты Монако с изображениями монархов
Глава 19ГВЕН РОББИНС. СТОЛКНОВЕНИЕ С СОБСТВЕННЫМ ПРОШЛЫМ
В 1975 году писательнице Гвен Роббинс заказали биографию княгини Монако. Собирать материал она начала в США, расспрашивая о Грейс у ее родных и у друзей юности. Она долго говорила с старшей сестрой Грейс, Пегги. И та, не скрывая, выложила всю информацию о юношеских любовных приключениях княгини.
«Откровенно говоря, — рассказывала потом Роббинс, — Мне кажется, что здесь не обошлось без некоторой ревности. Пегги всегда была умницей, замечательной собеседницей. А еще — старшей, первенцем. Согласно сценарию Келли, все, что случилось с Грейс, должно было, по идее, произойти с Пегги».
Гвен говорила так же с Келлом, братом Грейс, с школьными подружками и с голливудскими друзьями, со всеми, кто вместе с Грейс учился и работал над фильмами, и чем больше материала она собирала, тем яснее понимала: книга получается совсем не такой, какую она задумала! Она-то собиралась написать историю современной Золушки, чистой, добродетельной девушки, которая вышла замуж за принца и стала счастливой женой и матерью, правительницей крошечного, но блистательного королевства. А получилась история сплошного разоблачения, цепь любовных приключений не в меру пылкой кинозвезды, которая под конец умудрилась еще и принца «захомутать». При этом сама Грейс ни разу не согласилась встретиться с Гвен Роббинс! Писательница чувствовала растерянность, изначально она видела свою героиню респектабельной леди, а получила нечто прямо противоположное… Она зафиксировала все, что узнала, и отослала рукопись в Монако, давая тем самым Грейс последний шанс сказать свое слово по поводу описанных в книге событий. «Я всегда стараюсь проверить все факты, согласовав их с героями моих книг, — говорила Робинс. — Однако Грейс до этого не оказывала мне никакой поддержки, и я надеялась, что, прочитав рукопись, она изменит свое решение».
Звонок от личного секретаря княгини Монако, Поля Шуази, Гвен получила уже через несколько дней. Ее приглашали для встречи с Грейс в Париж, в особняк, принадлежащий Гримальди. Гвен приготовилась к встрече с чопорной и надменной особой, в которую превратилась та милая и смешливая Грейс Келли, о которой ей рассказывали в Голливуде. Но перед ней предстала совершенно другая ипостась Грейс.
Гвен ждала на пуфике в коридоре, когда мимо нее прошла моложавая женщина, которую она приняла за школьницу, как она потом вспоминала: «Чистое, вымытое лицо, гладка зачесанные назад волосы, плиссированная юбка… «Не может быть, — подумала я тогда, — вряд ли это княгиня Грейс!» Однако, когда меня пригласили в кабинет, я обнаружила, что это она и есть. Княгиня держала себя совершенно как школьница — такая робкая и взволнованная, словно испуганная. Она сидела напротив меня, судорожно стискивая пальцы. Казалось, что она вся комок нервов».
Княгиня утратила всю свою надменность, столкнувшись в этой книге с собственным прошлым. Она переживала: как ее дети, особенно девочки — Каролина, которая уже стала подростком и вовсю встречается с мальчиками, и десятилетняя Стефания — воспримут юношеские похождения матери?
«Будет лучше, если мы переработаем книгу вдвоем», — предложила Гвен Роббинс.
И они с княгиней Гримальди принялись перебирать эпизоды бурной юности актрисы Грейс Келли: Кларк Гейбл, Рей Милланд, Уильям Холден, Олег Кассини — Грейс даже не пыталась отрицать, что у нее были связи со всеми этими мужчинами. Но она просила, чтобы Гвен убрала из книги информацию о Рее Милланде, например, потому что он живет совсем недалеко, рядом с Монако. И об Уильяме Холдене: ведь Ренье о нем ничего не знает! «Как я могу воспитывать дочерей в убеждении, что нельзя заводить романы с женатым мужчиной, если я сама только и делала, что заводила такие романы?» — сокрушалась Грейс.
Фотография Хауэлла Конанта для журнала LIVE
Ее откровенность обезоруживала Гвен, а ранимость — очаровала. Теперь Гвен уже хотелось не написать правдивую книгу, а защитить эту прелестную нежную женщину от всего мира, который мог быть к ней недоброжелателен, от всех, кто осудит ее, если снова выплывут на свет божий все эти любовные истории.
«Я не знала, что мне делать. Грейс сказала мне, что все написанное — святая правда и я должна оставить в книге все как есть. Однако это вовсе не входило в мои планы. Она рассказала мне о своих дочерях. Я уже начала догадываться, каково положение дел в ее семье и что может произойти с ней лично, опубликуй я все материалы, которыми располагала. Такого я просто не могла себе позволить. Она успела очаровать меня», — признавалась Гвен.
В результате из-под пера Гвен Роббинс вышла весьма восторженная и очень «причесанная» биография княгини Монако. Собственно говоря, Гвен написала ту самую сказку о вознагражденной добродетели, которую она предполагала написать с самого начала. Она предпочла закрыть глаза на все скандальные факты, которые узнала, оставив только любование талантом актрисы Грейс Келли и очарование личности княгини Грейс Гримальди.
И опять телефонный звонок секретаря Грейс раздался через несколько дней после того, как Гвен отослала экземпляр книги в Монако.
Семейный портрет Гримальди с автографом актрисы
«Я не ожидала, что вы напишете нечто настолько деликатное! Прошу вас, приезжайте ко мне в гости», — Грейс была тронута до глубины души.
Так началась их многолетняя дружба. Гвен знала все секреты Грейс и ее семьи, и по этой причине именно с ней княгине было так легко общаться. Они встречались все чаще, отдыхали вместе, и Грейс даже предлагала Гвен перебраться в Монако. Чтобы задержать подругу рядом с собой подольше, Грейс предложила ей вместе написать книгу о цветах. Грейс обожала цветы: не только розы, но и дикие, полевые и горные, она собирала их и засушивала между страницами телефонных справочников — пористая бумага и большой размер этих книг делали их идеальными сушки растений. Грейс и Гвен по многу дней проводили в горах, в доме княгини, в гостиной со стеклянным потолком, заваленной телефонными справочниками, перебирая растения и разговаривая о цветах, но куда больше и чаще — о жизни… Впрочем, «Моя книга цветов» Грейс Гримальди действительно увидела свет, но только в 1980 году.