И тут до меня доходит…
– Ты о чем? – вопросительно смотрю на подругу.
– Вчера Джека накачали наркотой, а когда он вышел на улицу, тут же отрубился. Ребята сразу скорую вызвали, те чуть копов за собой не притащили. Вечеринку всю разогнали к хренам. Ты что, не знала?
Не знала…
Нет, Сара, я не знала. Не знала, потому что лежала в туалете, скрючившись от боли. Не знала, потому что была душевно истощена и подавлена. Не знала, потому что считала Джека моральным уродом и настоящей скотиной. За то, что поступил со мной так подло. По-свински.
А сейчас все доводы рушатся в один миг.
Его звериный взгляд, сильные руки, припечатывающие к шаткой двери. Это не забудется никогда. Тот момент, когда жизнь разделилась на до и после, навсегда останутся в памяти.
Но затмить это поможет только тот, кто создал эти неприятные воспоминания…
Глава 12. Забыть прошлое
– На сегодня ты свободна, – командует менеджер – мужчина около двадцати семи лет. – С тобой все в порядке? Как зомби выглядишь.
– Да, все хорошо. Спасибо, – отвечаю без заминки в голосе.
В глубине души чувствуется облегчение. Чуть ли не вздыхаю от радости после утомительного рабочего дня. Больше не нужно стоять у прилавка и изображать доброжелательность. Рабочий день закончился. По крайней мере, я так думала. Но на самом деле все только начинается.
Наш дружелюбный менеджер сегодня не показался таковым. Хмуро смотрел на меня исподлобья, внимательно наблюдал за работой, делал лишние замечания, хотя до этого всегда оставался доволен мной. Странный. Или, может, мне просто показалось? В последние несколько часов могу запросто усомниться в увиденном или услышанном.
С чем это связано? Может, с тяжелым днем в университете? Или с бессонницей, которая мучила всю ночь? Не знаю и знать не хочу, однако потасканный вид, сильные круги под глазами и дикую усталость заметили сразу же.
Сначала одногруппники тыкали пальцем, затем преподаватели на парах, а напоследок начальник постарался. Даже о пропущенном рабочем дне напомнил не сразу. Сделал выговор и назначил дополнительную смену. На первый раз простили, но больше поблажек не будет.
В голове сплошной хаос. Мучила себя, истязала, как самый настоящий палач. Воспоминания той ночи никуда не делись. Они всегда были рядом, куда бы я ни пошла. Легче не становилось. Эта тайна оставалась внутри и требовала, чтобы ее выплеснули наружу. Но я не могу. Просто не представляю, как буду ощущать на себе сочувствующие взгляды окружающих. Ощущать жалость.
Сегодня мне придется встретиться со своим кошмаром лицом к лицу. Посмотреть в глаза и понять, намеренно ли Джек так поступил или под действием наркотиков.
Страшно.
Но я должна разобраться во всем раз и навсегда, перестать терзать себя и ненавидеть Джека. Вру. Не могу его ненавидеть. Потому что он единственный парень, которого я любила.
И единственный, кто лишил меня невинности против воли…
До больницы добираюсь быстро – всего пара остановок на метро. Сара стоит возле главного входа и ждет меня, как договаривались с утра. Белоснежные стены, резкий запах медикаментов, холод, будоражащий нутро. Это описание подходит только одному месту на свете, в независимости от страны, в которой ты живешь.
Больницей нас запугивали с самого детства. Когда я повзрослела, она начала просто раздражать своей атмосферой. Теперь я отношусь более или менее нейтрально, но это место всегда будет ассоциироваться с недолгой жизнью или мучительной смертью.
Местом, где люди либо выживают, либо умирают…
И сейчас моя судьба решится именно в этих стенах. Либо я смогу преодолеть препятствия и счастливо проживать пасмурные деньки в Лондоне, либо умру, так и не вкусив прелести жизни.
– Привет, Джеки! Ты все-таки выжил! – Сара первая входит в палату, разрушая спокойствие, пронизывая каждый уголок палаты терпкими нотками счастья и веселья. Жаль, что я не могу разделить их.
Джек лежит весь бледный. Сильная рука с красивым рисунком выпирающих вен соединена с капельницей прозрачным проводком, по которому течет хлорид натрия, а голова покоится неподвижно на подушке. Пухлые губы почти не улыбаются, лишь уголки приподняты. Однако эта улыбка, которой когда-то любовалась, больше не приносит прежней радости.
Хочется сесть рядом с ним, погладить по светлым волосам и сказать, что все будет хорошо. Но это не так. Я солгу, если сделаю это. Ничего хорошего не будет.
Потому что я пришла за правдой, которая сломает нас обоих.
– И тебе привет, Кларк, – хрипит парень.
В этот же момент он из последних сил поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня. Глаза в глаза. Два когда-то серо-голубых омута, похожих самый настоящий лед, кажутся прозрачными, совсем тусклыми. Но их взгляд пронзает до мозга костей.
Вот я и встретилась со своим главным страхом…
Парализует. Не могу сдвинуться с места. Стою около двери, в то время как Сара садится рядом. Словно она его девушка, а не я. Только разница в том, что ее не подвергали насилию. Ни Джек, ни кто-либо другой.
