о царя, устремились в контратаку.
В это время, обогнув мыс под названием «Ключи от Кипра», изготовилась к битве финикийская эскадра. Навстречу ей устремился флот ионийцев. Две армады сошлись в море, и началось яростное сражение. Греческие пентеконтеры сталкивались с финикийскими кораблями, воины поражали друг друга стрелами и копьями. Кормчие искусно разворачивали суда и уходили из-под удара, либо же смело устремлялись вперед и таранили вражеские корабли. Эллины дрались выше всяких похвал. Пентеконтеры пролетали вдоль бортов финикийских кораблей и ломали им весла, гоплиты прыгали на палубы вражеских судов и рубили команду вместе с гребцами. Треск ломающихся весел и лопающейся деревянной обшивки, грохот от ударов таранами заглушал голоса командиров. Ионийцы действовали умело и напористо, их пентеконтеры стремительно атаковали противника, и финикийские корабли один за другим шли на дно. Несколько судов занялись костром, и черный дым пополз над лазурными морскими волнами. Упорный бой продолжался несколько часов, финикийцы не выдержали натиска эллинов и стали медленно отступать. Греческие пентеконтеры ринулись преследовать врага и нанесли ему окончательное поражение. Финикийская эскадра Дария I была разгромлена наголову.
Продолжало бушевать и сражение на суше. Киприоты бились храбро, и персы, оставшись без командующего, начали медленно отступать под их натиском. Казалось, еще немного, и победа останется за восставшими. Но внезапно все рухнуло. Тиран города Куриона Стесинор, подкупленный персами, отдал приказ своим войскам покинуть поле боя. Увидев, что союзники уходят, а в единой боевой линии образовался разрыв, обратились в бегство и колесницы саламинцев. Паника, словно пожар, охватывала войско восставших. Доблестно сражавшиеся до этого воины поддались назад, начали пятиться, а затем обратились в бегство. Персы быстро сориентировались в ситуации, усилили натиск и вдребезги разбили боевые порядки врага. Напрасно Онесил и его военачальники пытались задержать киприотов, поток беглецов уже было не остановить. Персидская кавалерия мчалась по равнине, всадники кололи копьями, рубили акинаками и топтали копытами коней разбегающиеся во все стороны людей. Тысячи повстанцев были убиты, вместе со своими воинами пали храбрый Онесил и правитель города Солы Аристокипр.
Поле битвы было завалено мертвыми телами. Победители искали раненых, собирали добычу, относили в сторону погибших товарищей. Два человека родом из города Амафунта наткнулись на убитого Онесила. С царя Саламина сняли доспехи, затем один из воинов выхватил из ножен меч, несколькими ударами отрубил голову Онесилу и бросил кровавый трофей в сумку.
Геродот пишет о том, что киприоты были вооружены так же, как и эллины, соответственно и тактика у них была похожей. Тем не менее битва при Саламине на Кипре закончилась для восставших катастрофой. Онесил, как военачальник, сделал все от него зависящее и не его вина, что благодаря измене персы одержали победу. О том, что царь Саламина принял решение лично убить вражеского полководца, свидетельствует Геродот: «Против персидского вождя Артибия по собственному желанию стал сам Онесил» (V, 110). Персидский военачальник погиб, но измена Стесинора спутала все карты восставшим. Победа персов была полной и безоговорочной.
Поражение киприотов на суше обесценило победу ионийцев на море. Узнав, что Саламин захвачен персами и там снова воцарился Горг, греческие стратеги приняли решение отплыть к берегам Ионии. Эллинам предстояло воевать на своей земле. Пока Кипр не был покорен, Дарий был связан по рукам и ногам, поскольку его военно-морские базы в Финикии находились под ударом. Также борьба за остров оттягивала силы, которые можно было использовать против ионийцев и эолийцев на территории Малой Азии. Теперь картина полностью изменилась. Мало того, корабли киприотов снова были вынуждены сражаться под знаменем персидского царя.
Кипр был покорен очень быстро, лишь город Солы в течение пяти месяцев сопротивлялся захватчикам. Персы взяли его в кольцо и с помощью подкопов прорвались за городские укрепления. Последний оплот восставших на Кипре пал: «Таким образом, киприоты пользовались свободой в продолжение одного года, а затем порабощены были снова» (Herod. V, 116).
Удивительная история случилась с Онесилом после смерти. Воины принесли его голову в Амафунт и повесили над городскими воротами, демонстрируя всем, что человек, который осаждал этот город, понес заслуженную кару. Согласно рассказу Геродота, в черепе поселился пчелиный рой и наполнил его медовыми сотами. Горожане были удивлены таким явлением, восприняли его как некое знамение и, как полагалось в таких случаях, обратились к оракулу. Ответ получили неожиданный, поскольку оракул повелел снять череп со стены и торжественно захоронить, а Онесила чтить как героя, принося ему ежегодные жертвы. Как записал «отец истории», «жители Амафунта приносили эти жертвы до моего времени» (V, 114).
