Под два удивленных взгляда самопровозглашенная ведьма швырнула гриморию в стену. Сантере было наплевать, что о ней подумают, ее душила горечь. Годы поисков, сотни миров, столько надежд и ожиданий – и все напрасно?!
Однако даже самое жестокое разочарование не могло надолго выбить землю из-под ног у той, кого одно время презрительно и завистливо называли Недохнущая. Пнув для приличия пару столов, проломив столешницу одного из них и основательно выпустив пар, Сантера успокоилась. Нельзя зацикливаться на неудаче, пока такая сложная ситуация.
Обойдя помещение еще раз, она приметила небольшое углубление в стене. Легонько постучала, прислушиваясь. Затем со всей силы надавила на стену плечом, чувствуя, как та поддается. Наверху что-то пронзительно заскрежетало, надломилось, и часть стены неохотно ушла в сторону, открывая некогда роскошную комнату. Она отличалась от всех других своим убранством и тем, что была разрушена не до основания. Скорее, обчищена.
Тайный проход в лабораторию скрывался за зеркалом в покоях Продавшейся. Невидимый механизм, сломанный Сантерой, умело прятал его от чужих глаз, отодвигая массивную раму и возвращая ее на место. Зеркало становилось обратно как влитое, и зазора не найдешь. Вот военные и не догадались. Ума хватило лишь разграбить богато обставленную комнату.
Куда делась сама владелица комнаты, догадаться несложно. Сгинула с сотнями своих подданных в тот роковой день облавы. Не сумела ускользнуть в другой мир. Иначе бы обязательно захватила с собой гриморию и драгоценные записи, вернулась бы за ними, когда все стихло. Почему не сбежала – другой вопрос, над которым стоит в свое время поломать голову. Уж точно не защищала ведьм. Благо слабых духом во всех мирах с избытком. Материал для новых всегда найдется.
Внезапно в лаборатории раздался жуткий крик человека, с которого заживо снимают кожу. Метнувшись назад, карманница застала Амиру, в панике трясущую мертвенно-бледного мага. В руках Геберта была зажата открытая склянка. Подняв голову, аристократка взвизгнула:
– Сделай же что-нибудь! Он умирает!
Опустившись на колени, Сантера пальцем отогнула веко мальчика. Проверила зрачок, затем пульс и дыхательные пути. Спокойно констатировала:
– Всего лишь шок.
– И как ему помочь?
– А вот так. – Она с видимым удовольствием отвесила рыжему магу пощечину. Затем еще и еще. – Будешь знать, как трогать непонятные вещи в опасных местах! Я тебя отучу не слушаться старших! Вставай, гаденыш полоумный! Сопляк криворукий!
Занесенная в очередной раз рука не успела долететь до щеки. Геберт поймал ее в воздухе и, крепко сжав, прохрипел:
– Достаточно.
– Ты жив? – робко вклинилась Амира, выглядывая из-за ведьминого плеча.
– Вроде бы. Не уверен.
– Давай я тебя укушу, и ты сразу все поймешь, – кровожадно улыбаясь, предложила Сантера.
– Не стоит.
Он сел, кряхтя и держась за голову. Затем мага стошнило.
– Что здесь произошло? Откуда ты вытащил эту штуку? – Карманница покрутила в руках подозрительный сосуд.
Внутри плескалась густая темная вода. Если бы Сантера и захотела ее подробно описать, то не смогла бы найти правильных слов. С легким запахом раскаленного железа и чего-то кислого, цветом, подобным черному сверкающему бриллианту, и безумно холодная на ощупь. Густая, но не вязкая жидкость не просвечивалась, даже когда сквозь нее смотрели на свет магических шаров. И чем дольше Сантера ее держала, тем тяжелее было оторвать взгляд.
– Ты так долго копалась в вещах какой-то ведьмы, что мне стало скучно. Я увидел это на столе и открыл крышку. А затем… – Геб сжал голову и побледнел. – Не знаю. Это было похоже на кошмар. В меня хлынули чужие эмоции… Столько боли, агонии… нереализованных желаний… В моей голове словно побывало множество больных людей, каждый из которых хотел разорвать меня на мелкие кусочки.
– С ума сойти можно, – пробормотала Сантера, выслушав его. Приблизив сосуд к своему лицу, она осторожно втянула одурманивающий запах жидкости. Ничего не произошло, но ее снова замутило.
– Что это за зелье? – Геберт с болезненным интересом посмотрел на ведьму. Точнее, на склянку – просто пожирая ее лихорадочно блестящими, покрасневшими глазами.
– Я раньше с таким не сталкивалась. Но похоже, что след в углу оставлен именно этой жидкостью.
– Да… наверное… Можно мне снова ее подержать? – Мальчик протянул к Сантере руки и, когда она отступила назад, без сил упал животом на каменный пол.
– Дай… Пожалуйста! – вскричал он в отчаянии.
– Зачем? – равнодушно осведомилась ведьма, упираясь ногой ему в плечо и не позволяя подползти ближе.
– Я хочу… дай… дай!
– Нет.
– Дай мне эту склянку, чертова сука!!!
Амира с ужасом смотрела на извивающегося Геберта, который выл и стенал, придавленный к полу тяжелым сапогом.
– Что с ним?! – воскликнула она, прижимая ладони ко рту.
