Когда я заканчиваю, кто-то дважды ударяет в дверь кулаком. Вряд ли пришли по мою душу, иначе просто вскрыли бы замок, бесшумно зашли и пустили мне пулю в голову. Интуиция подсказывает, что Роберто всё-таки соизволил притащить сюда свой зад, и оказывается права.
Он набрасывается на меня с расспросами прямо с порога. А затем, услышав полную версию произошедшего, начинает ржать.
– На, – отсмеявшись произносит он, протягивая мне упаковку.
– Спасибо. Не поделишься, что тебя так рассмешило?
– Только ты мог умудриться прикончить троих наёмников, не получив при этом ни царапины, зато словить нож в грудину от бабы, которая скакала на тебе.
Роберто вновь хохочет, а я лишь пожимаю плечами. Он прав, что тут скажешь. Я крупно облажался. Точнее сказать – опозорился. И прекрасно это понимаю.
Закидываюсь антибиотиками и сажусь в кресло. Хочется спать, но нельзя. Роберто садится напротив. Сейчас он серьёзен, и мне это не нравится.
– Я обязан доложить Диего, он мой Дон, – говорит Роберто, и я морщусь.
– А я твой брат.
– Троюродный вообще-то.
– Конечно, – усмехаюсь. – Это всё меняет.
Вот неужели нельзя без этого? Знаю же, что он не расскажет Диего. Зато не упустит возможности потрепать мне нервы.
– Тебе нужно в больницу.
– Нельзя.
– У меня теперь своя клиника.
– Когда успел?
– Мы не общались три года, Дерек. Многое произошло за это время.
– И не говори.
– Так ты поедешь в клинику?
– Нет. Мне нужно сесть на самолёт. Поможешь?
Роберто вздыхает, откидывается на спинку кресла, изучающе вглядывается в моё лицо, потом выдает:
– Куда я денусь.
– И не расскажешь никому, что я приезжал? Даже своему Дону?
– Ты мой брат, Дерек.
– Троюродный же.
– Кровь превыше всего.
Глава 9
– Можешь хотя бы сделать вид, что наслаждаешься происходящим? – шипит Лоренцо, подойдя ко мне. – Вечер в твою честь, Дерек. Натяни улыбку и возвращайся к гостям.
– Я не просил об этом.
– Конечно. У тебя же язык переломится попросить о чём-то. Неблагодарный говнюк.
Лоренцо тычет пальцами мне в грудь, и я сдавленно мычу. Тело моментально покрывается потом, а в глазах становится темно.
– Ты что, ранен? – доносится сквозь шум в ушах встревоженный голос Лоренцо.
С чего бы ему беспокоиться? Неужели не помнит, сколько ран и синяков он сам оставил на моём теле, сколько костей сломал? Что за показательная забота? Причём с каждым годом эта клоунада всё больше набирает обороты. Неужто чувство вины с годами давит всё больше и больше? Так бывает?
– Разве это имеет значение? – придя в себя, отвечаю вопросом на вопрос. – Я же стою тут, одетый с иголочки. Всё, как ты и хотел.
– Хреново выглядишь.
– Спасибо, Лоренцо.
Он долго скользит по мне взглядом, будто рассуждая о чём-то, потом произносит:
– Идём со мной. У меня есть для тебя подарок.
– Вынужден отказаться. Секс пока не входит в мои планы.
– Нет, это не девушка. Идём.
– А как же гости?
– Им и без нас нормально.
И то правда. Лоренцо устроил грандиозный праздник. В мою честь. Самый молодой подручный в истории мафии. Мне всего двадцать восемь, но Лоренцо на это плевать. Я выполнил его задание, остальное – уже детали.
Вернулся я утром. Мечтал проспать сутки, однако кого волнуют мои желания? И вот я стою тут, посреди роскоши, и загибаюсь от раны, полученной весьма позорным способом. Мне бы врачу показаться. Что-то реально хреново. Но вместо этого я вновь пошёл на поводу Лоренцо, а теперь ещё и иду за ним, ненавидя и его, и его долбаный подарок. Не люблю сюрпризы. Не люблю толпу и эти мероприятия. И не люблю быть в центре внимания. А сегодня каждый счёл своим долгом подойти ко мне и поздравить. И сквозь эти фальшивые поздравления я отчётливо слышал шёпот.
Слишком молод.
Да кто он такой?
Он же настоящий псих.
Вы знаете, что он убил Беатрис? Да, да, ту самую.
Вот увидишь, долго не продержится.
А вы вообще в курсе, что он извращенец?
Не понимаю, как этот оборвыш занял такой высокий пост. Явно запудрил старику мозги.
Говорят, там гены дурные.
Да он же сын шлюхи!
Ненавижу шёпот. Но ничего, я привык. Видимо, это моя фишка – вызывать лишь зависть и раздражение. Однако меня слишком боятся, чтобы высказать всё в лицо.
Мы заходим в кабинет, и Лоренцо жестом велит мне присесть.
– Так что именно случилось в Италии, Дерек? – спрашивает он, видя, что в кресло я опускаюсь отнюдь не резво. – Почему не сказал, что тебя ранили?
– Задача выполнена, остальное неважно. Давай сюда мой подарок.
– Да ты борзеешь, сынок, – Лоренцо усмехается, наливает нам выпить, протягивает мне стакан. – Но мне даже нравится. Знаешь, ты очень на меня похож. В твои годы я был таким же нелюдимым, пробивным, упрямым и наглым. Постоянно нарывался на проблемы.
– Разве с годами что-то изменилось? Ты всё такой же пробивной, упрямый и наглый. Не считаешься ни с кем.
