– Чему завидовать? – спрашиваю я, вытягивая гласные так же, как и соседка. – Так говоришь, словно за тобой парни не бегают! Ты иногда смотри по сторонам, бедные ребята слюни пускают, когда ты мимо проходишь!
– Еще бы не пускать! Им же подавай большие сиськи, большую жопу и пухлые губы, чтобы сосала хорошенько!
– Сара!
– А что Сара? Вот только не говори, что это не так! – она грустно вздыхает, глядя на потолок. – Вот если бы в моей жизни был хороший парень, которому был бы интересен не только секс…
– Ты издеваешься? А как же Гарри? Вряд ли он смотрит на большие сиськи и попы.
Упс… Зря я напомнила о нем, очень зря. Сара тут же напряглась, поднялась с колен и уселась рядом. Лицо больше не выглядело беззаботно-расслабленным, а брови, тщательно подведенные карандашом, тут же нахмурились.
Если бы я все время не думала о своих проблемах, то обратила бы внимание на подругу. У нее тоже не все гладко, между прочим. Раньше мы не особо затрагивали тему Гарри Питерсона, но сейчас, замечая, как плечи Сары снова начали содрогаться, а с голубых глаз потекла одинокая слеза, очень жалела об этом.
– Он такой гондон! Рыжий, тухлый гондон! Встречается со своей Патрицией, крутится то здесь, то там, в засосы целуется! Хочется говно на голову этим обоим вылить!
Теперь голос соседки действительно плаксивый, а не пьяный. Сложилось ощущение, что она моментально протрезвела.
– А я говорила, что зря ты отшила его.
– Ни хрена подобного! – тут же протестует Сара. – Не нужен мне этот гондон-неудачник! Лузер он, каких поискать!
Врет и не краснеет. И не мне, самой себе. Даже будучи под градусом, могу различить эмоции на лице подруги. Губы чуть поджаты, пальцы друг друга неуверенно сминают, а во взгляде море сожалений. Такую Сару не видит никто. Ранимую. Уязвимую. Эта девушка скрывается под броскими нарядами, под высокими шпильками и улыбкой на лице. Веселой или презрительной – уже другой вопрос, однако факт остается фактом.
Она еще не понимает, как сильно накосячила, не осознает, что Гарри по сути хороший парень, уставший терпеть ее выкидоны. Вряд ли роман с девчонкой-третьекурсницей правильный выбор с его стороны, но тут уже не мне судить.
– Уверена, что не нужен? – глядя внимательно на подругу, спрашиваю я.
– Абсолютно.
Посмотрим, что она скажет через пару месяцев. Что-то мне подсказывало, что эта ссора рыжего главаря и красивой девчонки с первого курса долго не продлится. Надеюсь на это, по крайней мере.
– Слушай, те деньги на операцию мамы… – затихаю, подбирая слова. Об этом я вспомнила сразу же, как только вылезла из-под одеяла. – Я обратно тебе перевела, еще в самолете.
Блондинка тут же меняется в лице, глядя на меня удивленными небесными глазами.
– Зачем?
– Тайлер все оплатил.
– Какой у тебя щедрый богач! – восхищается Сара. – И тогда компенсацию легко выплатил, и сейчас не пожалел. Молодец мужик!
Я даже улыбнулась после таких слов. Он и правда молодец. Ни один мужчина, тем более бывший любовник, не поступил бы так. Он не стал бы помогать, даже если бы я умоляла его одолжить такую сумму денег, а Тайлер…
Свел с ума своими поступками. И до возвращения в Лондон, и после, когда мы оказались в одной плоскости. Черт! Черт! Черт! Опять воспоминания лезут в самый неподходящий момент! Что же мне делать? Как теперь смотреть в глаза Джеку? Как дальше продолжать эти отношения? И что будет с Тайлером? Как с ним общаться?
А с чего я решила, что мы будем видеться? Что нам придется контактировать? Потому что он дядя моего парня, который оплатил операцию моей матери, не требуя ничего взамен. Ничего, кроме ответа на один вопрос.
«Почему ты встречаешься с Джеком?»
Почему-то только сейчас задумываюсь над ответом. И он оказывается довольно прост. Джек мне нравится. В этом парне, который когда-то выбрал темную сторону, осталась светлая частичка, которая проявлялась последние три месяца. И не угасала. Она увеличивалась в объеме, затмевая тьму в его душа. Даже в университете заметили, как некогда похабный бабник Джек Адамсон внезапно стал однолюбом.
И я ценю его за это. За терпение, за проявленную заботу, за то, что своей неповторимой светлой энергетикой буквально сжег мои страдания по любимому мужчине. Он помог пережить тяжелое расставание, утешал, когда мне было очень плохо, не задавая вопросов, и сам старался быстро восстановиться после зависимости.
Мы помогали друг другу вплоть до сегодняшнего дня, когда я испортила построенный воздушный замок одним необдуманным поступком. Страстью, которая сжигает дотла. И дело не во влечении, а в чувстве вины. Оно не дает покоя уже долгое время, позволяя отвлечься на несколько минут в компании подруги. На время.
Затем оно снова продолжило свой заразительный процесс, вопреки дозе алкоголя в крови…
– Эй, ты меня слышишь? – соседка размахивает перед глазами руками, а я даже не сразу замечаю этого. И голос не слышу. Только через пару минут. – Опять в траур впала?
