При всей важности отношений Гренады с ее соседями главным другом и союзником революционного правительства всегда была Куба. Бишоп прямо говорил американцам, что готов пойти с ними на компромисс в любых вопросах, но отношениями с Кубой он «торговать не будет».
Бишоп побывал на Кубе еще до революции и установил теплые дружеские отношения с Фиделем Кастро, которого считал «живой легендой». Он неоднократно говорил, что Куба с ее хорошим образованием и здравоохранением является наглядным примером того, что может дать социализм отсталой маленькой стране «третьего мира». Пронимали лидеры НДД и огромное идеологическое влияние кубинской революции в Латинской Америке, да и во всем мире. Во время празднования первой годовщины революции Бишоп заявил, что без кубинской революции 1959 года не было бы гренадской революции 1979 года.
Как уже упоминалось, Куба оказала военную помощь Гренаде уже в апреле 1979 года (3800 единиц стрелкового оружия и 36 небольших орудий), когда на острове ждали высадки наемников Гейри. В США немедленно заговорили о том, что Гренада превратилась в кубинскую колонию. Но в работе 1984 года (написанной уже после подавления американцами гренадской революции) на основе захваченных американскими интервентами на Гренаде документов, сотрудник госдепартамента США Грегори Сэндфорд признавал: «Главным другом и спонсором режима НДД всегда была Куба. Но неправильно считать, что Куба контролировала (курсив Сэндфорда – примечание автора) народное революционное правительство (Гренады) или пыталось это делать»[229].
И Кастро и кубинский посол на Гренаде всегда давали советы Бишопу и его товарищам в очень уважительной и ненавязчивой форме и, как правило, после того, как гренадцы сами обращались за такими советами. Причем кубинские советы были, обычно, очень умеренными: не допускать ускоренной национализации, уважать мелкий и средний частный капитал, стараться установить дружественные отношения с церквями.
Именно кубинцы побудили СССР установить и развивать отношения с Гренадой, которые первое время шли через советское посольство в Гаване.
Как уже упоминалось, Куба стал главной движущей силой строительства жизненно важного для Гренады международного аэропорта в Пойнт-Сэлайнз. Кроме этого, кубинские специалисты на Гренаде помогали расчищать земли для налаживания на них сельскохозяйственного производства. Говорилось уже и о кубинских врачах, которые пользовались на Гренаде огромной популярностью. Кубинцы помогали Гренаде налаживать рыбный промысел (поставляя свой траулеры), участвовали в программах ликвидации неграмотности, ремонта жилищного фонда (для этих целей поставлялся цемент). Помимо врачей и учителей на Гренаде работали кубинские агрономы, транспортники и спортивные тренеры[230]. Всего на 25 октября 1983 года (дата американского вторжения на Гренаду) на острове находилось 784 кубинца: 636 рабочих и инженеров (на строительстве аэропорта), 22 военных советника, 17 врачей, преподаватели и советники в гражданских министерствах.
В 1983 году Гренада экспортировала на Кубу товаров на 420 тысяч долларов, а закупила на 4.02 миллиона (в 1982 году – на 6.67 миллиона).
В 1980 году гренадское посольство в Гаване отметило 22 направления двустороннего сотрудничества и еще 7, где обе стороны постоянно консультировались друг с другом[231]. Соглашение о кубинской помощи Гренаде на 1982–1983 гг содержало 196 конкретных проектов, в том числе таких, как помощь в настройке пианино и тренировки по настольному теннису.
В политической области компартия Кубы делилась своим опытом с НДД по таким темам, как работа с церковью, деятельность массовых общественных организаций (молодежных, женских, профсоюзных). Вообще как только на заседании Политбюро ЦК НДД возникал какой-либо с казавшийся сложным вопрос, обычно принималось решение обратиться за советом к кубинским друзьям.
Куба и Гренада взаимно отменили визы для поездок своих граждан.
Со своей стороны гренадцы заверяли кубинцев в своей искренней дружбе. В личном письме Кастро Бишоп писал: «Героический интернационалистский народ Кубы может всегда рассчитывать на нашу полную солидарность, поддержку и сотрудничество, чего бы нам это не стоило»[232].
Со своей стороны гренадцы пытались помогать кубинцам информацией и добрыми услугами в налаживании отношений между Кубой и англоязычными карибскими государствами. Например, в 1980 году посол Гренады в Гаване Ричард Джейкобс пытался наладить отношения между Кубой и Багамскими островами, обострившиеся после того, как кубинский истребитель случайно потопил багамское судно. Он организовал приезд на Кубу представителей багамской Партии Авангард, а также багамских профсоюзов, чтобы наладить двусторонний диалог[233].
Что касается отношений революционной Гренады с СССР, то они развивались отнюдь не так гладко, как это можно было предполагать, учитывая искренне восхищение лидеров НДД советским опытом строительства социализма.