– Неправда. С людьми я ладить научился. Ради собственной выгоды нужно уметь коммуницировать, идти на компромиссы. Тебе тоже не мешало бы освоить этот навык.
Лоренцо садится напротив, салютует мне роксом и опустошает его.
– Прогибаться?
– Дерек, почему ты любое моё слово воспринимаешь в штыки? Что плохого я тебе сделал?
Смотрю на него, не моргая и забыв, как дышать. Он серьёзно сейчас?! Так, по мнению Лоренцо, должно звучать раскаяние?! Опрокидываю в себя алкоголь и продолжаю буравить Лоренцо взглядом. Вот же больной ублюдок.
– Ладно, признаю. Я был с тобой слишком строг.
Да неужели?! Вот как это называется, да?
– Порой даже жесток, но… – Лоренцо вновь наполняет наши стаканы. – Согласись, тебе это было нужно. Ты был слишком нежным и при этом непослушным ребёнком. Сколько раз ты убегал, помнишь? А как не хотел проходить обучение?
– Какая разница? Ты в итоге всё равно слепил из меня монстра. Дело сделано, так что… – пожимаю плечами и вливаю в себя виски. – К чему этот бессмысленный разговор?
Лоренцо хмыкает, но ничего не отвечает. Какое-то время мы просто сидим в тишине. Мне в принципе всё равно, зачем он позвал меня. В любом случае здесь лучше, чем среди толпы, которая меня ненавидит.
– Я и не надеялся, что ты поймёшь, – произносит Лоренцо спустя довольно продолжительное время. – Больше не буду поднимать эту тему. Видимо, для тебя она всё ещё болезненна, раз ты каждый раз начинаешь дерзить.
– Тогда зачем завёл этот разговор?
– Ты показывался врачу? – меняет он тему и отводит глаза.
– Нет.
– Иди к себе и отдыхай. Через полчаса он будет у тебя.
– А как же мой подарок? – усмехаюсь, подаюсь вперёд и наливаю нам выпить. – Ты же за этим меня позвал. Или уже передумал?
– Ты бледный и потеешь, – ускользает Лоренцо от ответа, всё так же смотря в стену. – Рана явно нехорошая, тебе нужно показаться доктору и отдохнуть. Поговорим завтра.
– Чёрта с два, Лоренцо. Я выполнил твоё задание, словил нож в грудь, сутки не спал, в одночасье стал подручным, несколько часов принимал фальшивые поздравления, улыбаясь как баран, и теперь мне чертовски интересно, чем ещё ты меня удивишь. Так что говори, я внимательно слушаю, – выпаливаю почти на одном дыхании, опустошаю рокс и плещу туда ещё. Надеюсь, поможет слегка приглушить боль. Таблетки нихера не спасают.
Лоренцо поднимается с места, подходит к сейфу, достаёт тонкую папку, возвращается и протягивает её мне.
– Открой. И отреагируй адекватно.
– Это как?
– Простого «спасибо» мне вполне хватит.
Раскрываю её. Там завещание. И в нём явно какая-то ошибка, иначе быть не может. С какой такой радости мы с Эдрианом оба фигурируем здесь? И не просто фигурируем, а оба являемся полноценными наследниками. Всё имущество и состояние Лоренцо в случае его смерти мы разделим поровну.
– Не объяснишь? – поднимаю на Лоренцо глаза и жду, чем сильно раздражаю его.
– Что именно? – рявкает он. – Почему ты просто не можешь поблагодарить меня? Что опять не так, Дерек? Чем ты на этот раз недоволен?
– Эд знает, что ты хочешь отдать мне половину его наследства?
– Зачем ему знать об этом? Это моё решение, оно не подлежит обсуждению. И уж точно я не должен ни перед кем отчитываться. И вообще: я пока ещё жив и умирать не собираюсь.
– А я уж подумал, ты смертельно болен и решил таким образом замолить свои грехи, – вижу, что Лоренцо готов вспылить, и быстро добавляю: – Спасибо, Лоренцо. Я польщён.
– Неужели я наконец смог тебе угодить? – он усмехается. – Всего несколько десятков миллиардов, доля в общем бизнесе и около двадцати зданий? Это твоя цена?
– Нет, Лоренцо, дело не в этом.
– Тогда в чём?
В его взгляде, интонации и жестах читаются неподдельный интерес, смятение и взволнованность. Да, я давно понял, что все эти подачки, подарки и особое отношение – не что иное, как способ попросить прощения. За то, что чуть не забил меня до смерти. За то, что превратил моё обучение в ад. За то, что убил Бакки. И за многое, многое другое.
Искренне ли раскаивается Лоренцо? Не знаю. Но абсолютно уверен в том, что ему важно, чтобы я обожал его, смотрел ему в рот и восхищался им. Слишком поздно он понял, что силой хорошего отношения не добьёшься. Нельзя заставить других любить и уважать тебя. Бояться, презирать, ненавидеть, пресмыкаться – вполне. Но любовь и уважение нужно заслужить.
Начиная с того момента, как я привёл Бакки, Лоренцо делал всё, чтобы я его возненавидел. Тогда мне было шесть. Кромешный ад закончился в пятнадцать, но в рай я так и не попал. Однако многое изменилось после того, как я чудом выжил. Восстановление было адовым. Тогда я решил, что никогда и никому больше не позволю избивать меня. Особенно ему. Я начал тренироваться в несколько раз усерднее. Сам, а не из-под палки. Стал послушным, наступив на свою гордость, и выслуживался перед Лоренцо так, как только мог.