Когда выхожу из палаты, наступает некая апатия. Не вижу ничего вокруг, просто бреду к выходу, зная, что Сара будет ждать меня. А что дальше? Как мне быть? Как жить с этой болью в груди, разрывающей на части?
Не заметила, как пролетело время. За окнами совсем темно, врачей и медперсонала вокруг гораздо меньше – все разошлись по домам. Как не поймали за нахождение здесь вне часов посещения – неизвестно, но меня это совсем не беспокоит. В голове крутится только одна мысль.
Как раньше уже не будет…
Наверное, со временем мы станем прежними Джеком и Софи, продолжим наслаждаться поцелуями друг друга и бесконечно долго любить. Но все уже будет не таким. Наши отношения потеряли краски, ту изюминку, тот блеск, с которыми я смотрела на любимого. Теперь я не могу назвать Джека любимым.
Он мне нравится до безумия, но это уже не то. Не те чувства. Не та любовь.
Я хотела прийти сюда за ответами и конкретикой, а ухожу с той же острой, как игла, неопределенностью. И болью.
Он не виноват, нужно всего лишь время…
Обнимаю себя руками. Чертовски холодно. Сквозит, когда выхожу на улицу. Ветер пронизывает до костей, просачивается сквозь кожанку, разбрасывает пряди волос в разные стороны. Зуб на зуб не попадает. Но мне плевать. Сейчас я отравлена бесконечной, зудящей в груди болью.
– Ты совсем охуел, идиот несчастный? Ты чуть не убил меня! – кричит Сара на какого-то человека.
– Нечего было лезть на дорогу! – слышится в ответ мужской голос.
– Все в порядке? – спрашиваю сразу же, как только подхожу к Саре. Голос звучит отстраненно. Наверное, из-за недавних слез.
– Нет, не в порядке! Этот ублюдок наехал на меня и испортил ботильоны! Смотри, что от них осталось! – соседка вытягивает длинную ногу и показывает пальцем на чуть потертую кожу на обуви. На самом деле ничего страшного, но если сказать ей об этом – катастрофы не избежать.
– В следующий раз будете аккуратнее, – заявляет мужской голос. Низкий такой, хриплый.
Поначалу я не обратила внимания на человека, который стоял возле машины, ведь все внимание устремилось на пострадавшую подругу.
А зря…
По-мужски красивый. Строгий, собранный. Словно с обложки модного журнала сошел. Нереально привлекательная внешность, жгучие глаза, и губы. Полные, хорошо очерченные. Как у Джека. Однако отличия есть. Эти губы выглядят чуть тоньше, но если бы мужчина не был зол, то они приобрели бы легкую припухлость.
Что-то в нем цепляет. Статная фигура? Или, может, напряженные челюсти, которые немного расслабились с моим приходом? Или же глубокий взгляд, оттенок которых едва заметен в свете фар? А может, то, что он внимательно сканирует меня с ног до головы?
И я отвечаю ему взаимностью, рассматривая, как экспонат в музее искусств…
– Софи, прием! – блондинка машет руками возле моего лица, привлекая внимание. А я… не сразу могу откликнуться. – Вот до чего ты ее довел!
Но мужчина не слушает подругу, а наоборот – заставляет ее впасть в истерику. Не останавливается, когда та визжит, как потерпевшая, и просит не подходить ближе, не отвечает, когда его обзывают неотесанным мерзавцем. Он просто идет вперед, смотря мне в глаза. Не отрываясь. Сокращает расстояние между нами.
Внутри все сжимается в тугой комок, легкий холодок топчет дорожку по позвоночнику, а дыхание учащается. Мне страшно… Что он собирается со мной сделать?
– Вам плохо?
Вопрос звучал бы с нотками беспокойства, если бы он вложил их в свой голос. Но этого не происходит. Как был спокойным, так и остается.
– Отойди от нее, имбецил конченый! – Сара встает между нами, как щит. Будто на меня собираются напасть. Бред же, правда? Зачем я нужна взрослому мужчине? Хотя до какого-то момента сама так считала.
– Вам стоит показаться врачу.
– Не нужен нам врач! Пошли отсюда, Софи, – она берет меня за руку, как маленькую девочку, и тянет к выходу. – А с тобой мы еще разберемся! – напоследок грозит Сара и продолжает свой путь.
Блондинка что-то бубнит про себя, но я совсем ее не слушаю. Мне откровенно плевать. Я отвлеклась всего лишь на пару секунд от той боли, которая вновь накрыла меня с головой. И этим отвлечением стала не только подруга, но и мужчина. Красивый мужчина.
Однако если с Сарой мы еще нескоро расстанемся, то этого человека никогда больше не увижу.
Как же сильно я ошиблась…
Глава 13. Судьбоносная встреча
– Софи, ты сделала курсовую? – спрашивает Моника, моя одногруппница, подсев рядом за парту.
– До середины только дошла. А что?
– Хотела сравнить.
Моника – одна из самых умных девушек в нашей группе, но до моего уровня ей далеко. В последние дни мы стали чаще общаться: выполняли курсовые, практические, лекции друг у друга переписывали. Учились, в общем.
И если раньше я с удовольствием приняла бы навязанную дружбу, то сейчас ощущаю легкое напряжение. Стараюсь засунуть его подальше в глотку, проглотить, как ненужный шершавый ком. Потому что мне надо общаться с людьми.
