— А как насчет Джона Блейка? — она ухмыльнулась. — Наверное, он не самый подходящий подозреваемый. Но будет смешно, если именно он станет главным персонажем в этом деле.
— Он занят в нефтяном бизнесе, — терпеливо сказал я.
— Был занят, — поправила она меня. — После того как умер Трент, Минерва все продала Блейку, а Блейк потом все перепродал одной сомнительной транснациональной корпорации.
— А почему Минерва продала все?
— Она хотела иметь деньги. Просто дохода для нее было недостаточно. Она — первая среди самых больших транжир.
— А что Блейк делает сейчас?
— Не знаю. Его полностью обчистили, я слышала, в какой-то земельной афере во Флориде. Но это было около года назад, а что он делает сейчас, мне неизвестно.
— Майлз Джерард — художник по интерьеру, не так ли?
— Только для очень богатых. Скажите ему, что вы хотите отделать свой дом, и первое что он сделает, скажет что-нибудь вроде: «Для драпировки нам нужны восточные шелка», а затем вы узнаете, что на Бали он уже подбирает их.
— Это он декорировал дом Минервы?
— Конечно, он. Ну, и как вам обстановка, Уилер?
— Так жила Мария-Антуанетта, — рискнул предположить я.
— Точно! — хмыкнула она. — Я даже думать не хочу, сколько она заплатила за эту чепуху.
Прозвонил дверной звонок, она пожала плечами:
— Это, должно быть, Бабблз. Было очень приятно поговорить с вами, Уилер. Заходите как-нибудь.
Мы подошли к двери, и София открыла ее. У входа стояла девица такого же роста, как София, и примерно такого же сложения. Длинные черные волосы, сиреневые глаза. Одета она была в брючный костюм ярко-красного цвета. Выражение удивления появилось в ее глазах, когда она увидела меня.
— Все в порядке, — сказал я, проходя мимо нее. — Я здесь был просто по службе, — и добавил: — Если вы не будете регулярно смазывать маслом кожаные вещи, то они начнут трескаться в тот самый момент, когда вы меньше всего этого хотите.
Глава 3
Когда около четырех вечера я вошел в офис, секретарша шерифа — медноволосая гордость глубокого Юга — Эннабел Джексон увлеченно печатала что-то ка пишущей машинке. Она была одета в хрустящую белую блузку и темную юбку, выглядела она прелестно — вполне годилась для изнасилования. Но к насилию над Эннабел я никогда не прибегнул бы, потому что, во-первых, у нее всегда под рукой стальная линейка, а во-вторых, ей известна делая куча грязных штучек, способных остановить начинающего насильника, например — мягенький удар в пах острым носком туфельки.
— Шериф уже дал из-за тебя, Эл, — сообщила она со счастливым выражением на лице.
— Пусть вопит. Надо же, чтобы ему было хорошо, — ответил я.
— Около получаса назад звонил доктор Мерфи. Он все еще в больнице графства.
Я уселся за свой расшатанный стол и взялся за телефон. Мне пришлось подождать несколько минут, прежде чем он ответил после того, как его вызвали по «бикалке».
— Ты мог бы оставить медсестру сразу же, как тебя вызвали, — сказал я.
— Я дал ей свою «бикалку», чтобы она получше спрятала ее, — ответил он. — Нам пришлось несколько минут искать. И как ты думаешь, куда она ее засунула?
— Если у нее есть хоть чуточку воображения, то она запихнула ее прямо в…
— Время смерти — между четырьмя тридцатью и пятью часами, — резко прервал он. — Смерть наступила мгновенно. Пуля тридцать пятого калибра. Я отправил ее Сэнджеру.
— Что-нибудь еще?
— Я ничего не смог найти. А ты надеешься на что-нибудь?
— Нет, — ответил я.
— Парень по имени Поллок пришел в морг еще до того, как я начал аутопсию. Он опознал труп как принадлежащий некоему Уоллесу Хеймеру и оставил заявление с просьбой выдать ему тело. Все в порядке?
— Да, он может забрать его, — ответил я. — Они жили вместе.
— Ладно, — сказал Мерфи.
— Ты думаешь, его убили в машине?
— Не уверен, — осторожно произнес Мерфи. — На сиденье крови не было. Тот, кто застрелил его, мог подложить труп в машину, А может быть, крови было совсем немного, поэтому она и не попала на сиденье и на пол.
— Спасибо, док, — ответил я.
— Когда у тебя объявится еще какой-нибудь труп, я буду счастлив покромсать его для тебя. Только, пожалуйста, не находи его так рано. Это утомляет: когда я возвратился домой, жена уже совсем проснулась и потребовала такого секса, который мы обычно оставляем на четвертую пятницу каждого месяца и…
Я мягко повесил трубку, когда он еще продолжал фантазировать. Сверкающие голубые глаза Эннабел задумчиво смотрели на меня поверх машинки:
— Я не помню, чья сегодня очередь — твоя или моя? — сказала она.
— Вообразить не трудно, — сочувственно сказал я. — Лифчик на тебе сегодня есть, трусики — шелковые. Если хочешь, я могу тебе это доказать.
— А я то хотела сказать, что уже целую неделю ты не приставал ко мне, и даже начала думать, что у тебя наступила мужская менопауза или еще что-нибудь в этом роде.
— Ну а как насчет поужинать сегодня?
— У меня сегодня свидание, — самодовольно ответила она.
