— Ты рехнулся, Фил? — негодует Матильда.
— Я всего лишь предположил: нет человека — нет проблемы…
Тяжёлые мужские шаги обретают напряжение, сбиваются.
На ряду с ними стук каблучков рвётся…
— Почему в кабинете горит… — звуки резко стихают вместе с застывшими в проёме двери двумя фигурами. — Артур? — едва слышно лепечет Матильда, пробегая ошарашенным взглядом по каждому из нас. Потому что уж кого-кого, но главу охраны её покойного мужа, да и самого Жоржа Сантуша она точно не ожидала здесь увидеть. Куда интереснее было наслаждаться жизнью вдовы.
Её жених выглядит не менее растерянным. Только он, в отличие от Матильды, кажется, понимает, кто перед ним восседает за письменным столом в собственном доме.
— Ну, здравствуй, Филипп, — неприветливый и холодный голос отца прорезает застывшую в воздухе тишину.
Под его тяжелым взглядом Матильда бледнеет. Усмешка кривит полные губы.
Господи, как я мог когда-то её полюбить?
Это же не женщина — набор неправильных хромосом.
Ничего святого в ней нет.
Мразище чистых кровей…
Не думал, что с каждым днём буду ненавидеть её всё больше и сильнее.
Теряя дар речи, Мэт едва не оседает на пол. Филипп вовремя подхватывает её за талию и прижимает к себе.
— Жорж? — он едва выдавливает из своей груди хриплый, будто надтреснутый голос.
А спустя мгновение я уже замечаю, как в попытке найти выход из сложившейся ситуации, чёрные, как смоль, зрачки начинают метаться по кабинету. На висках, будто по команде, вздуваются вены. Анализируя, он нервничает. Адреналин ускоряет его пульс.
Зная наперёд к чему готовиться, медленно, практически незаметно задвигаю Энни себе за спину, случайно натыкаясь кончиками пальцев на рукоять пистолета.
Да твою ж мать!
Как же я раньше не заметил? Не нащупал на ней оружие.
Стоит мне подумать о последствиях, как тело прошивает стремительной ледяной вспышкой.
Она могла себя покалечить. Могла навредить! Зря я рассказал о пистолете. Заряжен?
Провожу подушечкой пальца по выступающему рычагу предохранителя и снова леденею. Сердце срывается куда-то в пятки. Оружие готово к выстрелу.
На секунду мы оба с ней замираем. Мои мышцы каменеют настолько, что их едва ли не сводит судорогами.
Глупышка… Дурочка моя… Что же ты опять вытворяешь?
Затаив дыхание, извлекаю пистолет из-за пояса её джинсов. Умничка. Всё понимает. Стоит, как мышка, не дыша. Влажная от пота кожа спины пылает.
Всё будет хорошо, малыш. Я клянусь тебе, всё скоро закончится.
— Не рад меня видеть, щенок? — интересуется отец у Фила, ссаживая приутихшую дочку с колен. Нажав ей ладонью на плечо в целях предосторожности, заставляет Луизу опуститься на пол. Благо сестра понятливая. Каждый раз меня внимательно слушала и запоминала правила поведения в чрезвычайных ситуациях.
Чувствую, как накаляется обстановка. Отсчёт идёт на секунды. Фил попытается сбежать. Ведь крушение джета отца — его рук дело. У этой мрази должен быть припрятан туз в рукаве, раз решил пойти ва-банк и срубить весь куш. Вся надежда на Артура. С травматом у меня либо флеш-рояль, либо полное поражение. Если пистолет даст осечку или вообще не сработает — это приведёт к непоправимому результату.
Сука!
— Ну почему же… Рад, — произносит любовник Матильды, мастерски выхватывая из-за пояса брюк пистолет. Повисшая напряженная атмосфера взрывается из-за его крика: — Брось пушку, иначе я убью её! — требует у Артура, приставив дуло к виску Матильды. Прикрываясь ею, как щитом, отходит на полшага назад, увеличивая между нами как раз нужную для стрельбы из травмата дистанцию. Убить не убью, но оглушить мне реально удастся.
Всё случается за доли секунд. Артур медленным движением избавляется от своей пушки, опуская её на пол, в то время, как я просчитываю в голове несколько предстоящих ходов. Игра вслепую. Как часто бывало при захвате преступников. Только партия, в которую мы сейчас оба сыграем, будет моей. Поскольку я уже в неё вник. Уверен, Энни сделала всё, как нужно.
— Здесь ребёнок, — напоминаю, привлекая к себе внимание злоумышленника. Легкое касание пальцем курка почти как ритуал. Швырнув Анну на пол, рывком направляю дуло кретину в лоб. Выстрел. Визг напуганных девчонок завершает чисто отработанный маневр.
ЭПИЛОГ I
Анна
Два месяца спустя…
— Доброе утро, соня… — настойчивые пальцы Итана стягивают с меня простынь, скользят по позвоночнику вниз. Щекочут кожу сквозь шёлковую ткань ночнушки. Зарываются между ног, поглаживая через трусики промежность… — Пора вставать. Опоздаем на рейс…
— Ммм… — мычу я что-то неразборчивое и удовлетворённое.
Как же приятно чувствовать их на своей плоти. Особенно после вынужденной двухдневной разлуки.
Где бы он ни был: в офисе, за пределами города или страны — я всегда по нему ужасно скучаю. Буквально умираю от тоски по своему любимому мужчине.
— Когда ты вернулся? Я не слышала, — облизав пересохшие губы, лепечу я, наслаждаясь ощущениями заботы и нежности.
Запуская пальцы в трусики, Итан продолжает дразнить меня и распалять желание заняться с ним сексом.
