Несмотря на предельно ясную директиву Кастро от 22 октября, РВС по-прежнему просил от Кубы военной помощи. 23 октября лидер кубинской революции поручил послу Рисо передать гренадским руководителям следующий ответ в устной форме: «…Куба не может направить подкрепления не только потому, что это невозможно из-за подавляющего превосходства американских сил в этом районе, как в воздухе, так и на море, но и по политическим соображениям; если события развиваются как борьба между карибскими странами (т. е. между Гренадой и ОВКГ – примечание автора), Кубе не следует участвовать в ней, чтобы не дать повода для вмешательства США.
Более того, трагические события на Гренаде не дают Кубе морального права оправдать в глазах кубинского народа и всего мира те бессмысленные жертвы, которые повлечет за собой посылка таких подкреплений в борьбе против Соединенных Штатов.
Мы, однако, будем продолжать держать там (т. е. на Гренаде – примечание автора) свой персонал (считая это делом своей чести, морального долга и достоинства) в условиях, когда мощные военно-морские силы США приближаются к Гренаде.
Если произойдет вторжение на Гренаду, кубинский персонал будет решительно защищать дома, где они живут, и объекты, где они работают.
Из-за ограниченной численности кубинских сил невозможно поставить перед ними какую-либо другую задачу.
Сами гренадские революционеры являются единственными виновниками создавшейся неблагоприятной и трудной с политической и военной точек зрения ситуации для революционного процесса.
В создавшихся тяжелых условиях кубинский персонал на Гренаде с честью выполнит те обязанности, которые в данных обстоятельствах возложены на него нашей Революцией.
Что касается военных консультаций, то в сложившейся ситуации гренадскому руководству будет оказано всевозможное содействие…»[426].
Следует отметить, что это послание Кастро уже не попало в руки гренадских руководителей, так как его хотели вручить во вторник 25 октября в 8.00, но в это время «рейнджеры» уже захватили взлетную полосу в Пойнт-Сэлайнз.
В этот же день 22 октября примерно в 17.00 ОКНШ США выпустил формальную директиву операции против Гренады, получившей кодовое наименование «Срочная ярость». Это обозначение неплохо отражало сущность операции: ее разработали за 4 дня (срочность) и привлекли к участию в захвате крошечного острова более 20 тысяч солдат и офицеров всех родов войск, десятки боевых кораблей, самолетов и вертолетов («ярость»).
Между тем, выходные 22–23 октября 1983 года оказались для Рейгана одними из самых тяжелых в его политической карьере. В субботу у ворот особняка, где он играл в гольф, появился странный мужчина, который прорвался внутрь и захватил несколько заложников. Человек хотел видеть президента. Рейгана быстро эвакуировали в безопасное место, откуда он пытался поговорить с захватчиком по телефону. 23 октября Рейгана разбудили глубокой ночью, в 2.27. Макфарлейн передал страшные новости – смертники в Бейруте взорвали грузовик с взрывчаткой в лагере морских пехотинцев США и убили более 100 человек. Позднее выяснилось, что оценка жертв была еще оптимистичной – на самом деле погиб 241 морской пехотинец. Это были самые тяжелые потери морской пехоты США после войны во Вьетнаме.
Рейган немедленно вылетел в Вашингтон, где было созвано экстренное заседание Группы по специальным ситуациям во главе с самим президентом. На повестке дня были Ливан и Гренада. Дискуссии развивались вокруг того, не стоит ли из-за обострения ситуации на Ближнем Востоке отложить вторжение на Гренаду. Однако 73-летний Рейган был непреклонен: «Если это (Гренада) было правильным вчера, то это правильно и сегодня и мы не должны позволить группе террористов удержать нас от осуществления операции»[427].
После окончания формального заседания группы глава ОКНШ проинформировал президента о военных чертах операции против Гренады, включая действия спецназа. В воскресенье вечером 23 октября Рейган подписал окончательный вариант директивы СНБ (т. н. «smooth copy») и военные действия теперь могли начаться в любой момент. ОКНШ установил час H (начало операции) на 2 часа ночи вторника 25 октября 1983 года.
Но к моменту подписания Рейганом директивы СНБ военные действия уже начались – самолет с группой спецназа, которая должна была высадиться с моря у Пойнт-Сэлайнз, вечером 23 октября взял курс на Гренаду.
Правда, Рейгану предстояло уладить еще одну дипломатическую формальность. Ведь Гренада была как-никак членом Британского Содружества наций, и следовало хотя бы проинформировать о нападении на остров премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Тем более, что ранним утром 25 октября спецназ США должен был «освободить» представителя Лондона на острове сэра Пола Скуна.
