К тому времени когда болезнь отняла у нее последние силы, Маккус успел научиться читать, писать и складывать цифры. Сара не уставала повторять мальчику о том, что у него есть шанс вырваться из темного мира воров и грубых невежд. Сара дала ему бесценный дар, хотя и не успела насладиться результатами своих трудов. Маккус хотел отблагодарить ее за доброе отношение тем, что пытался спасти Тревора от влияния своего отца. Но, к несчастью, он сам к тому времени настолько активно занимался контрабандой, что у него не было ни малейшей возможности стать между братом и Сеймусом. Одиннадцатилетний Тревор, потеряв мать, был обречен на незавидную судьбу.
Маккус осмотрелся по сторонам и понял, что он наконец-то добрался до биржи. Как всегда, здесь царили суета и шум. С некоторых пор эта обстановка стала для него привычной; разноязычие и громкие крики не раздражали, а скорее ласкали его слух. Казалось, что даже воздух на бирже был другим, наполненным экзотическими ароматами.
В минуты невзгод здесь можно было забыть о политике и стать свидетелем того, как товары, производимые человеком, превращаются в золото. Когда-то Маккус был всего лишь сторонним наблюдателем, но теперь превратился в полноправного участника этой международной империи.
– Мистер Броули!
Маккус повернулся к лестнице, которая вела в галерею. До начала восемнадцатого века галерея была отдана хозяевам различных магазинов. Теперь же верхние этажи занимали всевозможные конторы. Мистер Кенит Ходж, энергичный мужчина лет пятидесяти, был биржевым маклером, и его контора находилась на нижнем этаже. Он поднял в знак приветствия руку и пошел навстречу Маккусу. Он весь раскраснелся, очевидно сбившись с ног в поисках Маккуса.
Мистер Кенит Ходж оперся на лестничные перила и тяжело неревел дыхание.
– А вот и вы, сэр! Доброго дня. Я уже решил, что перепутал день нашей встречи.
– Примите мои извинения, мистер Ходж. Меня задержали и банке дольше, чем я ожидал, – объяснил Маккус. – Поднимемся наверх?
Ходж кивнул.
– О да, тем более что вас ждут хорошие новости, сэр.
– Я буду очень рад их услышать, мистер Ходж. – Хорошая новость из уст биржевого маклера могла означать лишь одно: недавно заключенная мистером Броули сделка принеслa прибыль. Маккус похлопал своего спутника по спине, и они стали подниматься по лестнице. Переступая через ступеньки, Маккус раздумывал о том, найдется ли у него время, чтобы заглянуть в один из ювелирных магазинов на Бонд-стрит. Ему хотелось поделиться своей радостью. Кроме того, он надеялся, что изысканный подарок, возможно, ослабит напряжение, возникшее между ним и Файер. Маккус чувствовал свою вину перед девушкой за то, что набросился на нее, когда застал ее беседующей с Тревором. Но какая леди устоит перед драгоценной безделушкой?
– Ваше долготерпение делает вам честь, – заметил лорд Хоксби, отвлекая внимание Файер, которая разглядывала витрины.
Столкнувшись с ним взглядом в отражении витрины, Файер поспешно отвела глаза и начала с особой пристальностью изучать соломенную шляпку, которой она до этого восхищалась. Файер не могла бы сказать, что вызвало у нее большее раздражение, – упоминание графа о скандале, виновницей которого считали Файер, или настойчивое приглашение ее матери, позволившее ему сопровождать женщин во время похода по магазинам.
– Как странно вы выразились, милорд. Это и похвала, и оскорбление. Вы всегда так лаконичны?
Брови графа от удивления поползли вверх. Он хмыкнул, высоко оценив их словесную дуэль.
– Миледи, я хочу выразить вам свое восхищение. Вы необыкновенно проницательны и остроумны. Прошу вас, примите эти слова как знак моего искреннего уважения и похвалы.
– Похвалы за что? – спросила Файер, не скрывая иронии. Он начал загибать пальцы.
– За то, что терпели наше общество, за то, что с достоинством перенесли утреннее появление в вашем доме, за притворство герцогини.
Файер едва не остолбенела от неожиданности. Хоксби, как ей показалось, был действительно искренен. Друзья и знакомые ее родителей относились к тому кругу людей, среди которых не принято извиняться и думать об интересах других. Джентльмены, числившиеся в поклонниках герцогини, меньше всего волновали Файер. Она старалась не касаться этой темы. Дружба с любовником матери казалась ей немыслимой.
Хорошее воспитание лорда Хоксби не позволило ему озвучить красноречивый взгляд Файер, и он осторожно продолжил:
– Наше присутствие сегодня создало массу неудобств, но ваша матушка не особенно старалась сглаживать острые углы.
Граф намекал на сцену, которая произошла за завтраком. Конечно, Файер не была готова к тому, что ей придется встретиться с любовниками своей матери утром в родительском доме. Она уже слышала о Крешетте, но Хоксби? Девушка с ужасом представляла себе, какой скандал устроит отец, если ему придет в голову явиться к завтраку именно в этот утренний час. Файер не могла смолчать. Когда джентльмены принялись живо обсуж дать скачки, она наклонилась к матери и прошептала:
– Мама, ты зашла слишком далеко.
– Я очень устала от головоломок, – отозвалась герцогиня, перемещая влажную ткань, которой она прикрывала глаза, к затылку. – Что тебя так расстроило?
