— После этого вступления…
Фокс посмотрел на неё и улыбнулся:
— Хотите поговорить о деле?
— Вы, видимо, считаете, что здесь есть связь: Дин Грант продаёт наркотики Форбсу Маккаски. Он же один из последних, кто видит Билли Сондерса живым. И Сондерс, и отец Форбса оказываются на кладбище.
— Вы забыли про Саммерхолл.
— Саммерхолл связан с Сондерсом, но не с Пэтом Маккаски, если только я не упустила какое-то звено.
— Стефан Гилмур, — подсказал Фокс.
— Потому что он представляет команду, противостоящую той, что борется за независимость? — Кларк, не переставая жевать, задумчиво кивнула. — Но я не чувствую никакой вражды между Гилмуром и Маккаски, ни малейшей. Все, с которыми мы разговаривали, говорят, что эти двое относились друг к другу с большим уважением.
— Возможно, только для видимости.
— Нет, я так не думаю.
— Вы хотите объединить усилия со старшим инспектором Ральфом? Слить два дела в одно?
— Пока не знаю. А вы по-прежнему делаете ставку на Саммерхолл?
— Да. Тем не менее я бы хотел известить Ника Ральфа о том, что отец Форбса Маккаски спал с хорошей знакомой Форбса — Элис.
— Жена ничего не подозревала?
— Наверное, придётся спросить об этом у неё.
— Мне позвонить Нику?
— На вашем месте я бы позвонил.
— А если Элис Белл будет всё отрицать?
— Значит, будет отрицать.
— И как это Джон вынудил её признаться? — спросила Кларк, в раздумье сощурив глаза.
— Джон умеет работать, этого у него не отнимешь, — сказал Фокс и потянулся за стаканом с томатным соком. Тем временем экскурсанты-театралы за соседним столиком дружно запели хор из мюзикла «Оливер». Фокс заметил, что Кларк обеспокоена. — Дело сложное, Шивон, но вы образцово его ведёте, просто образцово.
— Спасибо.
— Я это говорю не для того, чтобы к вам подольститься.
— Не сомневаюсь.
Одна из женщин, распевавших за соседним столиком, протиснулась мимо них, направляясь в туалет.
— Угасших дней вернутся ли мечты[48], — прокудахтала она.
— Джон! — выдохнула Мэгги Блантайр, едва поняла, кто это. Глаза её расширились. Он стоял на пороге коттеджа, подняв воротник, чтобы закрыть шею от ледяного дождя.
— Можно войти? — спросил он.
От растерянности она замешкалась с ответом.
— Я прибираюсь после ужина…
Она отошла в сторону и открыла дверь пошире. Ребус вошёл в холл.
— Тебе кто-нибудь помогает?
— Помогает с чем?
— С Додом.
— Да, приходят, когда его нужно укладывать в постель, и ещё утром — когда он встаёт.
— И это всё?
— Он больше ничего не позволяет. Давай сюда куртку. Что-нибудь случилось?
— Просто решил заглянуть.
— Если бы я знала, что ты придёшь… — Она провела пальцами по лицу.
— Ты прекрасно выглядишь, — заверил он её, пока она вешала его куртку. — Дод ещё не спит?
— Сидит в кресле. — Она показала рукой в сторону гостиной. — Смотрит телевизор, пока я мою посуду. Чашечку чая?
— С удовольствием. Я ненадолго.
Она кивнула и двинулась к кухне, а Ребус направился в гостиную. Дод Блантайр сидел в кресле — кажется, в той же одежде, что была на нём, когда Ребус видел его в прошлый раз. Вот только на шее у него было повязано кухонное полотенце, всё в пятнах.
— Я слышу — знакомый голос, — сказал он.
— Добрый вечер, Дод.
— Сними с меня эту штуку, а? — Блантайр дрожащей рукой показал на полотенце.
В комнате пахло тушёной говядиной. Ребус снял полотенце с шеи Блантайра и набросил его на подлокотник кресла.
— Хочешь выпить? — спросил Ребус.
— Двойной виски, если поставишь, — ответил Блантайр, с усилием скривив рот в улыбке.
— А я думал, теперь твоя очередь, — ответил Ребус, улыбаясь в ответ.
— С чем пожаловал, Джон?
— Да вот хотел узнать, как ты поживаешь.
— Изо всех сил стараюсь не помереть. Пока скриплю. Я смотрю, ваши вовсю навалились на Стефана.
Ребус кивнул:
— Он сам сглупил — не надо было звонить Сондерсу.
— Но это не преступление.
— Может, и нет.
— Со мной пока не говорили, но я знаю, что собираются.
Ребус кивнул.
— И с тобой?
— И с Жиртрестом.
— Ты приехал сверить наши истории, чтобы не было разнобоя?
— Я приехал, потому что…
Ребус замолчал на полуслове — Мэгги открыла дверь и вошла с подносом. Она приготовила целый чайник и насыпала в вазочку шоколадного печенья.
— С молоком? — спросила она.
— Да, но без сахара. — Ребус взял у неё кружку — на ней был логотип «Эйрфикса» и изображение «спитфайра»[49]. Ребус вдруг вспомнил: — Ты когда-то собирал модели, — сказал он Блантайру.
— Точно.
— У тебя на столе в Саммерхолле стояла парочка.
— Он за ними часами просиживал, — добавила Мэгги. — В доме повсюду стояли баночки с краской. Каждую деталь доводил до совершенства.
— Как и в работе полицейского, верно, Джон? — сказал Блантайр.
— Верно, верно, — поддакнул Ребус.
