Немного упрощая можно сказать, что Бишоп руководил правительством, а Коард – партией. В НДД через группу «ОРЕЛ» он постоянно подбирал кадры для занятия ключевых постов в госаппарате, особенно в силовых структурах. Формально Коард стал вице-премьером революционного правительства и одновременно министром финансов, торговли и планирования. Жена Коарда Филлис стал президентом Национального союза женщин. К фракции Коарда принадлежали и заместители министра обороны Эварт Лейн и майор Леон Корнуэлл – совсем еще молодые люди.
С самого начала было договорено, что любые разногласия в революционном руководстве должны решаться без «выноса сора из избы» – на заседаниях правительства и Центрального комитета НДД. Это удавалось, и до октября 1983 года никто среди обычных гренадцев и не подозревал о существовании разногласий среди членов революционного народного правительства страны.
Своим первым же декретом[126] номер 1 революционное правительство отменило конституцию Гренады 1974 года и распустило парламент. Революционное народное правительство объединило в своем лице и законодательную и исполнительную власть.
Предполагалось, что позднее при активном участии народа будет разработана новая конституция и после принятия ее на референдуме, на основе уже нового основного закона пройдут выборы всех органов власти. Но этого так и не случилось и это стало крупнейшей ошибкой революционеров, так как позволило всем врагам Гренады, особенно в Вашингтоне, говорить о недемократическом и тоталитарном характере «гренадского режима».
Почему новую конституцию так и не приняли – остается загадкой. Ведь нет никакого сомнения, что на протяжении всего пребывания НДД у власти народ Гренады в подавляющем большинстве симпатизировал и революции и лично Бишопу. Любые выборы в 1979–1983 годах обеспечили бы НДД комфортное парламентское большинство. Скорее всего, объяснение следует искать все в той же приверженности Бишопа системе «народных ассамблей» – он хотел создать принципиально новую систему государственной власти «снизу вверх», чтобы люди сами принимали все важные решении в стране. Такие институты как «конституция» и «парламент» видимо казались ему принципиально устаревшими.
В народном законе номер 1 народное революционное правительство обязалось соблюдать все основные права и свободы человека, правда, за некоторыми исключениями, связанными с «поддержанием стабильности, мира, порядка и нормального функционирования государства, окончательной ликвидацией гейризма и защитой народной революции»[127].
Королевская полиция Гренады была распущена и вместо нее народным законом номер 7 была образована Народная революционная армия (НРА), получившая такие же права в отношении арестов и обысков, что и бывшая полиция.
Ядром армия стало боевое крыло НДД, нелегально основанное еще при Гейри. Тогда в эту боевую организацию входило всего 12 человек и ее называли «двенадцатью апостолами». Члены боевой организации прошли военную подготовку в Гайане, которой тогда управляло прогрессивное антиимпериалистическое правительство. После революции армия быстро росла и к 1983 году превосходила (как считали в Вашингтоне) по численному составу все армии малых англоязычных антильских островов вместе взятые.
На самом деле на сентябрь 1980 года в армии Гренады числилось всего 305 человек, еще 145 бойцов насчитывала рота охраны правительства, за границей на учебе находилось 39 военнослужащих[128]. По кубинскому образцу взрослых гренадцев пригласили записываться в ряды народной милиции. Система милиции означала, что рабочие, крестьяне и служащие проводили военную подготовку в свободное от основной работы время, а в случае необходимости получали оружие и выступали на защиту страны. Это был своего рода кадровый резерв армии, хотя милиционеры обучались лишь на легком стрелковом оружии.
Обучение проходило в трех военных лагерях.
Даже если добавить к армии милицию (в которую входили и женщины), то общая численность гренадских вооруженных сил на пике революции никогда не превышала 2–3 тысяч человек.
Лидером силовых структур Гренады стал Хадсон Остин (родился в 1938 году). Он был одним из «12 апостолов» и проходил военное обучение в Гайане и на Тринидаде. Как и Коард Остин был сторонником самого тесного сотрудничества с Кубой, Советским Союзом и другими социалистическими странами (особенно с ГДР).
Армия, органы безопасности и народная милиция составляли Революционные вооруженные силы Гренады. Их эмблемой стал белый флаг с красным диском – напоминание о «Операции Яблоко» 13 марта 1979 года. Некоторые не слишком продвинутые западные журналисты принимали этот флаг за японский и терялись в догадках, какое отношение он имеет к Гренаде. На самом деле красный диск на флаге революционных гренадских вооруженных сил занимал гораздо больше места, чем аналогичный диск на государственном флаге Японии.