В отличие от Кубы Москва явно не торопилась с признанием революционного правительства Гренады (как и Никарагуа) и советско-гренадские дипломатические отношения были установлены лишь 7 сентября 1979 года – через полгода после гренадской революции. Да и то, как уже упоминалось, советских товарищей побудил к этому Фидель Кастро. Даже протокол об установлении дипотношений был подписан советским посольством в Гаване.
Но и после официального признания Советский Союз не спешил с организацией своего посольства на Гренаде, которое появилось лишь в 1983 года прямо перед самой американской интервенций. Неудивительно, что такой, мягко говоря, осторожный подход советских товарищей разочаровывал лидеров НДД. «Советский Союз очень осторожен, и, с нашей точки зрения ужасно медлителен в принятии окончательного решения о том, кого он поддерживает», – сообщал посол Гренады в СССР[234].
Глава гренадского диппредставительства в Москве Джейкобс (которого перевели туда с Кубы) оправдывал этот «медленный» подход русских двумя факторами. Во-первых, Гренада была для Москвы маленькой и очень отдаленной страной, о которой в ЦК КПСС практически ничего не знали (отсюда и стремление вести дела через кубинцев). Во-вторых, по словам Джейкобса в последнее время СССР «довольно часто обжигался в прошлом, предоставляя поддержку правительствам, которые либо разбазаривали эту помощь, либо становились перевертышами и агентами империализма, или теряли власть. Стоит хотя бы вспомнить Египет, Сомали, Гану и Перу»[235].
От себя добавим, что до декабря 1979 года СССР и его лидер Л. И. Брежнев все еще твердо верили в разрядку отношений с США. Летом 1979 года Картер и Брежнев подписали в Вене исторически важное соглашение об Ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2), поцеловавшись перед камерами. Осенью 1979 года СССР в одностороннем порядке заявил об уменьшении своей военной группировки в ГДР. На этом фоне Брежнев явно не хотел ставить и так подвергавшегося нападкам американских правых за «потерю» Никарагуа Картера в неудобное положение излишней советской активностью на Гренаде.
Чтобы как-то заинтересовать Москву Гренада по рекомендации Джейкобса стремилась стать для КПСС центром информации обо всех политических процессах в Карибском бассейне. Однако в международном отделе ЦК КПСС на встречи с гренадцами ходили второстепенные сотрудники (на что гренадцы очень обижались). Когда Джейкобс начал развивать своему визави в международном отделе ЦК перспективы левых сил на Сент-Винсенте, тот без всякого воодушевления отреагировал в том смысле, что Сент-Винсент очень уж далеко.
Гренада полностью поддерживала все советские инициативы в ООН и всегда голосовала так же, как и советская делегация по всем вопросам глобальной повестки дня. Министр иностранных дел Гренады, самый близкий друг Бишопа Уайтмен говорил: «Мы считаем, что СССР искренне идет по мирному пути и не преследует гегемонистских целей в отношениях с развивающимися странами. Советский Союз является естественным союзником этих стран»[236].
Отношение в Москве к Гренаде поменялось в декабре 1979 года, когда советские войска по приглашению законного правительства Афганистана вступили в эту страну. Как известно, Брежнев очень не хотел этого именно из-за опасений осложнения отношений с США и неоднократные просьбы афганского правительства о вводе войск игнорировались. В то же время американцы (конкретно, ЦРУ) на деньги Саудовской Аравии и с территории Пакистана развязали против афганского правительства настоящую массированную войну и Москве пришлось вмешаться.
Несмотря на то, что между СССР и Афганистаном был договор о дружбе и сотрудничестве (подписанный в Москве 5 декабря 1978 года) США и их союзники без всяких на то оснований окрестили ввод советских войск как агрессию. Американцы и их вассалы по НАТО ввели против СССР жесткие санкции и бойкотировали московские Олимпийские игры летом 1980 года.
В январе 1980 года США внесли на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН резолюцию с осуждением советской «агрессии». Против СССР проголосовали 104 страны, «за» всего 18, остальные воздержались. Помимо социалистических стран Москву поддержала Гренада. Причем Гренада и Куба были единственными странами Западного полушария, открыто выступившими в защиту СССР. Воздержалась даже сандинистская Никарагуа.
Есть версия, что решение о поддержке СССР в Генеральной Ассамблее принял Коард, когда Бишоп был с визитом за пределами Гренады. Но не подлежит сомнению, что Бишоп был не меньшим поклонником СССР, чем Коард. А если в своей обычной мягкой манере премьер Гренады и склонялся к нейтральной позиции в ООН, то лишь по тактическим соображениям – чтобы не раскалывать Движение неприсоединения, которое могло бы перейти с нейтральной позиции, объективно выгодной тогда Москве, на прозападную.