Несмотря на предоставленные барбадосцами ЦРУ данные о том, что взлетно-посадочная полоса блокирована бульдозерами и топливозаправщиками уже как минимум с 20 октября, никто в американских военных штабах этого почему-то так и не узнал. Предполагалось, что «рейнджеры» будут приземляться в Пойнт-Сэлайнз прямо на транспортных самолетах. Когда они были уже в пути, выяснилось, что полоса блокирована и им пришлось прыгать. Радиомаяки и корректировщики, таким образом, не понадобились, так что и эта миссия спецназа не имела никакого значения. Правда, она и так сорвалась, в свою очередь, едва не погубив всю операцию по захвату Гренады.
Характерно, что в ходе лихорадочного военного планирования оккупации Гренады, американских военных меньше всего интересовали американские граждане на острове. А ведь спецназ создавали именно для освобождения заложников или предотвращения их захвата. Но штабисты-плановики в Норфолке даже не узнали толком, где собственно находятся студенты медицинской школы, хотя с ними в тот момент встречались прилетевшие с Барбадоса американские дипломаты(!). Было известно лишь об одном студенческом городке в Трублю, рядом с восточной оконечностью взлетно-посадочной полосы в Пойнт-Сэлайнз. Отсюда следовал логический вывод – «рейнджеры» после зачистки аэропорта выдвигаются в Трублю и организуют эвакуацию студентов транспортными самолетами.
Но на самом деле большая часть студентов размещалась в другом студенческом городке в Гранд-Анс, расположенном к северу от Пойнт-Сэлайнз по направлению к столице Сент-Джорджесу. Чтобы занять городок, «рейнджерам» пришлось бы наступать прямо через расположение вооруженных кубинских строительных рабочих, а это означало затяжной бой. Таким образом, у гренадских властей была бы уйма времени, чтобы взять студентов в заложники и тем самым практически сорвать всю операцию. Другое дело, что РВС Гренады никогда даже не обсуждал подобные меры.
Получив от марионеток из ОВКГ 21 октября пока еще устную просьбу о «помощи» заместитель Макфарлейна Пойндекстер в 2.45 22 октября позвонил госсекретарю Шульцу в Джорджию. Тот разбудил самого Макфарлейна, а все вместе уже решились потревожить Рейгана, что и произошло (президент не любил рано вставать). В 5.15 Рейган в халате принял Шульца и Макфарлейна, которые сообщили, что с юридической точки зрения нет уже никаких препятствий для полномасштабного нападения на Гренаду. Рейган немедленно «дал добро» и позвонил вице-президенту Бушу в Вашингтон, приказав ему собрать заседание Группы по специальным ситуациям в 9.00. Чтобы не вызвать в мире ненужных подозрений, сам Рейган вместе с Шульцем и Макфарлейном продолжали «играть в гольф» вдали от столицы.
Однако президент через систему связи принимал участие в заседании группы Буша. Тот сообщил Рейгану, что принято решение наметить три главных цели операции против Гренады:
– обеспечение безопасности граждан США на острове
– вместе с силами ОВКГ восстановление демократии на Гренаде
– ликвидация любого кубинского присутствия на острове[420].
Рейган ответил: «Ну что ж, если нам все равно туда идти, то можно заодно решить и все эти проблемы».
В Гаване понимали, что после решения стран ОВКГ американская интервенция против Гренады может состояться в любой момент. РВС просил прислать на остров кубинские войска, но Кастро понимал, что сделать это не удастся ввиду полного превосходства США на море и в воздухе (группировка ВМС США с самолетами и вертолетами на борту 22 октября уже была на боевых позициях поблизости от гренадских берегов). Тем более, не вызывало сомнений, что любая высадка кубинских войск на Гренаде будет расценена американцами как предлог к вторжению.
Тогда РВС попросил, чтобы кубинские военные советники и строительные рабочие в Пойнт-Сэлайнз на время вторжения перешли в оперативное подчинение гренадской армии и приняли участие в отражении американской атаки. Кубинцы ответили на эту просьбу отказом, в Гаване все еще надеялись, что американцы высадятся на Гренаде, заберут своих граждан и уберутся восвояси. Если бы кубинцы (тем более не профессиональные военные, а строители) попробовали бы помешать высадке, то их сопротивление все равно бы было подавлено, а США могли бы воспользоваться боями, чтобы остаться на Гренаде надолго.
Учитывая все эти обстоятельства, 22 октября 1983 года Кастро дал кубинскому персоналу на Гренаде следующую директиву: «Если США осуществят интервенцию, наш долг – решительно защищаться у наших лагерей и у мест работы – однако лишь в том случае, если мы подвергнемся непосредственному нападению. Я повторяю: только если мы подвергнемся непосредственному нападению. Таким образом, мы будем защищать себя, а не правительство Гренады или его дела. Если американцы приземлятся в районе взлетно-посадочной полосы около университета (т. е. медицинской школы – примечание автора) или в его окрестностях, чтобы эвакуировать своих граждан, полностью воздержитесь от вмешательства!»[421]
Эта директива Кастро обеспечила американским «рейнджерам» безопасную высадку. В Вашингтоне о ней не знали, однако абсолютно верно предположили, что кубинцы первыми открывать огонь не будут.