— Чего же ты тогда хочешь, чтобы я приставал к тебе или не приставал?
— Я просто проверяю, — сказала она. — Любой девушке хочется знать, представляет ли она еще из себя объект сексуального влечения, даже если сам мужчина ей и не интересен.
— Сексуального влечения… — удивился я. — Это означает, хочет ли он тебя трахнуть?
— Так, не хочешь ли ты поговорить с шерифом у него в кабинете, — мило сказала она, — или я сейчас так завизжу, что он сам выйдет сюда?
Эх, прирожденный неудачник, думал я, выходя из приемной. Мне показалось, что шериф Лейвере выглядел добряком, когда я предстал перед ним в его внутреннем святилище. Все его подбородки мелко затряслись при моем появлении, а затем скрылись в густых клубах сигарного дыма.
— Это Уилер, если память мне не изменяет, — сказал он.
— Мой день начался сегодня где-то в пять тридцать, шериф, — со всей искренностью начал я, — и еще не закончился. Но, говорю я всегда, служба превыше всего…
— Садись! — рявкнул он.
Я сел на неудобный стул для посетителей и стал ждать.
— Сэнджер сообщил мне прежде всего о героине, — сказал он. — И тебе не нужно разъяснять, что он уже надежно запрятан в сейфе. Ты нашел еще в антикварном магазине?
— Я еще там не искал, — ответил я.
— Ты,что?! — его лицо побагровело. — Я-то думал, черт возьми, первое что ты сделал, эго получил ордер на обыск и распотрошил эту гнусную лавочку! Ты понимаешь, что это самый большой за все время улов героина в графстве?
— Это вопрос приоритетов, — осторожно сказал я.
— Приоритетов! — завопил он. — Каких еще чертовых приоритетов?
— Чего мы хотим больше? Найти еще героин или обнаружить убийцу?
— Что ты там еще бормочешь?
— Если мы начнем обыскивать магазин, мы насторожим тех, кто занимается торговлей наркотиками, — сказал я, — в число которых, вероятно, входит и убийца Хеймера. Тот, кто убил его, не знал, что в машине был героин, иначе он бы там его не оставил, верно?
— Думаю, что в чем-то ты прав, — проворчал он. — Ну а если еще десять унций чистого героина спрятаны сейчас где-то в магазине, а завтра они уплывут? Ты представляешь, к чему это приведет?
— О конечно, — ответил я, — если мы обнаружим их, то завтра же все наркоманы страны будут вынуждены приступить к курсу лечения путем принятия доз холодной индейки, поскольку будут перекрыты все противозаконные поставки героина.
Лейвере свирепо запыхтел своей сигарой и снова скрылся в облаке голубого дыма. Я терпеливо ждал, пока три его подбородка опять не стали видимы.
— Хорошо, — сказал он изменившимся голосом. — Что тебе уже удалось сделать?
Я выдал ему тщательно отредактированную версию событий дня, а когда закончил, установилось тягостное молчание.
— Если я немного понял, — сказал он ровным голосом, — Хеймер вчера был на ужине у Минервы Трент, и ты думаешь, что он убит кем-то из гостей.
— Что-то вроде этого, — согласился я.
— И за весь день ты выяснил только то, что все они — сексуальные извращенцы.
— Я бы не стал так ставить вопрос, — пробормотал я.
— Ни одного факта, — тяжело сказал он, — ты не дал мне ни одного факта из всего этого мусора, Уилер.
— Да, — ответил я. — Нет, нет, если подумать… Видите ли…
— Проваливай отсюда, — рявкнул он. — Я даю тебе сорок восемь часов для того, чтобы ты приволок сюда убийцу Хеймера. Если ты этого не сделаешь, я разнесу на части эту антикварную лавку, а потом сделаю то же самое и с тобой.
Я вылетел из его кабинета и увидел, что о присутствии Эннабел Джексон в приемной напоминала только аккуратно зачехленная пишущая машинка. Сев в автомобиль я проехал десяток кварталов до отеля «Старлайт». Дежурный администратор сказал мне, что Конни Эннис занимает номер тысяча двести десять и поинтересовался, нужно ли известить ее обо мне. Я ответил, чтобы он не беспокоился, потому что мы, насильники, предпочитаем внезапность. Парень был начисто лишен чувства юмора — он не засмеялся даже тогда, когда я показал ему свою жестянку. Лифт поднял меня на двенадцатый этаж, и я долго бродил по коридору, пока не нашел нужный мне номер. Я постучал в дверь.
Дверь открылась, и предо мной предстала, вопросительно глядя на меня, девушка с длинными каштановыми волосами. Одета она была в ярко-красный облегающий комбинезон из эластичного джерси, и на ней он действительно сидел очень плотно. Поддерживался комбинезон двумя бретельками шириной с палец, которые удерживали его верхний край на пару дюймов выше сосков. Облегающая тело ткань выделяла все — и прекрасной формы грудь, и выпуклость внизу живота, и длинные изящные ноги. С некоторым опозданием я понял, что у нее карие глаза, вздернутый нос и очень возбуждающий рот.
— Конни Эннис? — спросил я.
— Я — Конни Эннис, — согласилась она.
— Лейтенант Уилер из офиса шерифа, — сказал я ей.
— Вы хотите, чтобы я взяла у вас интервью и сделала знаменитым, лейтенант? Но у нашего журнала очень ограниченный круг читателей.