Необходимо.
– Как там Джек? – осторожно смотрит на меня исподлобья искренним зеленоватым взглядом, неуверенно заправляя прядь вьющихся темных волос за ухо.
Почему осторожно? Потому что каждый раз, когда из чужих уст звучит его имя, я напрягаюсь. Противна людская жалость. Хочется закрыться ото всех непроницаемым коконом и не видеть никого. И ничего.
– Он хорошо.
– Передавай ему привет. Мы с сестрой очень переживаем, – опять сочувствие звучит в девичьем голосе. Ненавижу.
Для справки. Сестра Моники учится вместе с Джеком в одной группе, а живут они в соседнем общежитии, поэтому часто наведываются на вечеринки общины Гарри. Когда всем стало известно о состоянии блондина, сестры Олди одни из первых проявили сочувствие. Выражается оно в периодических звонках на мобильный и в постоянных вопросах о парне, когда мы пересекаемся в университете.
И это нереально меня бесит.
Мало того, что они практически не оставляют в покое, так еще и другие студенты косо поглядывают в мою сторону, начиная от таких же первачков, как я, заканчивая старшекурсниками и одногруппниками Джека. Смотрят они по-разному. Сочувствующе, порой насмешливо. Поначалу мне казалось, что о произошедшем в ту ночь в туалете клуба знают практически все, но я ошиблась, приняв сожаление за презрение.
Чертова толерантность.
Единственная, кто на самом деле поддерживает меня – это Сара. Она не спрашивает о состоянии Джека каждую чертову секунду, а просто пытается отвлечь от удручающих будней.
Джек идет на поправку. Его лицо постепенно приобретает тот самый здоровый оттенок, свойственный нормальным людям, в глазах появился знакомый, до боли родной блеск, а потрескавшиеся пухлые губы теперь улыбаются так ярко, что жемчужные зубы вновь радуют мой взор.
Блондин пытается быть тем милым парнем, которого я знала. Постоянно гладит мои руки, ласкает костяшками пальцев щеки. Так нежно и привычно. Только тех окрыляющих чувств уже нет. Они утонули. Ушли в небытие.
Однако весь спектр этих чувств оказался фальшивым…
Спустя несколько дней понимаю, что скучала. Скучала по нас. По заботливому и красивому Джеку, который подарил море незабываемых ощущений.
И негативных тоже…
Но мне уже не больно. Та глубокая рана постепенно затягивается прозрачными нитями, которые растворяются со временем и оставляют за собой маленький шрам. Воспоминания прошлого больше не давят на меня, не шатают в разные стороны.
Мой парень вернулся.
Мой Джек, которого я люблю всем сердцем. Он успокаивает меня, когда воспоминания снова проникают в разум сквозь кованые ворота. Каждый раз он напоминает о своей любви.
Нам приходится непросто. Одно неверное движение парня, и я тут же отстраняюсь и возвращаюсь в панцирь, из которого осторожно выглядываю, смотря по сторонам. Я стараюсь довериться, переступаю через себя, через боль. Через нашу общую боль, отражение которой заметно в светлых глазах Джека.
Но все впереди, ведь мы любим друг друга и готовы бороться за будущее…
Именно эти слова по утрам заставляют меня идти вперед и не оборачиваться назад.
Все это время я не звоню маме. С того дня, как началась вся эта заваруха, то есть почти неделю. Боюсь. Она обо всем догадается, поймет, что с ее дочерью что-то не так. А я не хочу нотаций и нравоучений. Не сейчас. Не переживу.
Эта неделя вообще кажется сплошным адом, с ног валюсь в прямом смысле. Пары, работа, посещение больницы. Все это выматывает и превращало в настоящего зомби. Лишь в субботу Сара согласилась прийти к Джеку вместо меня, а я спокойно отработала в кафе полный день.
И он оказался достаточно насыщенным.
– Два латте, – неожиданно произносит уверенный низкий голос, вытаскивая меня из воспоминаний минувших дней.
Красивый брюнет. Собранный. Уверенный в себе. С острым взглядом и окаменевшим лицом. Да, тот самый, с которым накануне поссорилась Сара. Вообще, я и думать о нем забыла, но сейчас вдруг память воссоздала обрывки нашей первой встречи. Его спокойствие, его уверенность, его взгляд. Сейчас он кажется светлее, можно даже цвет разглядеть. Глубокий синий, как море. Что он тут забыл?
– Да, конечно, – вбиваю заказ в компьютер без лишних вопросов, хотя внутри вновь возникает странное чувство, заставляющее меня смотреть на этого мужчину. – Не желаете что-то еще? – фирменная улыбка, доброжелательность, сочащаяся из всех мест, даже когда на душе плохо. Все по привычке.
– Нет, спасибо, – отвечает так же спокойно, как и до этого. – Хорошо себя чувствуете?
– В смысле?
– В прямом. В прошлый раз на вас лица не было.
Неужели вспомнил? А я подумала, что такие, как он, не запоминают таких, как я.
– Все хорошо.
Не улыбается. Пронзительно смотрит на меня, словно пытается проникнуть куда-то глубже физического состояния. В центр моей вселенной. И почему-то я приоткрываю вход туда. Для него. Для этого странного мужчины, создавшего эту странную связь.