[147], ее попросили ускорить решение вопроса о выдаче. Американцы потребовали доказательств виновности Гейри и получили с Гренады в августе-сентябре 1979 года соответствующие документы. После долгих проволочек в январе 1980 года США согласились послать на Гренаду специалиста по экстрадиции из своего министерства юстиции для «изучения вопроса».
«Изучив» дело, американец заявил, что Гейри обвиняют в преступлениях, совершенных более пяти лет тому назад и в США они уже подпали под срок давности. К тому же представленные народным революционным правительством доказательства не подходя для американских судов, так как являются политически мотивированными. Правда, США обещали генеральному прокурору Гренады Рэдиксу правовую помощь в формулировании «правильного» ходатайства об экстрадиции Гейри. В марте 1980 года, устав от американских проволочек, лидеры гренадской революции (Уайтмен и Коард) рассказали обо всей этой истории в СМИ, чем опять вызвали недовольство Вашингтона.
В конце концов, ничего из этой истории не вышло – выдавать Гейри, своего соратника по борьбе против мирового коммунизма, американцы не собирались. Понятно, что симпатий к США среди гренадского населения это не добавило.
В 1979 году на Гренаде сложились структуры власти, просуществовавшие с некоторыми модификациями в течение всего революционного периода.
Решения стратегического порядка принимались на политбюро Центрального комитета НДД. Если политбюро не могло достичь единства взглядов (а такое бывало), собирался Центральный комитет. В наиболее важных случаях созывали собрание всех членов партии.
Это было не трудно – ведь в НДД было всего 100–200 членов и примерно 300 кандидатов. Коард (отвечавший в принципе за организационную работу партии) считал, что она должна быть небольшим авангардом гренадского народа и объединять лучших и политических грамотных членов общества. Возможно, это была еще одна капитальная ошибка революционеров. С одной стороны малый численный состав обеспечивал участие практически каждого партийца в принятии решений – почти каждый член НДД занимал еще и какой-нибудь государственный пост. С другой стороны людей просто не хватало и одному человеку (в том числе и самому Коарду) приходилось работать на нескольких должностях. Отсюда хронический дефицит времени у гренадских руководителей и неспособность сконцентрироваться на решении самых важных вопросов.
К тому же кулуарность принятия решений в рамках небольшой «авангардной» партии, отчуждала от НДД массы населения. Люди иногда просто не понимали, чем вызвана та или иная мера. В конечном итоге все это привело к гибели самой революции.
У партии были свои «приводные ремни» – массовые организации-, с помощью которых она проводила свою политику в обществе.
Так как НДД всегда было сильно среди молодежи, то еще в 1974 году партия основала свою Национальную молодежную организацию (НМО, National Youth Organization). Во времена Гейри она позиционировала себя как независимая и была связана с НДД лишь на уровне лидеров (молодежные вожаки были членами ДЖУЭЛ). НМО проводила в основном спортивные мероприятия и старалась воспитывать в члена национальную гордость, любовь к истории Гренады.
В 1978 году контроль НДД над НМО укрепился, так как в партии для работы среди молодежи был создан специальный Молодежный комитет. НМО стала считать себя не просто молодежной, но и антиимпериалистической организацией, которая стремилась разъяснить молодому поколению «как империализм, будучи системой эксплуатации, является ответственным за высокую безработицу, как он мешает молодежи иметь адекватные спортивные и культурные учреждения, как он привел нашу нацию к бедности»[148].
После революции (крайне популярной среди молодого поколения) НМО быстро превратилась в самую массовую организацию страны. Ее ячейки были созданы во всех школах, и к середине 1981 года в рядах НМО было более 8000 членов, объединенных в 100 первичных организаций.
Не будет преувеличением сказать, что после революции 1979 года молодежь на Гренаде впервые получила реальный доступ к рычагам управления страной. Все члены революционного правительства сами были довольно молодыми людьми (что резко контрастировало с геронтократией всей прежней истории Гренады). Молодежь занимала самые ответственные посты в народной армии и органах безопасности. Одним словом, молодых гренадцев стали по-настоящему воспринимать всерьез.
Была учреждена даже крошечная пионерская организация для детей от 6 до 12 лет.
Однако энтузиазм первых двух революционных лет начал иссякать в 1982–1983 гг. У организации (да и властей) не хватало денег на поддержку массовых мероприятий, как не хватало и талантливых организаторов. Многим молодым людям (особенно получившим религиозное образование) не нравились политзанятия НМО, которые отвлекали от более приятного времяпровождения типа кино, баров или секса.
Церковь и растаманы всячески пытались дискредитировать НМО, тем более, что последние предлагали более простой и «приятный» выход из всех жизненных невзгод – покурить конопли. НМО же предлагала вступать в ряды народной милиции и патрулировать важные объекты по ночам. Сперва молодежь это вроде бы привлекало, потом надоело.