— Нам с Джоном нужно потолковать, — намекнул Блантайр жене.
— По поводу этого Сондерса?
— Чем меньше ты будешь знать, тем лучше.
Она помедлила. Потом увидела кухонное полотенце и сдёрнула его с подлокотника.
— Я буду на кухне, — недовольно проговорила она и широким шагом вышла из комнаты.
Ребус отхлебнул чая и сел на краешек дивана поближе к креслу Блантайра.
— Много она знает? — спросил Ребус.
Блантайру удалось мотнуть головой.
— А ты много знаешь? — спросил он.
— Расскажи мне о Филипе Кеннеди.
— Не напомнишь, кто такой?
— Скользкий Фил. Мы довели его до суда, но присяжные вынесли вердикт «вина не доказана». А вскоре его обнаружили дома со сломанной шеей.
— Ну и?..
— Ты присутствовал на вскрытии.
— Да?
— Так говорит профессор Норман Каттл.
— Ничего себе — он всё ещё жив?
— И не страдает забывчивостью. Хорошо помнит, что вы со Стефаном присутствовали. Потом старший патологоанатом профессор Доннер выдумал предлог, чтобы выпроводить его на время из анатомички. Когда он вернулся, желудок Кеннеди был вскрыт, и Стефан вылил туда виски из фляжки. Зачем он это сделал, Дод? Ты всё видел, ты должен знать ответ.
— А что говорит Стефан?
— Стефан думает, что мне незачем соваться в дела, которые меня не касаются. Но это меня очень даже касается.
— Кеннеди был мерзавец, каких поискать, Джон.
— Я не собираюсь с этим спорить. Но Стефан его убил и выставил дело так, будто это несчастный случай. То есть, возможно, это и был несчастный случай. Я не утверждаю, что Стефан собирался столкнуть его с лестницы. Так получилось, и он поскорее убрал концы в воду. Может быть, оставил там пару пустых бутылок, но потом сообразил: вскрытие всё равно покажет, что Кеннеди не пил. С Доннером Стефан был на дружеской ноге, а профессор не был чужд лёгкой коррупции. Каттл смотрел на коррупцию иначе, и потому его пришлось удалить из анатомички. — Ребус замолчал, подался вперёд и сказал: — Но ты ведь там был. Ты знаешь, что и как происходило.
— Ты слишком спешишь с выводами.
— Я был ещё совсем зелёным — в святых без году неделя, и меня в подробности не посвящали. Но Билли Сондерс каким-то образом об этом прознал, а значит, мог прикончить Дугласа Мерчанта без всяких последствий для себя, так как не сомневался: Стефан его отмажет. Тридцать лет спустя он почуял, что ему опять светит решётка, и не сильно обрадовался. Он охотно обменял бы свою осведомлённость на прекращение дела. Стефан не мог этого допустить…
Блантайр попытался протестующе покачать головой, плечи его задёргались.
— Ты помнишь тот пистолет, Дод? — спросил Ребус. — Тот, что изъяли у Лори Мартина? Об этом известно тем, кто ведёт дело Сондерса. Они считают, что именно этот пистолет и выудили из канала, — пистолет, из которого убили Билли Сондерса. Смотри, как всё складно, правда? Пистолет исчезает из стола Жиртреста и всплывает тридцать лет спустя…
Блантайр уставился на Ребуса мутным взглядом из-под тяжёлых век. Молчание продолжалось, пока его не нарушил Блантайр:
— А ты помнишь своё обещание, Джон? Тем вечером в пабе? Помнишь клятву, которую ты дал?
Прошедших лет словно не бывало. Ребус прекрасно всё помнил. Бар на Баклю-стрит неподалёку от Саммерхолла. Любимое место святых. Ребус не был уверен, что хозяин заведения в восторге от этого, но приходилось мириться. Славное местечко — клубы дыма и ругань. Каждый раз, когда открывалась дверь в туалет, в зал проникал запах мочи. Это был, вероятно, вечер пятницы: в баре не протолкнуться. Ребус только что получил выпивку у стойки. И тут у его плеча возник Дод Блантайр, предложил помочь — отнести к столику пару стаканов. Но сперва он обхватил запястье Ребуса и вывернул ему руку так, что Джон пригнулся и его левое ухо оказалось у самого рта Блантайра.
«Я знаю про тебя и Мэгги. Так вот, в этой истории мы сейчас ставим точку. Мы понимаем друг друга?»
Ребус молча кивнул. В ухо ему снова зашипел злобный голос: «И ещё. Вот цена, которую ты заплатишь за то, что я не искалечил тебя: что бы ни случилось среди святых, мы никогда об этом не говорим, никогда своих не закладываем. Ясно?»
Ребус открыл рот, но не мог найти нужных слов. Дод взял у него стаканы с виски — обычные обильные порции — и отнёс на угловой столик, где ждали Гилмур, Патерсон и Фрейзер Спенс, улыбающиеся, в капельках пота.
«За нас…»
«Один за всех…»
«Давай, Джонни, пей. Что с тобой такое? У тебя физиономия, как варёный рак, красная…»
— Помню, — подтвердил Ребус теперь в душной гостиной Дода Блантайра, глядя на человека, измученного болезнью, человека, которому жить осталось всего ничего.
— Уговор есть уговор, Джон. — Блантайр заметил, что взгляд Ребуса скользнул в сторону двери. — Не волнуйся, — сказал он. — Она не знает. В курсе только мы с тобой.
— Ты хочешь мне сказать, что покрывать убийство — это нормально?