С севера от взлетно-посадочной полосы в Пойнт-Сэлайнз были невысокие холмы, за которыми в лощине находился главный кубинский лагерь. Если бы кубинцы заняли на этих холмах позиции и открыли огонь по приземляющимся или даже приземлившимся «рейнджерам», то у тех не было бы никаких шансов избежать больших потерь. Ведь в районе взлетно-посадочной полосы не было никаких зданий или естественных укрытий, а с юга она упиралась в океан.
Однако кубинцы, судя по директиве Кастро, надеялись, что высадившись на взлетной полосе, «рейнджеры» двинутся не на север (в направлении кубинского лагеря), а на восток к студенческому городку медицинской школы.
Гренадским руководителям посол Кубы передал 22 октября следующую позицию своего правительства:
– кубинские силы «в основном состоящие из рабочих, занятых на гражданских объектах слишком малы, чтобы рассматривать их как существенный военный фактор в условиях крупномасштабного вторжения США
– посылка подкреплений невозможна и немыслима
– политическая ситуация, сложившаяся внутри страны в связи с расколом народа после событий, приведших к смерти Бишопа и других руководителей, значительно ослабляет ее оборонные возможности, что является логическим следствием серьезных ошибок, допущенных гренадскими революционерами. В свете этого нынешние военные и политические условия – наихудшие для организации решительного и эффективного сопротивления интервентам, которое без участия народа является практически невозможным. Необходимо подумать о том, как добиться примирения с народом; возможно одним из таких шагов было бы выяснение обстоятельств смерти Бишопа и степени ответственности каждого за это
– гренадское правительство может попытаться устранить предлог для интервенции, выдвинув и вновь публично подтвердив полные гарантии безопасности граждан США, Великобритании и т. д. и содействия для эвакуации
– если несмотря на это вторжение произойдет, долг руководителей Гренады сражаться до конца, какими бы трудными и неблагоприятными ни были обстоятельства
– кубинский персонал получил инструкции оставаться в своих лагерях, продолжать работы по строительству аэропорта, принять меры по обеспечению обороны и укреплению, насколько это возможно, района, где находятся места их работы и их жилища, чтобы подготовиться к внезапному нападению. Вы должны поддерживать постоянную связь с руководством нашей партии, и в случае, если произойдет нападение империалистов, вы немедленно получите инструкции относительно того, как вам надо действовать
– в сложившейся обстановке гренадское правительство должно сохранять величайшую выдержку и самообладание, если оно хочет сохранить возможность для дальнейшего развития революционного процесса на Гренаде
– Куба сделает все от нее зависящее, чтобы вместе с другими прогрессивными силами организовать мощную кампанию протеста против угроз США в отношении Гренады»[422].
Директива Кастро, видимо единственно возможная в тех обстоятельствах, говорила еще и том, что посол Кубы на Гренаде Рисо так и не смог точно проинформировать Гавану о том, что произошло на острове. Иначе чем объяснить, что Куба советовала убийцам Бишопа, входившим в РВС, разобраться и наказать виновных в его смерти?
Тем не менее, Куба выполнила обещание постараться помешать американской агрессии дипломатическими методами.
22 октября в 21.00 через отдел, представляющий интересы США на Кубе[423], правительству США была направлена кубинская нота, представлявшая собой хитрый зондаж американской позиции. В ноте признавалась обеспокоенность США за судьбы их граждан на Гренаде и такую же обеспокоенность за судьбы своих граждан выражала в ноте и Куба. Причем кубинская обеспокоенность была вызвана приближением к Гренаде «военно-морских подразделений США». В ноте предлагалось «поддерживать контакт и сотрудничество (между Кубой и США) при возникновении трудностей для принятия мер, касающихся иностранного персонала на Гренаде, и для того, чтобы избежать насилия и интервенции»[424].
Американцы ноту получили, но решили ее проигнорировать – ведь судьба собственных граждан на острове их уже не интересовала. Кубинцы поучили ответ лишь 25 октября, когда американские войска уже высадились на Гренаде.
РВС Гренады пытался по совету Кубы наладить хотя бы какие-то отношения со своими карибскими соседями. Например, глава РВС Остин был готов прибыть на Сент-Винсент и подробно рассказать о положении на Гренаде. Но американские марионетки во главе с премьером Доминики и председателем ОВКГ Чарльз ничего не хотели и слышать о контактах с Гренадой. 23 октября 1983 года Чарльз тайно на американском самолете была доставлена в Вашингтон. После начала «совместной» интервенции США и стран ОВКГ она должна была предстать перед телекамерами вместе с Рейганом