– Лорд Крешетт и лорд Хоксби. – Файер поднесла к губам салфетку, чтобы ее не расслышали на другом конце стола. – Зачем ты привела их в дом? Что скажет папа, если увидит их здесь?
Раздраженная вопросами дочери, герцогиня выпалила:
– А почему герцогу надо будет что-то делать? Он может отправить их в подвалы.
Файер не скрывала, какой ужас вызвали у нее слова матери. Девушка представила, как ее отец приказывает Керди заживо замуровать графов, и содрогнулась.
– Но зачем ты так поступаешь? Это приглашение не вписывается ни в какие рамки. Даже для нашей семьи это слишком. Ксли ты хочешь привлечь внимание папы, то, может, найдутся другие способы разбудить его страсть?
– Дочь моя, ты совершенно не в себе. Что такого в том, что они с нами завтракают? Мы просто собрались пойти за покупками, и я не вижу причин для того, чтобы отказаться от услуги джентльменов, которые с удовольствием будут сопровождать нас в качестве эскорта.
– Мама, ты потеряла разум? – Файер не заметила, как ее голос зазвенел от возмущения. – Сидеть за столом в обществе двух любовников! Это немыслимо. Даже герцог не допустит, чтобы это сошло тебе с рук.
Ей пришлось замолчать, потому что мужчины тоже умолкли, удивленные и позабавленные словами Файер.
Герцогиня больше не желала терпеть истерические нападки дочери.
– Любовников? Но зачем мне оба сразу? Я привела Хоксби для тебя!
Файер была потрясена заявлением матери. Она не знала, что ей ответить. Надо отдать должное джентльменам – они быстро оправились после шока и попытались перевести разговор на другую тему, вспоминая впечатления вчерашнего вечера.
Теперь, стоя рядом с лордом Хоксби, Файер сказала:
– Милорд, я не заслуживаю вашей похвалы. Мне, по всей видимости, следует извиниться и перед вами, и перед лордом Крешеттом за свои нелепые обвинения.
– Но вы говорили правду. Лорд Крешетт и герцогиня – любовники. – Он кивнул в сторону ее матери и графа, которые склонились над отрезом шелковой ткани. Герцогиня хотела купить ее для нового вечернего платья. – Они не скрывают своих отношений. Миледи, я прошу у вас прощения. Ваша матушка – очень привлекательная, красивая женщина. Если бы все мои мысли не были заняты ее дочерью, я бы испытал соблазн отбить ее у лорда Крешетта.
Файер в изумлении подняла руку и предостерегающе произнесла:
– Лорд Хоксби, вы ничего не говорили, а я ничего не слышала.
Мужчина перехватил ее руку.
– Я знаю. У вас, кроме лорда Стзндиша, никого не было. – Заметив недоумение на ее лице, он успокаивающе прошептал: – Хотя герцогиня и думает иначе, я вижу, что вы все еще на распутье. Но однажды ваши печали позабудутся. И тогда вы подумаете...
– О, какая приятная неожиданность! – воскликнул Маккус с деланной бодростью. – Когда отправляешься за покупками, мнение леди оказывается решающим.
– О, я прошу у вас прощения, – сказала Файер, высвобождая руку, и повернулась к Маккусу, тут же забыв о своем спутнике. – Мистер Броули! Добрый день, сэр.
Она поспешно представила джентльменов друг другу, заметив, что лорд Хоксби вовсе не рад столь несвоевременному появлению третьего лица.
– А я думал, что вы сегодня слушаете лекцию Каделла по астрологии, – сказал Маккус, выдавая ту степень близости знакомства с Файер, которая, как он знал, могла привести лорда Хоксби в замешательство.
– По астрономии, – поправила его Файер с ноткой недовольства в голосе. – Мои планы изменились, потому что герцогиня выразила желание отправиться за покупками. Мы... – Она вдруг замолчала, беспомощно глядя в сторону магазина тканей.
Маккусу было невдомек, что могло так расстроить Файер.
– Маме нравится, когда нас сопровождают во время похода по магазинам.
Лорд Хоксби по-свойски потрепал Файер по плечу, и в глазах Маккуса сразу запылало пламя. Эта парочка, похоже, делилась секретами.
– Итак, мистер Броули, вы хотели, чтобы леди посоветовала вам определиться с выбором, – напомнил ему лорд Хоксби.
– Да. У меня сегодня праздничное настроение. Я узнал, что одна довольно рискованная сделка принесла мне неожиданную прибыль, – сказал Маккус, выразительно глядя на Файер.
Ему показалось, что девушка была искренне за него рада, и он облегченно вздохнул. Значит, она больше не сердится на него за ту вспышку, которую он позволил себе, застав ее в гостиной наедине с Тревором.
– Я поздравляю вас, мистер Броули, – тихо вымолвила Файер.
– Прекрасная новость, мистер Броули. Какого рода была эта сделка?
Маккус почувствовал в голосе лорда Хоксби скрытое снисхождение. Человек, который занимался торговлей, не мог принадлежать к миру, в котором жил и вращался граф. И Файер.
– Очень рискованная, лорд Хоксби, но весьма прибыльная. – Графа отвлекло появление герцогини, поэтому он оставил пояснение Маккуса без ответа. Файер тоже заметила мать и графа Крешетта, которые покидали магазин, и отступила на несколько шагов назад.