Бадхолл «реквизировал» захваченное поместье и убедил его работников превратить его в трудовой кооператив.
В НДД прекрасно понимали, какую ловушку подготовили леваки. В поместье послали полицейских, которые упорно и мягко убеждали рабочих вернуть ключи от поместья законным владельцам. Посредником на переговорах стал член правительства, миллионер Лайден Ремдханни, имевший большой авторитет в бизнес-кругах и связанный родственными узами с кланом братьев Бадхолл. Но «Бак» был не настроен на компромисс и под его влиянием рабочие поместья выдвинули владельцам явно нереальные требования, например, повысить дневную зарплату с 6.15 до 12.40 долларов.
В революционном правительстве считали, что «банда Бадхолла» связана с ЦРУ, а на захваченных землях планируется выращивать коноплю для растаманов, чтобы привлечь эту секту к борьбе против правительства. Ситуацию обостряло то обстоятельство, что брат «Бака» Кеннеди Бадхолл в то время командовал частями революционной армии в аэропорту Пирлз. «Бак» между тем нагнетал ситуацию: в захваченное поместье потянулись растаманы и на публичном митинге прозвучал призыв к немедленному свержению «контрреволюционного» правительства Бишопа[278]. До властей дошли сведения, что повстанцы планируют убить Бишопа и с помощью своих людей в армии и захватить два главных армейских гарнизона в Форт-Руперте (столица) и Гранд-Этанге. Одновременно в Пирлзе ждали какие-то вертолеты с десантом.
Кеннеди Бадхоллу Бишоп не доверял давно. Еще в 1979 году тот убеждал Бишопа арестовать супругов Коард, которые якобы задумали отстранить премьера от власти. Но Бишоп Коарду безгранично верил и счел информацию Кеннеди Бадхолла тонко рассчитанной провокацией. К апрелю 1980 года Кеннеди Бадхолл решил «остановить народное революционное правительство» и начал подготовку к военному перевороту. Для этих целей он вступил в контакт с видным деятелем НДД Стрэном Филипсом.
В этих условиях властям пришлось действовать быстро и решительно. 25 апреля начались аресты, но «Бак» и другой лидер захватчиков поместья Эван Бхола перешли на нелегальное положение, однако и их схватили через две недели. Кеннеди Бадхолла на первых порах отстранили от командования гарнизоном аэропорта Пирлз и вызвали в столицу к премьеру.
В своей речи, посвященной празднованию Первого мая, Бишоп назвал «банду Бадхолла» «ультралевыми» и врагами революции. Леваки ответили антиправительственной манифестацией 4 мая, а затем повторили ее 8 мая. На митингах лидеры оппозиции говорили о желании «пролить кровь» ради «спасения революции». Правительство провело контрманифестацию своих сторонников в Гренвиле.
Бросалось в глаза, что якобы «ультрареволюционные» леваки стали выдвигать требование немедленного выдворения с Гренады всех кубинцев, что было очень созвучно настроениям в отнюдь не левом Вашингтоне.
29 мая 1980 года был арестован Кеннеди Бадхолл, после того как он отказался принять новое назначение.
Однако ультралевые заговорщики сдаваться не собирались.
19 июня 1980 года на Гренаде отмечали День героев и Бишоп (а также Коард, главком армии Остин и другие члены правительства, генерал-губернатор Скун и посол Кубы) приветствовал на трибуне столичного стадиона Квинс-парк демонстрацию сторонников правительства, в рядах которой было много молодежи. После парада в специальном павильоне начался митинг, на котором присутствовало примерно тысяча человек. В 15.05 раздался мощный взрыв. На месте погибли две школьницы (третья позже скончались в больнице), около 100 человек было ранено. Лидеров страна спасла чистая случайность.
Оказалось, что взрывное устройство было очень тонко сконструированным и власти сомневались, чтобы его смогли произвести на Гренаде. В теракте заподозрили остатки «банды Бадхоллов».
На следующий день после теракта на улицы столицы вышло около 20 тысяч разгневанных гренадцев, которые своей демонстрацией показали, что не боятся новых бомб.
По гренадской традиции была быстро сложена новая песня на «злобу дня»:
Превратите их в роботов и кукол на веревочке
И они убьют своих сестер
И им на все наплевать
Империализм в этот день
Поднял свои жестокие руки
И пролилась невинная кровь…[279]
Подразделение армии немедленно отправилось в дом Стрэна Филлипса, где он был убит при попытке оказать сопротивление. Дома у него нашли целый подпольный арсенал оружия, включая взрывчатку.
2 июля были арестованы еще три брата Бадхолла. Однако остальные члены «банды Бадхоллов» при поддержке растаманов перешли к мини-партизанской войне и на протяжении всего 1980 года напоминали о себе небольшими взрывами и перестрелками с силами правопорядка. В 1982 году суд вынес четырем участникам теракта смертные приговоры.
