– Эмма, не могла бы ты помочь мне кое с чем?
– Пусть мудак помогает.
– Сбавь тон! – рявкает Дерек. – Слишком мелкая, чтобы так выражаться.
Многозначительно округляю глаза и шикаю на него. Он открывает рот, но я качаю головой, и Дерек закрывает его, так ничего и не сказав, а я вновь обращаюсь к Эмме:
– Пожалуйста. Мне необходимо женское мнение.
– Ладно, – сдаётся Эмма, поворачивается ко мне и скрещивает руки на груди. – Что нужно?
– Подожди немного, я оденусь, и мы кое-куда сходим. Хорошо?
– Ладно.
– Можешь пока выпить кофе.
– Сама разберусь, – ворчит она, но всё же вытягивает один стаканчик из подстаканника, который Дерек поставил на прикроватную тумбу, и садится в кресло.
Ухожу в небольшую смежную комнату, которая выполняет роль гардеробной. Пока я одеваюсь, Дерек стоит за спиной и недовольно дышит. Вот уж не знаю, как можно с помощью дыхания передавать высшую степень недовольства, но моему мужу это отлично удаётся.
– Чем займёшься в наше отсутствие? – интересуюсь настолько невинно, насколько позволяет сдерживаемый хохот.
– Устрою разнос сотрудникам ресторана.
– Что ж, удачи.
– Нора…
Знаю, что он ждёт от меня подробных объяснений. Его сопение становится ещё недовольнее, и я поворачиваюсь к нему. Дерек скользит по мне голодным взглядом, затем прищуривается и произносит слегка охрипшим голосом:
– Отлично выглядишь, принцесса.
– Спасибо.
Да, я влюбилась в это красное шёлковое платье, которое купила несколько дней назад. Кстати, по прилёту нужно будет устроить Джине взбучку.
– Скажи хоть, куда вы идёте.
– Пройдёмся по магазинам, потом зайдём в ресторан и набьём брюхо вкусняшками. Вряд ли нас пустят в торговый центр, если при мне будет пистолет, но не волнуйся, я возьму перцовый баллончик. На всякий случай.
– Хочешь задобрить малявку? Но зачем?
– Я хочу, чтобы она полетела с нами.
– Нора…
– Не говори сразу «нет», – беру его за руки и заглядываю в глаза. – Пожалуйста, Дерек. Дай ей шанс.
– Ты знаешь правила. Мы не можем просто взять и привести её в семью. Ей уже давно не восемь.
– Ты ведь Босс. Твоё слово – закон.
– И ты просишь меня нарушить мои же правила? – он усмехается. – Какова моя выгода?
– Проси что хочешь.
– Снова станешь должницей Босса? Неужели ты не выучила урок?
– Сможешь наказать меня самым извращённым способом.
В его глазах вспыхивает огонь, а я вспоминаю про ту плётку с шипами и уже жалею, что сказала это.
– Ах, принцесса. Я ведь запомню.
– Надеюсь, – целую его в щёку, затем беру сумку. – Она тоже тебе понравилась, не ври. И ты волнуешься за неё. Мы не должны бросать её. Что, если с ней случится что-то плохое? По-настоящему плохое, Дерек. Ты сможешь с этим жить?
Он вздыхает, потом притягивает меня к себе, целует в висок и шепчет в ухо:
– Я прикажу подготовить самолёт и всё необходимое. Вылетаем до полуночи, не задерживайтесь.
– Люблю тебя.
– Я тебя больше.
Когда я подхожу к Эмме, она вскакивает на ноги и чуть не опрокидывает на себя стаканчик с кофе.
– Ого! Вау! Ты выглядишь… Ооо…
– Спасибо. Идём?
– Ты красивая, а я – чучело. Я буду тебя позорить.
– Глупости. Ты прекрасна, Эмма.
Она опускает голову. Чувствую, насколько ей некомфортно в своей отвратительной одежде. Но ничего, это ненадолго. Скоро девочка засияет как бриллиант. Уж не знаю, почему я сходу так прониклась этой малышкой, но хрена с два я её здесь брошу. Дерек и сам хочет забрать её, вижу по глазам. Маленькая чертовка околдовала нас ещё в вечер первой встречи.
Вытаскиваю свой стаканчик из подстаканника и отпиваю немного. И правда вкусно.
– Дерек, попробуй кофе! Эмма раздобыла для нас нечто восхитительное. Всё, мы ушли!
Беру её за руку и вывожу из номера. Эмма так и идёт с опущенной головой, словно от этого её внешний вид изменится в лучшую сторону.
– Не тушуйся. Подними голову и расправь плечи. Неважно, что на тебе надето. Ты выглядишь так, как себя чувствуешь. Когда ты вошла в номер, ты светилась.
– Как лампочка? – она вскидывает голову и прищуривается, впиваясь в меня пытливым взглядом.
– Как звезда.
– Хм… Куда мы идём?
– По магазинам.
– Выбирать тебе шмотки?
– Нет. Тебе.
– Но я… эээ… не смогу оплатить. Я совсем немного денег спёрла. Только те, что были в ящике стола, а не в сейфе.
Господи! Там явно были крохи, а этот ребёнок с утра помчался за кофе, чтобы порадовать нас. В горле встаёт ком. Сглатываю его и как можно спокойнее произношу:
– У меня есть деньги, Эмма, и я с удовольствием оплачу твои покупки. Это мой тебе подарок.
Эмма на мгновение снова тушуется, а затем расплывается в ослепительной улыбке.
– Что, правда?
– Да.
– И я смогу выбрать всё, что захочу?
– Да.
– И ты мне это купишь?
– Да.
– Вау! Никто никогда мне ничего не покупал. Ну… кроме твоего мужа. Вчера он купил мне ужин.
