Я содрогалась в конвульсиях паники, из моего рта хлынула пена. Она рассекла мои ребра и разрезала в лоскуты мышцы на моих руках и плечах. Пергаментная кожа сморщилась складками над переломанными костями, когда она потянулась назад, ее руки неестественно повернулись, и страшные ногти скользнули по моим ногам.
Боль была невыносимой, словно по всему моему телу открылись трещины, полные огня и кислоты. Я не могла двигаться. Она резала все быстрее и быстрее, издавая ужасный звук – словно из легких трупа выходил последний воздух. Она снова повернулась, и ее сырые, испачканные землей волосы хлестнули меня по лицу. Ее ногти рассекли мою шею, а мертвые глаза все это время, не отрываясь, смотрели мне в лицо. Я не видела в них ничего – лишь ненависть и безумие.
Боль достигла мучительного пика. Ее черные зрачки, казалось, расширились настолько, что поглотили весь мир, и я потеряла сознание.
Я очнулась в начале дневного цикла. Вздрогнув, я вскочила с койки и врезалась в широкую спину одного из боевых сервиторов. Он повернулся, пытаясь навести на меня свой тяжелый болтер.
- Нет! – закричала я, подняв руки. – Отбой! Отбой!
Сервитор издал недовольный гудящий шум и снова повернулся к стене камеры.
- О, Терра, - выдохнула я. – О, Святой Трон. Боже-Император, спасибо за то, что пощадил меня.
Я схватилась за сердце, чувствуя, что могла умереть на месте от одного лишь шока, когда события последних двадцати четырех часов пронеслись в моей памяти.
Я тщательно осмотрела себя в поисках ран от длинных ногтей чудовища, которые, как я была убеждена, изорвали мое тело в клочья. Слава всему святому, я нашла лишь старые царапины на ноге и плече, и даже они немного побледнели.
Я была все еще невредима. Все еще жива, несмотря на все ужасы ночи. Но о людях, которые действительно приходили ко мне, этого сказать было нельзя.
Взглянув на ужасное зловонное месиво останков в коридоре, я ощутила приступ тошноты. На них уже стали слетаться трюмные мухи. Нужен был новый план – и быстро.
Я шагала по камере туда-сюда, испытывая отчаянное желание облегчить мочевой пузырь, но не хотелось пользоваться ведром в углу на виду у сервиторов. Мысль о том, что их мертвые глаза будут смотреть на меня, вызывала дрожь, даже после всего случившегося. Кроме того, справлять нужду в эту огромную емкость, не рискуя упасть в нее, мог, вероятно, лишь кто-то ростом не меньше Рохо Кроддена.
И вот наконец-то. В моем разуме стал появляться план. Или, по крайней мере, его начало.
- Вот я и нашла тебя, мелкий кусок дерьма.
Енох Белогривый оказался у дверей зала для тренировок и писал что-то на клочке пергамента, развернув его на стене. Когда он повернулся ко мне, я навела на его самодовольную рожу свой лазган – точнее, бывший лазган Тренарда, к которому я примкнула штык.
- Полевой командир Вендерсен, добрый вечер. А я все думал, когда же увижу вас снова, - ратлинг даже не вздрогнул, хотя два фута стали были нацелены ему между глаз. – Вижу, вы переняли мою привычку ходить босиком.
- Приходится, - усмехнулась я. – Хожу по кораблю тихо и незаметно. Как призрак, можно сказать.
На этот раз он слегка вздрогнул. Этого было достаточно.
- Похоже, ты вовремя свалил из камбуза, когда твои савларские приятели получили свое?
- Я ратлинг, - сказал он, разведя толстыми руками. – Мы знаем, когда пора бежать.
- Наверное, с уборкой было много работы?
- Но не без выгоды. Мои пирожки с мясом многие хвалили, - Енох хитро улыбнулся, проверяя, не клюну ли я на приманку.
- Неужели ты засунул этого здоровяка Кроддена в мясорубку и не сломал ее?
Он пожал плечами. Это был едва заметный жест, но я хотела его увидеть.
- Если, конечно, ты до сих пор не хранишь его труп в холодильнике. Было бы жаль терять всю эту дорогостоящую бионику, не так ли?
- Вроде того, - ответил он.
Некоторое время мы пристально смотрели друг на друга.
- Говорят, вам по вкусу лично резать савларцев, - сказал Енох.
- Ты удивишься, если услышишь, что это был Кродден, - ответила я.
Он нахмурился.
- Поясните?
- Неужели кто-то серьезно считает, что это моих рук дело? Я похожа на того, кто может сломать конечности человека, как сухие ветки? И даже я не смогла бы справиться с шестью самыми лютыми савларскими бойцами сразу.
Енох склонил голову набок, слегка отодвинув от себя острие штыка.
- Во что только не верят люди. И даже самая большая ложь, если ее повторять достаточно часто…
- … все равно остается ложью, - прервала я его, снова направив штык ему между глаз. – Но у меня есть куда более правдоподобная ложь.
- Кродден, - кивнул он. – Но поможет ли вам это, когда Бульвадт поймает вас?
- Бульвадт и Тренард мертвы, - ухмыльнулась я.
- Что? Нет…
- О, да. И с ними еще три корабельных солдата. И если ты хочешь как-то использовать то, что от них осталось, тебе понадобится совок и ведро.
Корабль слегка вздрогнул, в коридоре зазвучали сирены. «Провидению» оставалось лишь три часа до выхода из варпа.