То, что Остин по своим взглядам стоял куда ближе к Коарду, чем к Бишопу нашло отражение в присяге воина гренадских вооруженных сил:
«Клянусь, (1). Быть преданным моему народу и делу Революционной партии НДД, Революционному правительству и Революции, будучи уверенным в цели построения нового и справедливого общества, и будучи готовым отразить врага и защитить Революцию если потребуется ценой собственной жизни. (2) Изучать и руководствоваться идеологией партии и ее программой, имея твердое убеждение в том, что социализм превосходит эксплуататорскую систему капитализма, улучшать политический, моральный и образовательный уровень моих товарищей, для того, чтобы формировать их в духе полной преданности революции, и также помогать повышать образовательный уровень товарищей по Вооруженным силам…»[129].
При этом в программе НДД 1973 года (а другой на момент совершения революции не было) социализм не упоминался вообще. Избегали этого термина на первых порах и лидеры революционного правительства – они говорили в основном о «новом справедливом обществе».
В Вашингтоне сразу же отнеслись к гренадской революции с подозрением, но программные заявления нового народного правительства не давали никакой зацепки для критики.
Кабинет Бишопа провозгласил плюрализм форм собственности и уважение собственности частной. Было решено не проводить никакой национализации за исключением имущества Гейри и его самых близких приспешников. Все иностранные инвестиции полностью гарантировались и поощрялись.
В политической области, как уже упоминалось, гарантировались основные права и свободы, и было сделано обещание провести новые выборы как можно скорее. В сфере внешней политики Бишоп заявил о стремлении сохранить хорошие отношения с Великобританией и США, а также не присоединяться ни к каким военным блокам. Гренада должна была стать частью Движения неприсоединения. Правда, новая власть была намерена установить дипломатические отношения со всеми странами, включая социалистические. Но что на это могли возразить в Вашингтоне, который сам признал Советскую власть еще в 1933 году?
В Белом доме в то время хозяйничал президент-демократ Джимми Картер, «коньком» которого была тема прав человека. Конечно, в первую очередь под этим понималась критика отсутствия таких прав (с точки зрения американцев) в социалистических странах. Но чтобы выглядеть более или менее правдоподобным, Картеру приходилось критиковать и массовые нарушения прав человека в Латинской Америке, усеянной тогда проамериканскими крайне правыми военными диктатурами типа режима Сомосы в Никарагуа, или Пиночета в Чили. Картер даже приостановил помощь никарагуанской диктатуре, когда Сомоса с помощью израильского оружия зверски подавил народное восстание в 1978 году.
Картер был первым президентом США, который сформулировал цели американской внешней политики в отношении англоговорящих государств Карибского бассейна. До Картера большинство этих небольших островных государств рассматривались американцами как входящие в сферу влияния их традиционного вассала – Великобритании. Однако как только эти страны стали независимыми (в 60–70-х годах двадцатого столетия) в Вашингтоне забеспокоились.
В 1972 году на выборах на богатой бокситами Ямайке (которую в островной Вест-Индии считали неформальным лидером) победила Национальная народная партия Майкла Мэнли. Мэнли (требовавший от министров и парламентариев носить костюмы и галстуки – вещь дотоле на Ямайке крайне необычная) проводил прогрессивные реформы и дружил с Фиделем Кастро. В одной из своих речей Мэнли заявил: «Все антиимпериалисты знают, что баланс сил в мире коренным образом изменился в 1917 году, когда победили одно движение и человек. Движение было Октябрьской революцией, а человек – Лениным»[130].
Другая крупнейшая страна Вест-Индии – Гайана – вообще декларировала, что находится на пути социалистической ориентации. Там национализировали две американские компании по добыче бокситов, а премьер Гайаны Линдон Форбс Бернхэм в 1978 году посетил СССР[131]. В качестве ответной меры США исключили Гайану из своей программы восстановления экономики стран Карибского бассейна, тем самым загнав страну в долговую кабалу МВФ.
Перед США замаячила угроза появления еще сразу нескольких «Куб» у себя под боком. Поэтому ситуации в англоязычном Карибском бассейне в Вашингтоне стали уделять пристальное внимание. Помощником госсекретаря США по «межамериканским отношениям» был назначен Теренс Тодман, родившийся на Виргинских островах и хорошо знавший карибский регион. При Картере экономическая помощь США странам Карибского бассейна (призванная отвратить их от Москвы и Гаваны) выросла в 4 раза.
Что касается Гренады, то Картер, конечно, понимал всю одиозность режима Гейри, с которым лично встречался. Отсюда и нерешительность Вашингтона в отношении гренадской революции на первых порах ее существования. Ведь было ясно, что правительство Бишопа пользуется поддержкой всех слоев населения Гренады, включая бизнес и церкви. В этих условиях проявление враждебности Вашингтона к революционному гренадскому режиму грозило восстановить против США не только всю Гренаду, но и многие англоязычные страны Вест-Индии.