Улыбаюсь, а Эмма продолжает:
– Думаю, он не плохой. Я имею в виду… Он вроде как убивает людей и всё такое. Но ты ведь тоже? И при этом ты добрая. Ну, знаешь… Он сначала показался жутким, а потом купил мне ужин. И сейчас он на меня злился, потому что волновался, а не потому, что он мудак. То есть он и правда мудак, но не злой. Мне так кажется. Поэтому я лучше буду думать так. Вот я о чём.
Хмыкаю. Для своего возраста Эмма достаточно смышлёная, но очевидно, что её образованием никто особо не занимался. Ходила ли она вообще в школу? Если да, то до какого времени? Вряд ли в последние месяцы она совмещала школьные занятия и воровство на улицах.
Пока мы идём, я задаю Эмме вопросы. На какие-то она отвечает охотно, а на какие-то – нет. И вопрос об образовании определённо входит в разряд неприятных для неё.
– Так ты ходишь в школу?
– Последние пять лет – нет, – бурчит она, и я вижу, что её настроение портится. – После смерти родителей дядя Эрик забрал меня в Майами и сказал, что я должна отрабатывать своё проживание под его крышей. Сначала я думала, что он шутит. Проведя первый день на улице, я не принесла ни цента, и дядя избил меня.
– Ужасно.
– Да, так и было. Зато до меня сразу дошло, что он не шутил.
– Вчера я видела… – заминаюсь, не зная, как поделикатнее спросить о побоях.
– Синяки, да. Уже проходят.
– И за что он с тобой так на этот раз?
– Обычно за мной следил кто-то из его работников, так что не было возможности купить себе что-то или припрятать украденное. Но бывали дни, когда никто не таскался за мной. На прошлой неделе в один из таких дней я прикарманила немного денег. Но дядя Эрик всё равно узнал и взбесился. Теперь больше не рискую. Ой… ну, в смысле, после этого я больше так не делала. Приносила всё до цента и ничего не тратила.
Даже не знаю, как это комментировать. Сказать «я сочувствую», «понимаю»? Как по мне, это банально, пошло и как-то обезличено. Я никогда не смогу этого понять, так как не имею подобного опыта.
– Он был скотиной, – почти рычу, сжимая кулаки.
– А то! Дядя там не один такой. Твой Дерек правильно сделал, что стёр их в порошок. Я сама много раз хотела устроить поджог, но боялась, что меня поймают и сделают из меня фарш. Повезло, что я вас обокрала, – выдаёт она с грустной улыбкой, но тут же спохватывается и восклицает: – Конечно, мне очень жаль! Если бы не дядя Эрик, я бы никогда…
– Знаю. Не переживай об этом, – киваю ей и улыбаюсь, чтобы развеять её сомнения. – Где ты раньше жила, Эмма?
– Мы жили в Чикаго. А ты где живёшь?
– В Нью-Йорке.
– Скоро обратно?
– Сегодня ночью.
– О…
Эмма ещё больше мрачнеет и замолкает. Укладкой изучаю её профиль. Она и сейчас очень симпатичная, а когда вырастет и вовсе станет красавицей.
– Иногда я скучаю по снегу, – негромко произносит Эмма. – Ну, знаешь… Рождество и всё такое, – она вздыхает. – У нас дома никогда не было ёлки, и я бегала на площадь. Смотрела, как сверкают гирлянды. Было холодно. Пару раз я ходила в торговый центр, но охранники меня выгоняли. Наверное, думали, что я бездомная воровка. Меня и сейчас гоняют. Даже внутрь зайти не дают. Уверена, что нас пустят?
– Пустят.
Эмма хмыкает, явно не веря мне.
– Почему твои родители не праздновали Рождество?
– Им было пофиг. Кроме дозы их ничего не интересовало, это я теперь понимаю. Тогда думала, что им просто не повезло, поэтому мы нищие. Но всё было не так. Все деньги они спускали на наркоту. Оба умерли от передозировки. Мы жили в трущобах. Соцработники наведывались к нам, меня даже хотели забрать, но так и не забрали. Все вещи для меня привозили они же. Когда пришло время, меня определили в социальную школу. Она бесплатная, даже учебники там раздавали. Все дети были из бедных семей, но я всё равно не вписывалась. Даже на их фоне я выглядела ужасно. Одноклассники вечно издевались надо мной из-за одежды и… вообще.
– Мне жаль, Эмма.
Она кивает. Хочет ещё что-то сказать, но качает головой и снова погружается в молчание. Больше не достаю её расспросами, и оставшийся путь мы преодолеваем молча. И лишь когда заходим в торговый центр, Эмма восклицает:
– Ух ты!
И замирает с открытым ртом.
– Красотааа… – шепчет она через несколько секунд и начинает жадно озираться. – В какой отдел мы пойдём?
– Выбирай.
– Ооо… я… Давай лучше ты.
Её щёки вспыхивают. То ли от новых впечатлений, то ли от того, что Эмма пока не чувствует себя частью всего этого, но отчаянно хочет влиться.
– Как ты смотришь на то, чтобы примерить пару платьев?
– Не, – она морщит хорошенький носик. – Хочу джинсы.
– Джинсы купим, разумеется. И блузки. Или футболки? Хотя пока лучше что-то с длинными рукавами, – уточняю, вспоминая о том, что под её толстовкой скрыты синяки, потом опускаю взгляд на её задрипанные кроссовки. – С обувью тоже нужно разобраться. Вижу, ты любишь спортивный стиль, значит, подберём что-то удобное. Но платье ты всё равно примеришь. Тебе понравится, обещаю. А после найдём какой-нибудь классный ресторанчик и вкусно пообедаем.