— Пару часов назад, — слышу, как его голос становится хриплым, вязким, обволакивающим моё сознание. — Ты так сладко спала. Я не стал тебя будить.
— Который час? — продирая глаза и вскидывая на него сонный, почти расфокусирований взгляд, замечаю пленительную улыбку.
— Почти пять…
— Так рано… О, Боже… — роняю голову обратно на подушку и прилипаю к ней щекой. Она вкусно пахнет Итаном. Мягкая… Удобная… — Может быть, задержишь на пару часиков частный самолёт? Пожалуйста, тебе же всё под силу. Ты у нас Царь и Бог…
— Не преувеличивай, соня, — он хрипло смеется, одним движением сдергивая с меня простынь. Шлепнув по попе, присаживается на край матраса. Целует в плечо. — Выспишься на борту бизнес-джета. Я вырвал из своего графика только четыре выходных дня. Так что, поднимай свою сладкую задницу с постели и дуй в ванную. У тебя полчаса на сборы. Чемоданы готовы?
— Угу… — промычав, переворачиваюсь на спину. Тяну руки к его шее. Наклоняется. Я обнимаю. Притягиваю к себе.
Итан принял душ и в отличие от меня уже оделся для путешествия в хлопковые брюки и рубашку. Только не застегнул пуговицы. Его запах пьянит. Будоражит. Не могу им надышаться.
— Всё сложила ещё вчера, любимый… — говорю хриплым ото сна голосом, ощущая, как его ладонь ползёт по бедру вверх, тискает его, задирая подол ночной рубашки всё выше и выше… — Нику отправила к Сантушам…
— Отлично… — сокрушительно выдыхает. — Ненавижу командировки. Я чертовски по тебе соскучился. Хочу тебя… — рыча, вгрызается в мои губы. Целует жадно, несдержанно, грубо проникая в рот языком. Задевает ряд зубов. Скользит по небу. Подчиняет мой язык. Жарко исследует. Поглощает. Лишает нас обоих кислорода.
Прижав стальной хваткой к кровати, причиняет легкую боль и в тоже время дарит наслаждение. В этом весь Итан. Горячий. Страстный. Нетерпеливый. Весь мой.
Прижимаюсь к нему плотнее. Меня дико трясет. Каждую клеточку тела разбивает удовольствием. Пальцы путаются во влажных волосах. Взъерошив его прическу, вцепляюсь руками в полочки рубашки. Нетерпеливо стягиваю её с бугристых плеч. Спустя мгновенье она летит на пол. За ней отправляется моя ночнушка. Его брюки. Бельё…
— Двое суток, это слишком много… Истосковалась по тебе… — задыхаюсь я, принимая в свои объятия литое мускулистое тело.
Итан накрывает меня собой и вновь целует в губы, словно не может надышаться мной, насытится моим вкусом. Изголодался по моему телу точно также, как я по его.
Распаленная им до предела, отвечаю со всей страстью. Внизу живота становится невыносимо горячо. Остро пульсирует. Требует разрядки.
— Это же целая вечность, малыш… — хрипит он, раздвигая коленом мои ноги. — Черт. Опоздаем…
— Куда мы летим? — всхлипываю, ощущая каменную головку у входа. Она горячая. Слишком горячая.
— Это секрет, — отрывисто прошептав, продолжает ласкать меня между ног, скользить членом по складочкам, растирать по чувствительной плоти влагу. Там горячо и скользко. Мокро. Слишком мокро. Набухшая от возбуждения плоть пульсирует и пылает огнем. В животе искрит пожар.
— Не ожидала, что жить с состоятельным мужчиной настолько сложно, — судорожно выдыхаю, обхватывая ногами его за талию. Он обнимает меня крепче. Подминает под себя. Я вцепляюсь в его плечи руками. Царапаю разгоряченную кожу. Мне хорошо. Господи, как же с ним хорошо…
Люблю его… Люблю… Люблю…
Тело искрит. Каждая клеточка дрожит, готовая вот-вот взорваться наслаждением.
— Ещё сложнее любить непредсказуемую девочку… — хрипит он с легкой иронией, касаясь виска и царапая колючей щетиной.
Глаза в глаза. Губы в губы. Нетерпеливый рывок, заполняющий меня до предела. Вышибающий из лёгких весь воздух.
— О, Божжже… — задохнувшись жарким вскриком, замираю в экстазе и парю, полностью отдаваясь ощущениям. Помедлив немного, Итан начинает двигаться. Наращивать темп. Где-то на задворках сознания улавливаю обрывки пошлых фраз. Тяжелое дыхание на фоне рыка.
Толчок. Толчок. Толчок. Ещё один и ещё…
Глубокий. Сильный. Грубый. На грани с болью. Нам обоим так нравится.
— Люблю тебя… — целует в губы.
Снова толчок. Ещё один и ещё…
Быстрее. Сильнее. Острее.
Стенки влагалища сжимаются. В клиторе нарастает пульсация. На коже проступает пот. Нас обоих трясёт в преддверии оргазма.
Хорошо… Господи, как же хорошо…
Искрит. Искрит. Искрит. Пока не взрывает наш мир на сотни ярких ослепительных вспышек. Обоих накрывает волной экстаза. Мощной и невероятно острой.
— Итан…
— Люблю тебя…
И мир застывает. Ненадолго. Вокруг нас двоих. Мягко пульсирует. Расплывается в телах пленительной, чудесной негой…
Греция. Санторини
Проснувшись от щелчка, распахиваю глаза, замечаю склонившегося над креслом Святого. Он застёгивает на мне ремень безопасности.