В 13.00 в понедельник 24 октября Рейган, предвидя реакцию «железной леди» и не желая потому разговаривать с ней по телефону, послал ей телеграмму, в которой сообщалось о письменной просьбе ОВКГ осуществить военную интервенцию на Гренаде. В 18.00 о предстоявшем военном вмешательстве США оповестили Барбадос (в этот момент спецназ США уже «работал» у гренадских берегов). Через 50 минут ушла вторая телеграмма Тэтчер, в которой сообщалось, что США вместе с Барбадосом и Ямайкой решили осуществить военное вторжение на Гренаду. Тэтчер была взбешена и отправила в ответ резкую телеграмму протеста, полученную примерно в 20.00. В ответ Рейган уже 25 октября в 2.00 (когда и должна была начаться «Срочная ярость») телеграммой «поблагодарил» британского премьера за ее ответ, но подтвердил, что США все равно начнут боевые действия даже без одобрения Лондона.
Тэтчер была просто потрясена предательством и вероломством Рейгана. Ведь еще в 16.00 в понедельник 24 октября министр иностранных дел и по делам Содружества (то есть прямо отвечавший за Гренаду) Джеффри Хау заявил в британской палате общин, что правительству Ее Величества ничего не известно о предстоявшем американском вторжении на Гренаду. И министр не лгал – просто самый близкий союзник Лондона предпочел напасть на члена Британского Содружества наций без предварительного уведомления.
Американская группировка в районе Гренады на момент вторжения выглядела следующим образом.
Общее командование операцией осуществлял главком Атлантического командования ВМС США (он же главнокомандующий всеми силами НАТО в Атлантическом океане) 59-летний адмирал Макдональд (по воинской специальности морской летчик). Полученный им от ОКНШ приказ гласил, что ему следует «провести военные операции с целью защитить и эвакуировать американских и указанных особо граждан иных государств с Гренады, нейтрализовать гренадские силы, стабилизировать внутреннюю ситуацию и поддерживать мир. Во взаимодействии с участниками (операции) из ОВКГ и иных дружественных стран содействовать в реставрации демократического правительства на Гренаде»[428].
Так как в операции должны были принять участие все рода войск, то их представители должны были прибыть в Норфолк, штаб-квартиру Атлантического командования. Работа не клеилась, офицеры спорили, кто и какие цели должен захватывать. Установки менялись не только вплоть до самого момента вторжения, но уже и в ходе него.
При этом по-прежнему не было абсолютно никакой ясности, что за силы буду противостоять американским войскам, и на какую интенсивность сопротивления стоит рассчитывать. В целом возобладала точка зрения, что никакого сопротивления не будет вовсе и все операция по захвату Гренады – не более чем прогулка на красивый тропический остров, где к тому же можно легко заработать боевые награды. После позорного поражения во Вьетнаме с наградами действительно было туговато.
Макдональд понял, что необходимо создать вокруг Гренады мощную комбинированную группировку из всех родов войск (Task Force, TF), командующий которой и станет на месте отдавать боевые приказы. Естественно адмирал хотел, чтобы главкомом был представитель ВМС, хотя флот играл самую незначительную роль в захвате острова. Смешанную группировку для операции «Срочная ярость» нарекли Task Force 120 (TF 120) и ее возглавил вице-адмирал Джозеф Меткаф Третий, штаб которого расположился на вертолетоносце «Гуам».
Но операция готовилась в огромной спешке, а главные силы вторжения прибывали на Гренаду из США или с Барбадоса по воздуху, поэтому Меткаф оказался в целом «свадебным генералом» (точнее адмиралом). На «Гуаме» даже появились не все представители участвовавших в операции родов войск.
Основную роль во вторжении должны были сыграть силы спецопераций, объединенные в группировку Task Force 123 (TF 123). Общее командование ей осуществлял генерал-майор Ричард Шолтес. В группировку входили два батальона «рейнджеров», так называемые «морские котики» (спецназ ВМФ, официальное название SEAL Team 6)[429] и антитеррористическое подразделение сухопутных войск «Дельта» (опозорившееся в 1980 году в Иране).
Было еще и самое секретное подразделение, о котором не знали не то что в конгрессе, но даже в самом министерстве обороны – Подразделение обеспечения разведки (Intelligence Support Activity, ISA, на жаргоне спецслужб просто «активити»). Это пестрое сборище американских «джеймсов бондов» курировал авантюрист «Олли» Норт из аппарата СНБ. Сотрудники подразделения (среди них было много бывших оперативников ЦРУ) работали нелегально там, где официально американские ведомства работать не имели права. Например, в то время агенты «активити» нелегально проникали в Никарагуа и собирали там разведданные. Так как Норт и сам не соблюдал американские законы (за что вскоре был приговорен к тюремному заключению), он не требовал этого и от «орлов» из «активити». Еще до вторжения на Гренаду там вскрылись вопиющие случаи коррупции и растраты госсредств. Один из сотрудников этой сверхсекретной структуры подполковник Дейл Дункан был приговорен военно-полевым судом к семи годам лишения свободы за растрату.