Вспоминаю о беременности. О консультации с врачом, и заряженное позитивными эмоциями настроение падает к нулю.
— Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Ничего не болит? Я вчера немного сорвался. Прости…
— Боишься, что не смогу свести колени вместе?
— Эн, я не шучу, — Итан пытается разглядеть меня под одеялом, а затем и вовсе отбрасывает его в сторону.
— Я чувствую себя прекрасно, — немного вру, поскольку между ног довольно-таки ощутимо саднит. Вчера мы постарались на славу. Пытались восполнять дефицит эндорфинов. Сначала на столе. Затем «объездили» диван и ковер. А после приняли вместе душ, где Итан не упустил возможности прижать меня к стенке.
— Прекрасно, это как? — буравит меня глазами.
— Как-как? — не сдерживаю иронию. — Как залюбленная до смерти женщина. Кофе хочешь, Царевич? — подшучиваю над ним.
Рыкнув, Итан ловко подминает меня под себя. Зафиксировав руки над головой, задирает зубами топ и жадно всасывает сосок. Задохнувшись от острой вспышки удовольствия, выгибаюсь, разводя колени шире. Позволяю его члену потереться об мой лобок.
— Можно мне в вагинку? Я аккуратно… — хрипло выдыхает, скользя языком по моим приоткрытым губам. — Только на полшашечки… Кончу быстро. Нет сил терпеть…
Мы снова занимаемся любовью. На этот раз Итан подводит меня к краю медленно и чувственно. Взлетаем оба. Обессиленные и разморенные оргазмом через несколько минут полёта приходим в себя.
— Как ты, Amor? — смотрит в глаза, поглаживая мне щеку.
— Лучше не бывает, — растягивая довольную улыбку, накрываю ладонью его кисть. Сжимаю пальцы. Целую его ладонь. — Жаль, но пора вставать. Скоро мама с Катей придут. Я пока не готова демонстрировать столь открыто наши интимные отношения. Так что, поднимайтесь, господин Сантуш. Надеюсь, с вашей «шашкой» всё в порядке? И пластырь вам не понадобится, — хохочу, отвечая на его поцелуй.
Он прикусывает в отместку губу. Затем снова целует. Собирая с плоти остатки трепета. Прикрывшись простыней, садится на диван.
— У тебя пять минут на то, чтобы принять душ и освободить мне место. Я, пока что, приготовлю нам кофе, и будем выдвигаться.
— Как скажете, госпожа Сантуш, — позволяет слезть с дивана, игриво шлёпая меня по заднице.
— Эй, я ещё не твоя жена! — возмущаюсь, пытаясь снять трусики с люстры.
— Мы это исправим в ближайшем будущем, — хохочет Итан, наблюдая за тем, как подскакивает моя грудь при каждом прыжке.
Приходится потрудиться, чтобы отцепить бельё от декоративных листьев.
Гад… Лучше бы помог!
Ровно через час, после того, как оставляем спящую Нику на бабушек, приезжаем в клинику, где я ставила спираль. И меня снова накрывает тоской и бесконтрольной дрожью.
Не хочу я ребёнка от Арса.
Господи, от Итана хоть три, хоть пять, хоть восемь! Потому что любимый.
От Арса не хочу…
Как мы будем со всем этим справляться?
А если он не сможет полюбить малыша? Начнутся скандалы и ссоры. Упрёки. Разделение детей на «твоих» и «моих»…
— Анна Карпович? — мои мысли прерывает голос медсестры.
— Проходите в кабинет. Доктор готова вас принять. Муж может присутствовать, если есть такое желание.
Не успеваю опешить, как Итан подтверждает готовность сопроводить меня на кресло.
— Есть. Я пойду с ней.
— Боже, мне стыдно, — шепчу, сжимая его ладонь. Наши пальцы переплетены. И он не думает меня отпускать.
— Что за глупости? — развернув к себе лицом, негромко добавляет, чтобы только я слышала: — Я же знаю, какая ты у меня красавица. Даже там… — он стреляет по животу мимолётным взглядом и подмигивает.
Капец…
Щеки заливаются краской. Потому что я несовременно вспоминаю, как он меня ночью ласкал. Там. Языком. И как мне было горячо и охренительно приятно. И как я кончала от этого. И как хотела ещё…
Живот сводит сладостной судорогой. Тоненькая гигиеническая прокладка за считанные секунды становится влажной. Я чувствую, как из вагины хлюпает сок.
Черт…
Спустя мгновение мы заходим в кабинет. Здороваемся. Медсестра уводит меня за ширму. Итан присаживается на стул напротив врача.
— Раздевайтесь. Располагайтесь в кресле. Надежда Сергеевна сейчас подойдёт.
Смущение всё ещё топит меня в огне. Не представляю, как смотреть ему в глаза с расставленными на кресле ногами.
Боже, зачем ему это нужно?
Снимаю джинсы. Затем белье. Заметив на прокладке коричневые мазки, замираю. Шок пробирает до дрожи, вызывая массу разнообразных эмоций и чувств.
Со мной такое впервые: чтобы атаковали и паника, и страх, и смятение, и облегчение разом взятые.
— Ну как вы, Анна? Всё ещё сомневаетесь, забираться на кресло или нет? — подшучивает Надежда Сергеевна, увидев меня застывшей с трусиками в руках.
— У меня тут… вот… — демонстрирую растерянно. — Только-только, видимо, началось. До этого момента не было. Усиков от спирали я не нашла. Может она потерялась? У нас три положительных теста на беременность…
— Давай-ка, милая, посмотрим тебя. Залезай на кресло.