4. Аристагор и Гистией. 497–495 гг. до н. э
Одновременно с войной на Кипре развернулись тяжелые бои в Анатолии. Персидские сатрапы, разбившие эллинов под Эфесом, разделили свои войска и начали захватывать ионийские и эолийские города. Единая армия восставших перестала существовать, поскольку часть воинов погибла, а остальные разошлись по домам, чтобы их защитить. Зять царя Даврис отправился в район Геллеспонта, где захватил Дардан, Абидос, Лампсак, Пес и Перкоту. Полководец действовал молниеносно, на взятие каждого города у него уходил лишь один день (Herod. V, 117). Закрепившись в проливах и тем самым вновь перерезав торговые связи Балканской Греции с Таврикой, персы нарушили поставки в Афины зерна из Херсонеса и Боспора Киммерийского. Затем Даврис решил нанести по восставшим удар с другого стратегического направления. Зять Дария уже знал о том, что карийцы поддержали малоазийских эллинов и выступили против персов. Завладев городами на Геллеспонте, Даврис подготовил плацдарм для нападения на ионийцев и эолийцев с севера. Проанализировав ситуацию, он пришел к выводу о необходимости создания такого же плацдарма на юге. Но для этого следовало привести к покорности Карию, что было достаточно сложной задачей, поскольку местное население славилось своей воинственностью. Однако Давриса трудности не пугали, и он начал переброску своей армии на юг.
Узнав о планах персов, карийцы собрались на совет. Геродот пишет о том, что происходил он в местности под названием «Белые Столпы», на берегу реки Марсий. О том, сражаться с захватчиками или нет, вопрос не стоял, решали чисто тактические вопросы. Родственник царя Киликии Пиксодр настаивал на том, что войскам необходимо перейти реку Меандр и дать бой персам, имея за спиной водную преграду. Мотивировал тем, что в этом случае карийцы будут сражаться храбрее, поскольку бежать им будет некуда. Но большинство присутствующих высказалось против этого предложения, утверждая, что когда персы будут разбиты, бежать им будет некуда, если река будет в тылу у противника. Так ни до чего не договорившись, карийцы выступили против Давриса. В самый последний момент все-таки восторжествовало мнение Пиксодора, и войско перешло Меандр.
Никакой практической пользы это не принесло. Битва карийцев с персами произошла на берегу реки Марсий и закончилось победой Давриса. Сражение было долгим и упорным, персидские потери составили 2000 воинов, а карийцы потеряли 10 000 бойцов. Очевидно, что большая их часть погибла во время бегства, спасаясь от вражеской конницы. Скорее всего, именно тот факт, что в тылу у восставших была река, привел к тому, что их потери оказались столь велики. Таким образом, совет Пиксодора послужил во вред.
Уцелевшие карийцы укрылись в святилище Зевса Стратия[37] в Лабранде. Это было труднодоступное место в горах, и добраться до него персидской армии было достаточно проблематично. Руины Лабранды находятся на южном склоне горного хребта Баты Ментеше в 14 км к северу от города Милас, с которым храм связывала Священная дорога. Карийцы снова собрались на совет и стали рассуждать о том, капитулировать перед персами или продолжить борьбу. Мнения высказывались разные, вплоть до таких, что лучше сесть на корабли и покинуть Карию, однако в самый разгар прений пришла весть о том, что прибыла помощь из Милета. Это известие разом изменило настроения карийцев.
Стратеги из Милета мыслили правильно, когда оказывали помощь союзникам в борьбе с персами. Что на Кипре, что в Карии. Чем дольше военачальники Дария будут сражаться вдали от Ионической Греции, тем большие потери понесут их войска до решающего столкновения с эллинами. Поэтому отправка крупных сил в Карию была обоснованной и своевременной.
Вдохновившись поддержкой союзников, карийцы решили вступить в новую битву с персами. Объединенное войско восставших атаковало армию Давриса, но вновь потерпело неудачу. Геродот пишет о том, что эта битва по своему ожесточению превзошла первую, а потери сражающихся сторон были очень велики. При этом обращает внимание на то, что особенно много погибло воинов из Милета.
Впрочем, карийцы и не думали сдаваться, они просто изменили тактику, отказавшись от фронтальных столкновений с персами. Военачальник Гераклид из города Миласа сделал ставку на знание местности и внезапность нападения. Когда Даврис повел войска на захват карийских городов, Гераклид следовал за персами, и как только противник расположился на ночлег, атаковал. Эта ночь стала воистину черной для персов, поскольку была уничтожена вся армия Давриса вместе с командующим. Наступление на Карию было остановлено.
Тем временем персидский военачальник Гимей, действовавший против восставших в районе Пропонтиды, захватил город Киос. Узнав о том, что Даврис увел войска в Карию, решил закончить дело, начатое товарищем, и прибыл с армией к Геллеспонту. Действуя быстро и решительно, Гимей захватил все эолийские города в Троаде, однако дальнейшее наступление персов приостановилось, поскольку командующий неожиданно заболел и умер. Получилось, что до поры до времени ионийцам и эолийцам с севера и юга ничего не угрожало.