– Нет, просто… – снова торможу, снова подбираю слова. И в этот раз даже не обращаю внимание на ироничный тон подруги. – Я совершила ошибку.
– Какую? С богачом переспала? – усмехнувшись, Сара отпивает небольшой глоток из бутылки.
Блондинка точь-в-точь угадывает события минувшего вечера. Угадывает, сука, без какого-либо труда, в тот момент, когда совсем недавно сама обливалась слезами о предательстве рыжего главаря! Какого хрена? Неужели наши отношения с Тайлером так предсказуемы?
– Мне стоит спрашивать, откуда я знаю? – осторожно задаю вопрос.
– Да у тебя на лице написано, что ты хорошо сегодня потрахалась. И этот герой явно не говнюк-Адамсон.
– Сара! – снова возмущаюсь. Не нравится мне, когда Джека так называют. А речь наверняка шла именно о нем, к гадалке не ходи.
– А что Сара? Я же права, согласись!
И смотрит еще так внимательно, вычитывая в глазах даже самые сокровенные тайны. Хотя когда у меня были секреты от этой блондинки? От нее мало что можно скрыть.
– Права… – выдыхаю с сожалением. Еще как права. И от этой мысли легче как-то не становится.
– И что ты паришься? Джека жалко? Так бросай его к херам собачьим, раз от своего богача тащишься!
– Ты издеваешься? Я не могу.
– А кто может? Думаешь, ему понравится новость о том, что ты с его дядей потрахалась. А если он узнает, что ты легла к нему в постель после оплаченной операции, он это в таком свете выставит, что мало не покажется. Так что лучше расставь все по местам сразу, не жди у моря погоды.
Как бы я хотела последовать совету подруги. Но не могу. Джек стал мне, как родной. С ним я вижу свое будущее. А с Тайлером… неопределенность. Вот в каких мы сейчас отношениях? Что из себя представляем на данный момент? Счастливую пару? Вряд ли. Первоклассных любовников? Очень сомневаюсь. У такого мужчины может быть множество женщин.
Нас не связывает ничего, кроме одного секса после расставания. Возможно, он забудет обо мне, выкинет этот этап своей жизни из головы, пожалев чувства племянника. Все-таки я все еще его девушка.
– Слушай, я понимаю, что бросать парня тяжело, но лучше так, чем мучить и себя, и его. Он же поймет, что ты о другом мужчине думаешь. Хоть Адамсон и гондон, но далеко не дурак. Пожалей парня. Богач вон какие шмотки подарил!
Ага, шмотки. Пару комплектов нижнего белья, пару платьев и туфли. Его подарки до сих пор хранятся глубоко в шкафу. Специально запрятала туда все подаренные вещи после нашего расставания, чтобы не видеть их. Надо было продать или отдать нуждающимся, но Сара не поддержала эту идею. Сказала, что такая красота еще пригодится. Вдруг на вечеринку будет не в чем пойти? И я послушала ее совета.
Видимо, зря.
Словами Сары я совсем не прониклась. Может, потому что не успела здраво осмыслить произошедшее, или же во всем виноваты пару глотков виски? Или же потому, что не рассказала ей о словах Тайлера. О том, что у него никого нет, и что он не считал меня одной из бывших.
Такой же, как его покойная невеста…
Но правдивы ли эти слова на самом деле?
Глава 17. Мамочка
Спокойствие. Вот знаете, когда только-только разлипаешь глаза после долгого сна, то в первые секунды не думаешь ни о чем. Проблемы пока что не напоминают о себе, волнение еще не проснулось вслед за телом. Легкость и беззаботность расползаются по всему телу. Пока в один прекрасный момент не затухают.
В тот самый, когда голова не начинает активно размышлять и вспоминать, что же было вчера, и что ожидает сегодня…
И после этого наступает растерянность. Беззаботность отходит на второй план, уступая место скованности и осознанию ужасной реальности. И я больше не смогу вернуться к прежнему состоянию. Не сейчас, по крайней мере. Со временем.
Странно, что голова не болит после вчерашней попойки с Сарой. Она ясна, как никогда, мысли плавно перетекают из одной в другую. От одного воспоминания к другому. От боли к сладкому наслаждению. И обратно к боли, разъедающей грудную клетку. Все так запутанно. Так неразборчиво. И гадко. На душе гадко. Потому что сейчас я мучаюсь одна, а потом нас будет двое.
Или трое…
Хотя я сомневаюсь, что Тайлер сейчас думает о минувшем вечере. У него в голове работа, многочисленные поездки и племянник, который невольно оказался между нами. Только этого самого «нами» не существует. Тай живет своей жизнью, я живу своей. Точнее жила, пока в ней не произошел апокалипсис. И когда восстановится мой мир. Неизвестно. Только сейчас стоит не о личной драме размышлять.
О маме.
Я хотела встретиться с ней перед операцией. Хотела поговорить нормально. По-человечески. Помириться и выяснить отношения до того как она ляжет под нож. До того, как произойдут необратимые последствия…
Почему-то именно их я боюсь больше всего. Боюсь летального исхода. Перед сном я просмотрела всю информацию в интернете об операции по замене клапана. С одной стороны правильно сделала, а с другой стороны зря. Теперь мысли об опасности и о летальном исходе будут преследовать вплоть до того момента, пока мама не очнется.