Я с трудом сдержалась, чтобы не подпрыгнуть в воздух от радости.
- Проклятье, - вздохнул Енох. – Это многое меняет.
- Боюсь, что так.
Он присвистнул.
- И теперь получается, что вы старший офицер в боевой группе.
- Именно, - я улыбнулась. – Теперь ты работаешь на меня, Енох. И можешь начать с распространения правдоподобной… правды, о которой я говорила.
- Слушаюсь, полевой командир, - сказал ратлинг, вытирая руки о фартук. – С этим проблем не будет.
- Хорошо, - кивнула я. – А теперь слушай внимательно. У нас с тобой будет много работы.
Понадобились некоторые усилия, чтобы незаметно угнать тележку на магнитной подвеске, но мы с Енохом смогли перевезти труп Кроддена из камбуза, где он хранился в холодильнике, в карцер для огринов, не привлекая лишнего внимания. Большая часть экипажа была занята на своих постах, готовясь к выходу из варпа, и в коридорах было не так много любопытных глаз.
Из арсенала мы выкрали пару тяжелых болтеров, чтобы дать Кроддену подходящее оружие, из которого он и убил Бульвадта и его свиту. Юки тем временем увела своих сервиторов. К тому времени, когда выход из варпа будет завершен, мерзлый труп здоровяка-савларца достаточно оттает и будет в хорошем состоянии.
Заморозка сохранила тело Кроддена от гниения со времени бойни на камбузе. Когда мы привезли его в карцер, я проделала дыру в его груди выстрелом из лазгана и повесила два тяжелых болтера на ремнях ему на шею. Конечно, все это не обмануло бы внимательного следователя, но Тренард был мертв, и сомнительно, чтобы кому-то было дело до опровержения нашей версии. В конце концов, Кродден был куда больше похож на массового убийцу, чем я.
Флотские рулевые всегда рассчитывают срок выхода из варпа с запасом, поэтому Енох и я успели вернуться в наши койки вовремя. В течение следующих пяти часов выход из варпа был выполнен. Я была рада, что это пришлось на дневной цикл, и за исключением нескольких приступов мигрени все прошло гладко.
После этого дела стали налаживаться. Енох и я придумали страшную историю о том, что Кродден был серийным убийцей. Видит Император, савларский ублюдок отлично подходил на эту роль. Когда пикт-снимки бойни в карцере стали распространяться на черном рынке усилиями Еноха, все были так увлечены кровавой историей, что никто не стал пытаться опровергнуть ее.
Я официально заявила, что это Кродден калечил и убивал савларцев из 270-го с целью мести за то, что они подвели его в Унг-Тем-Сити. Это он убил Верховного Патриарха Бульвадта и сопровождавших его корабельных солдат, после того, как первый адъютант Тренард выследил преступника. Огромный савларец был убит в перестрелке, но нанес страшные потери группе корабельных солдат, направленных задержать его. Юки в подтверждение подготовила данные, записанные серво-черепом, который, якобы, был свидетелем всего этого.
Юки обеспечила технические детали нашей истории, я организовала подготовку официальных документов, а Енох распространял информацию среди личного состава боевой группы. Так наша «правдоподобная правда» стала общеизвестной еще до конца следующего дня. Я позволила себе проявить творческий подход в плане подробностей официального доклада. В отчаянной схватке в карцере героические корабельные солдаты смогли убить Кроддена, хотя и сами все погибли при этом. Первый адъютант Тренард сражался храбро, но Леонид Бульвадт все время прятался за спинами других, вопя от страха. Он погиб, так и не вынув пистолет из кобуры. Последней подробностью я особенно гордилась; с тех пор среди личного состава боевой группы Унг-Тем проявление трусости стали называть «сыграть Бульвадта». Думаю, это достойная память для человека, который был больше заинтересован в интригах и борьбе со своим штабом, чем с истинными врагами человечества.
История распространялась как зараза. Сначала ее рассказывали шепотом, потом в полный голос, и, наконец, скучающие солдаты стали распевать песни об этом в каждом полку. Я иногда сама насвистывала самые запоминающиеся версии. «Слава Королеве, Костолом подох!»
Но отдохнуть нормально мне так и не удалось. Енох обеспечил меня качественным снотворным, однако вместо него я предпочла воспользоваться гиперкофеиновыми стимуляторами. С тех пор Енох регулярно снабжает меня ими. Я уже несколько месяцев не спала нормально, несмотря на то, что мы давно вышли из варпа, и с тех пор она стала лишь ужасным воспоминанием.
Иногда я думаю, что эта бессонница дорого мне обойдется в долгосрочной перспективе, и что я медленно схожу с ума. Но с командованием боевой группой я справляюсь вполне прилично. В этой партии в Лабиринт Лжеца никто мне и в подметки не годится. Я прикрываю центр, а Енох и Юки фланги, и с такой поддержкой я прочно закрепила боевую группу за собой.
Я высадилась на Тишину меньше недели назад. До сих пор я держу у себя молитвенник Гефсема, еще более потрепанный, чем раньше, и некоторые литании из него я выучила наизусть. Так что, когда придет время снова отправиться в бой, я сумею изобразить благочестивую героиню, ведущую воинство Императора на исполнение святого долга. Возложить цветы на могилы, сказать несколько слов. И когда я наконец буду официально назначена верховным матриархом боевой группы, я произнесу столько клятв и обетов Императору, сколько понадобится.