И я не знаю, что делать. Пожалеть его или накинуться с обвинениями. Улыбнуться и присесть рядом или отвернуться и больше не сталкиваться никогда в жизни. Люблю ли я его или ненавижу? Два противоположенных чувства словно сражаются на поле боя. И сейчас в моей голове происходит восстание. Но кто победит? Я и сама не знаю.
– Док сказал, что ты еле жив остался. Помнишь хоть что-то?
Нет. Не надо… не хочу вспоминать…
Не надо…
– Совсем ничего. Помню, как до клуба с пацанами доехали, и все, – отвечает Джек и вновь переводит взгляд на меня.
И по этому взгляду становится понятно – врет. Наши воспоминания едины. Они тянутся от моего разума к его, передавая ту информацию, которой бы не хотелось ни с кем делиться. Как телепатия.
– Ну ты даешь, Адамсон. Мы уже на венок скинуться хотели, – шутит Сара, но ни мне, ни Джеку сейчас не до шуток. Между нами возник свой диалог, в котором нет места третьему лишнему.
Они о чем-то разговаривают. Сара щебечет без умолку, а я продолжаю наблюдать за ними со стороны, все больше уходя в себя. Джек больше не смотрит на меня, не пытается прочесть мысли, оставив наедине с самой собой.
Сейчас мне необходимо углубиться в себя, подготовиться к предстоящему разговору по душам. Без Сары. Он состоится, я точно знаю. И готова к нему. Готова выяснить всю правду, готова принять его поступок, оставить в прошлом, если это произошло под наркотиками.
Но это лишь слова. Что будет на самом деле – неизвестно.
– Я подожду тебя на улице, – шепчет Сара, вернув меня из темных грез на грешную землю. Интересно, когда они успели наговориться?
Сара быстро покидает палату, а мы с Джеком остаемся одни. Атмосфера вокруг накаляется. Воздух становится терпким, невыносимым. Хочется сбежать вслед за подругой. Туда, где легче дышится, туда, где я не стану вспоминать самый страшный кошмар в жизни.
Чувствую на себе взгляд Джека. Внимательно рассматривает меня с ног до головы, словно впервые видит. Взгляд проходится по медным волосам, собранным в хвост, огибает скрытую под свитером и джинсами фигуру, вновь поднимается, останавливаясь на искусанных ночью губах. В общем, вид так себе.
Такой предстаю перед ним в первый раз. Другой. Не той девушкой, с которой он столкнулся в коридоре, не с той, кто поддался сладостному поцелую в прохладный вечер.
Это уже не я…
– Может, присядешь? – практически молит.
Мне бы ослушаться, убежать куда подальше, но я, как узник, идущий на казнь, приближаюсь к своему палачу. Каждый шаг дается с трудом. Он видит это, внимательно всматривается в мои глаза, готовые вот-вот наполниться влагой. Потому что с каждым шагом, сокращающим расстояние между нами, ощущаю ту самую безнадежность и неспособность противостоять.
Невозможность выбраться из западни…
Я присаживаюсь рядом с Джеком на кровать. Совсем близко. И он тут же накрывает свободной рукой мою. Его рука холодная, как льдина. И ее невозможно отогреть – растает на глазах.
– Это правда?
Ответа на вопрос не требуется – парень понял все по моим глазам, по сжимающим холодную ладонь рукам. По паре слезинок, которые все-таки вырвались из глаз. Всего две, не больше. Потому что остальное выплакала накануне.
За долю секунды я прожила тот день вновь. Момент за моментом, сцену за сценой. Все до мельчайших подробностей. Весь кошмар, который так хотела забыть, опять свалился на мои плечи. Его звериный оскал, бешеные глаза и боль. Нескончаемая боль внутри. Я проживала ее снова и снова. До бесконечности.
– Значит, это не сон, – в его голосе звучит досада, разочарование в самом себе.
Эти слова – приговор. Не только для меня, но и для него. Но почему-то это утверждение заставляет мою душу эгоистично обрадоваться. Мысленно улыбаюсь, понимая, что эту боль переживаю не одна.
В глубине души я желала, чтобы Джек испытал то же самое. Ту же боль, то же разочарование, то же моральное падение. Весь спектр чувств. И я добилась своего.
Эгоистично? Да. Но вполне справедливо. И мне не жаль. Совсем не жаль.
– Прости, – тихим, не своим голосом кряхтит Джек. – Ты же знаешь, я бы никогда не поступил так с тобой.
– Знаю.
Мой голос равнодушен. Нет, все было бы замечательно, если бы я верила в его слова. Раньше бы так и случилось – я слепо поверила бы каждому звуку, исходящему из его уст. Но не сейчас. Не после той ночи, которая изменила меня. Изменила нас.
– Дай мне шанс все исправить, – вновь мольба, разбавленная хрипотцой. – Пожалуйста.
Еле сдерживается. Глаза еще больше потускнели, полные губы совсем не улыбаются, а его ладонь сжимает мою в поисках поддержки. Ему сложно принять действительность. Поверь, мне тоже сложно. Но рано или поздно это стоит сделать, иначе мы просто сгнием в агонии собственной боли.
Я ничего не отвечаю, лишь улыбаюсь уголком губ. Больше нечего говорить. Слова закончились в тот момент, когда я просила остановиться. Когда я отчаялась хоть как-то повлиять на парня. В тот момент за него говорили наркотики, вряд ли бы он поступил так со мной в здравом уме. Но как заставить разум поверить в это? Как вернуть ту потерянную веру в любимого человека?