С колотящимся сердцем в груди, забираюсь на чертово приспособление. Оно холодное и жёсткое.
Расположив ноги на подставки, сверлю взглядом потолок. Меня потряхивает из-за острого чувства незащищенности.
Ненавижу эти процедуры. Заниматься сексом куда более приятно, но рожать и позволять врачу ковыряться в матке — это жесть…
Боже, пусть у меня начнутся месячные.
Пусть со мной всё будет хорошо.
Пусть… Пожалуйста, пусть…
— Я не нахожу спираль, — гинеколог прерывает мои молитвы, проводя УЗИ. — Ты её действительно потеряла. Иногда такое случается. Что касается беременности, Аня… — врач на секунду замолкает, гипнотизируя взглядом монитор с чёрно-белым изображением. — Утешительных новостей для вас у меня нет. Замершая беременность на сроке трёх-четырёх недель. Сейчас она стремится саморазрешиться. И это прекрасно. Не потребуется выскабливание. Как только закончатся выделения, обязательно приходите на повторную консультацию. Нужно будет убедиться, что в полости матки не осталось никаких элементов плодного яйца.
Она говорит, а у меня слезы летят из глаз. Двойственное ощущение.
С одной стороны мне безумно жаль… Там был ребёнок. В первую очередь мой ребёнок…
С другой — мне хочется выдохнуть напряжение и порадоваться за нас с Итаном. Теперь ничто и никто не встанет между нами. У нас должна быть крепкая семья. Я, он и наша Ника. И если мы решимся расширить семейство, то это будут только наши с ним дети. Наши и больше ничьи!
— Господи… — всё, что я могу из себя выдавить, слезая с кресла.
Слёзы всё ещё катятся. Смахиваю их пальцами. И дышу.
Мне необходимо успокоиться. Всё худшее позади.
— Новость, конечно же, неприятная, но это не конец света. Аня, вы молодая девочка. Рожавшая. У вас всё ещё впереди. Полгодика потерпите и снова пробуйте. Одевайтесь. Я выпишу витамины для восстановления. И вот, — протягивает мне гигиеническую прокладку, — возьмите. Она вам понадобится.
— Благодарю, — принимаю запечатанный индивидуальный конвертик.
— Не за что. Поправляйтесь.
Дальше быстренько вытираюсь салфетками. Привожу себя в порядок. Радуюсь, что Итан оставался всё это время за ширмой. Спустя минуту выхожу. Встречаемся взглядами. Он поднялся со стула и теперь идёт ко мне. Навстречу. Попадаю в его тёплые объятия. И мне становится как никогда хорошо. Тепло и уютно.
— Всё, что не делается, к лучшему, Эн, — говорит он, целуя меня в висок.
— Я знаю. Просто… Просто… — всхлипываю, не в силах выдавить больше ни слова.
— Я люблю тебя… — шепчет на ушко. — После завтра домой?
— С тобой, хоть на край света, — отвечаю на португальском.
Чувствую, как щеки заливаются румянцем.
Знаю, что за нами следят две пары любопытных глаз. Ну и пусть. Мне нужно урвать приятных эмоций и пусть весь мир подождёт!
— Мой дом и есть на краю земли, Энни. Там только не хватает тебя и нашей Бусинки. Всё будет хорошо.
— Я знаю… — шепчу ему, прижимаясь щекой к громко стучащему сердцу. Обнимаю его за спину. Она тёплая и твёрдая, словно скала.
— Веришь мне? — притискивает сильнее к груди.
— Теперь да.
Глава 32. С возвращением
Анна
Несколько дней спустя…
Стеклянные двери аэропорта мягко распахиваются. С трепетом и волнением ступаю на родную землю Итана, откуда сбежала четыре года назад с крошечным ребёнком под сердцем.
Страна приветствует нас тёплым апрельским ветерком. Воздух врывается в лёгкие и оседает в альвеолах солёной влагой, чарующим запахом морского песка и волн. А ещё он пропитан сладким ароматом цветущих деревьев и кустов. Щекочет ноздри. Наполняет грудь тревожным томлением. Затрагивает в памяти горестные воспоминания.
Испугавшись сделать шаг в неизвестность, торможу в нескольких метрах от такси. Крепко прижимаю к себе спящую Нику. Целую ребёнка в макушку.
Перед глазами чёткая картинка превращается в расплывчатое панно. В памяти всплывает неприятное прошлое. Невидимой рукой хватает меня за горло и усложняет дыхание.
И если до этой минуты я была уверена, что всё делаю правильно, то сейчас я полностью растеряна. Мне кажется, что я допустила ошибку, вернувшись сюда.
— Энни?
Не сразу замечаю подошедшего к нам Итана.
Он отдал чемоданы таксисту. Тот пакует их в багажник мерса. Я наблюдаю, испытывая внезапный прилив паники. На глаза наворачиваются слёзы. Скатываются по щекам.
Нет. Боже мой, только не это!
В душе ощущение полного раздрая. И как бы я не пыталась побороть свои внутренние страхи, у меня не выходит. События четырёхлетней давности накрывают меня с головой…
И дело не в Матильде, в которую Итан был когда-то влюблён. Раз он приехал за мной, значит она в прошлом.
Дело в его друзьях. В испорченной свадьбе Марко и Лисы.
Они наверняка вспоминают тот единственный и неповторимый день как самый страшный кошмар в их жизнях.