Бишоп публично обвинил в теракте «внешние силы империализма», явно намекая на американцев. Правительство Гренады попросило у Кубы прислать на остров специалистов кубинского МВД. Органы безопасности Гренады стали внимательно отслеживать слухи и разговоры в общественных местах (например, в барах и рынках), чтобы вовремя получить сведения о новых террористических актах. В своей речи 5 октября 1980 года Бишоп приравнял распространение пагубных слухов к контрреволюционной деятельности.
В сентябре 1980 года был принят Закон о предотвращении терроризма (народный закон номер 46), ужесточавший наказание за теракты (вплоть до смертного приговора, если в теракте была задействована взрывчатка)[280].
Одновременно, узнав о недопустимом обращении с арестованными по делу «банды Бадхоллов» правительство назначило следственную комиссию, вскрывшую пытки задержанных. Людей били, долго держали без воды, инсценировали расстрелы. В результате расследования было уволено и понижено в должности несколько сотрудников армии и сил безопасности.
Американцы открестились от теракта 19 июня 1980 года, однако есть точные данные о том, что посольство США на Барбадосе (сотрудники которого регулярно посещали Гренаду) как минимум поддерживало контакты с оппозицией, в том числе и с недовольными новой властью сотрудниками полиции. Один из них, Лаки Бернард, сообщил сотруднику американского посольства о своем недовольстве «молодыми выскочками» из НДД и пригрозил, что если правительство Гренады не изменится само, надо «заставить его измениться»[281].
В ноябре 1980 года президентом США был избран Рейган, и с начала 1981 года (когда он пришел в Белый дом) политика США по отношению к Гренаде сразу же ужесточилась.
Еще на стадии предвыборной кампании Рейган обрушился с резкими нападками на Кубу и Никарагуа. Причем обоснованием этой ненависти служила пресловутая «теория домино». Мол, если не ликвидировать никарагуанскую революцию, то она перекинется на Сальвадор, оттуда на Гватемалу и т. д. Таким образом, проамериканские режимы падут как прислоненные друг к другу костяшки домино. Но куда они «падут» и почему именно падут, а не возвысятся, например, Рейган и его спичрайтеры объяснить не могли. В их представлении все революции по-прежнему были лишь следствием советско-кубинского вмешательства, хотя на самом деле и сама кубинская революция 1959 года, имея сугубо внутренние корни, стала для Москвы полной неожиданностью.
То же самое можно сказать и о гренадской революции. После оккупации Гренады в 1983 году американцы захватили там массу секретных документов, но не смогли обнаружить ни единой строчки, доказывавшей причастность Кубы и СССР в событиям 13 марта 1979 года в Сент-Джорджесе. Автором и вдохновителем гренадской революции был проамериканский клептократ-колдун Гейри, также как и в Никарагуа довел народ до восстания клан Сомосы, основателя которого еще Рузвельт назвал «нашим сукиным сыном».
Однако американские консервативные «мозговые фабрики», обслуживавшие не сильного в теории Рейгана, отнюдь не желали признавать ответственность США за революционные взрывы в Латинской Америке. На кубинцев и русских свалить собственные грехи было куда как комфортнее.
Политику Рейгана в отношении Латинской Америки и Карибского бассейна формулировал известный правый мозговой трест «Фонд Наследие» (Heritage Foundation), основанный в 1973 году. Его анализ был простым (сложного Рейган мог и не понять) и как-то удивительно совпадавшим с секретными разработками Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) США.
«Карибское море, когда-то бывшее американским озером, превращается в социалистическое море», – писали в фонде[282]. А американским озером Карибскому морю суждено быть на веки вечные, потому что через него США получают нефть: «Ближний Восток можно сравнить с бензоколонкой. Для США в таком случае Атлантический океан – это бензиновый шланг, а Карибское море – выходное отверстие этого шланга. За последние два десятилетия Карибское море во все возрастающей степени поражается раковой опухолью, которая угрожает отрезать нас от поставок нефти, от которых зависит само выживание Соединенных Штатов»[283].
Таким образом, Гренаде была уготована «почетная» роль раковой опухоли на выходном отверстии бензинового шланга. И американцы, наделяя своих соседей подобными эпитетами, почему-то удивлялись, что там к США не испытывают никаких симпатий. В поощрении антиамериканизма в мире обвиняли хитроумных кремлевских пропагандистов, но только не самих себя.
В первую очередь американцы прибегли при Рейгане в неслыханному в мировой дипломатической практике протокольному унижению Гренады. США не признали полномочия посла Гренады при ОАГ Дессимы Уильямс, блестяще образованной женщины (она имела диплом доктора социологии, окончила университет в Массачусетсе), долгое время проживавшей в Америке.