К 1983 году забюрократизированная НМО потеряла половину своих членов. На собрания ходило мало людей, от политзанятий пытались увильнуть.
Приблизительно та же судьба ожидала и Национальную женскую организацию. Женщины на Гренаде, да и во всей англоязычной Вест-Индии, со времен рабства не имели никаких прав, получали мизерную зарплату и были объектом сексуальной эксплуатации. Выше уже упоминалось, что большинство гренадских женщин было не замужем, и воспитывало детей в одиночку. Никаких льгот у них при этом не было.
Национальная организация женщин (НОЖ, National Women's Organization) была основана НДД в 1977 году и поначалу тоже была узкой группой авангардного типа. В 1980 году ее ряды были открыты для всех, и к середине 1982 года в НОЖ состояло 6500 женщин, объединенных в 155 первичных организаций[149].
Первоначально НОЖ довольно успешно аккумулировала все неотложные вопросы, касавшиеся положения прекрасного пола и доводила их до специально созданного министерства по делам женщин (такого ведомства ранее в истории Гренады никогда не существовало). Члены НОЖ распределяли среди бедных семей муку и растительное масло, проводили курсы личной гигиены и правильного ухода за детьми. Они помогали решать вопросы образования (волонтеры организации работали бесплатными учителями в сельской местности) и ремонта ветхого жилья.
Впервые женщины на Гренаде стали не объектом чей-то воли, а сами взяли свои судьбы в собственные руки. Женщин активно продвигали на ответственные посты в системе органов государственной власти. Жаклин Крефт стала министром образования, молодежи и социального благосостояния, Клодетта Питт – заместителем министра местного развития, Дессима Уильямс была послом Гренады при ООН. Еще пять представительниц прекрасного пола работали заместителями министров.
Но и здесь НОЖ и НДД столкнулись с жесткой оппозицией всех церквей, считавших, что женщина должна сидеть дома и не лезть в политику. Такие же взгляды разделяли и многие гренадские мужчины, привыкшие считать женщин существами второго сорта и объектом для утех.
Со временем НОЖ стала страдать от тех же недостатков, что и НМО: излишний бюрократизм, погоня за количеством мероприятий в ущерб их качествам, недостаток творческой инициативы.
При этом само революционное правительство, и особенно его симпатичный и простой в общении лидер Морис Бишоп всегда были популярны среди женского пола. Холостой Бишоп получал сотни писем от гренадок, предлагавших родить ему ребенка.
Однако женщины стояли на стороне революции отнюдь не только из-за симпатий к «душке» Бишопу. Народная власть приняла закон о равной оплате за равный труд, и он жестко соблюдался. В 1980 году был принят специальный закон о защите материнства – он впервые в истории страны гарантировал всем женщинам трехмесячный отпуск по уходу за ребенком[150]. Все дети до 5 лет были обеспечены молоком (покупалось за счет помощи ЕЭС), а школьники получали помимо молока еще и горячий завтрак. Эти меры существенно помогли именно матерям-одиночкам.
Не забыли женщины и того, что именно ДЖУЭЛ активно поддержала права медсестер в 1970 году, когда «элита» Гренады их просто проигнорировала.
Между тем, сердце Бишопа принадлежало симпатичной Жаклин Крефт (родилась в 1947 году), школьной учительнице, получившей университетский диплом в Оттаве. На Гренаду она вернулась в 1971 году и уже в 1973 была известна всей стране, когда вместе с Бишопом протестовала против закрытия общественных пляжей английским лордом Браунлоу.
Будучи левых взглядов, Крефт одновременно считала себя активной христианкой и работала в социальных программах церкви на Тринидаде, откуда ее выслали в 1977 году[151]. В поисках работы ей пришлось переехать на Барбадос, и на родину она вернулась уже во время революции. Ее назначили министром образования, хотя при Гейри никакой работы на Гренаде для этой женщины (кстати, тоже матери-одиночки) не было.
4 декабря 1977 года у Крефт от Бишопа родился сын, названный в честь Ленина Владимиром,[152] причем Бишоп в отличие от большинства гренадских мужчин юридически оформил свое отцовство в апреле 1978 года.
Летом 1982 года Крефт принимала активное участие в учреждении министерства по делам женщин, которое начало работу в августе того же года. Реально в этом ведомстве заправляла жена Коарда Филлис, формально занимавшая должность секретаря министерства (аналог заместителя министра).
Социально-экономические меры революционной власти привели к сильному снижению уровня безработицы среди молодежи (до 1979 года 80 % молодых людей до 25 лет не имели работы) и женщин (до революции 70 % женщин были безработными)