– Похоже на наркотик. – Сантера врезала острым носком сапога магу в висок. Тот закатил глаза и снова отключился. – Вызывает моментальное привыкание и вспышки неконтролируемой ярости… Геберт пробовал на вкус эту дрянь?
– Нет, он только открыл ее и тотчас закричал. Что теперь с ним будет?
– Без понятия. Я ведь говорила: ничего здесь не трогать! Почему не послушались?!
– Это ты виновата. – Девочка всхлипнула. – Если бы не ты, мы сюда не вошли! Он умирает из-за тебя! Ты ведьма, самая настоящая ведьма-а-а-а…
– Да не умирает он, – досадливо отмахнулась от нее Сантера. Вновь посмотрев на склянку, она с трудом поставила ее на стол и отошла, отрывая свой взгляд, вязнущий в черной глубине, как муха в липкой ленте. Вернулась к уже бесполезной гримории, подобрала ее с пола. Пролистав наполовину исписанную книгу, с разочарованием вызвала огонь. Когда пламя коснулось переплета, раздался тонкий визг – книга умирала, подобно живому существу. Значит, настоящая…
Еще одна попытка, еще один провал. Что ж, это тоже результат. Видимо, без живого кукловода ничего не получится. Но сколько же времени пройдет, пока она узнает всю правду о себе и о том мире, не имевшем названия?.. Сантера до боли закусила нижнюю губу. Жадное пламя все лизало обложку и помятые желтые страницы.
Геб очнулся через пару минут. Оказалось, что он ничего не помнил с того момента, как нашел взглядом подозрительный сосуд с манящей мерзкой жижей. Только удивлялся сильнейшей головной боли и слабости во всем теле. Стоило ему попытался встать, как мага снова согнули рвотные позывы. Вот только в желудке ничего не было, и он просто открывал и закрывал рот, давясь слюной.
Уже собираясь уходить, Геберт напомнил остальным о темных коридорах усыпальниц и предложил отломать одну из декоративных рук, чтобы использовать ее как факел. Сантера с радостью его поддержала, чувствуя, что она на пределе и огонь больше вызвать не сможет.
– Жутковато, – промямлила Амира, разглядывая светильник. – Точь-в-точь как настоящая.
– Почему как? – искренне изумилась карманница.
Девочка застонала от ужаса и омерзения.
Когда бывшие студенты Горцении выскользнули наружу, Сантера в последний раз обвела взглядом лабораторию, проверяя, ничего ли она не упустила из виду. Затем, вспомнив кое-что, наклонилась к разлому в стене, провела рукой по неровной кромке, внимательно присмотрелась и сделала неутешительные выводы. Эта дыра, бесспорно, была выгрызена изнутри. По краям еще сохранились длинные царапины и следы зубов.
Стоило приготовиться к худшему. Кто знает, что сотворила таинственная черная жидкость с тем человеком…
Темнота вокруг стала почти осязаема. С ней не справлялся даже слабый свет белого магического шарика. Чем дальше они заходили в глубь уровня, тем хуже пахло. Смердело. Разило. Несло. Дышать, казалось, было невозможно, словно каждый вдох таил в себе тысячи крохотных иголок, завернутых в вату.
Но хуже всего были крысы. Целые полчища зловонных серых тварей скалились со всех сторон.
Три раза они натыкались на тупик, один раз коридор плавно перешел в широкую неосвещенную пещеру. Они не стали рисковать и заходить глубже, тем более что оттуда доносилось неразборчивое бормотание, смачный хруст и чавканье.
В отличие от своих спутников Сантера внимательно рассматривала уцелевшие картины, попадавшиеся им на пути, предметы мебели и, как ни странно, двери. Несколько раз срабатывали старые заклинания, наложенные ведьмами для защиты своего имущества. Дверные ручки превращались в змеиные головы, раскалялись добела, стены угрожающе сдвигались, из косяков выскакивали ядовитые иглы длиной с палец.
– Никакой фантазии, – проворчала девушка, отдергивая руку в седьмой раз. Маслянисто поблескивающая игла едва заметно дрогнула, шевельнулась и втянулась обратно в обгоревшее дерево. – И охранять-то уже нечего, а все равно жалят.
Ей никто не ответил. Дети, истощенные длительным путешествием по усыпальницам и запуганные их странностями, не разделяли ее возмущения. Они молчали. Даже по жизни толстокожая карманница чувствовала себя неуютно в обществе двух голодных мрачных магов.
Но молчание их длилось ровно до того момента, пока Амира не наступила на маленького ушастого крысенка, перебегавшего им дорогу. Писк, хруст и оглушительный вопль аристократки слились в одно.
Словно по команде, сотни крыс шуршащей серо-коричневой массой стали вытекать из трещин и щелей, заполняя пространство. Тьма обрела звучание и форму: скрежетали острые прямоугольные резцы, царапали камень тонкие коготки, красовавшиеся на почти человеческих ручках, розовые хвосты, покрытые жесткой щетинкой, шурша, скользили по полу.
Тяжело сражаться с тем, на кого можно только наступить. Огонь или магию сейчас использовать было бесполезно. Все равно что по тараканам из пушки стрелять.
– Сюда! – рявкнула Сантера, отступая под напором крысиной стаи в узкий тесный проход.
На ходу рыжий маг попытался произнести какое-то заклинание, запнулся на середине, и стены начали плавиться. Часть коридора стала напоминать брусок растопленного пластилина.