— Если ты не пойдешь домой, я позвоню Дэвиду и скажу, что сегодня ты вышла на охоту.
Я была в таком шоке, что моя челюсть буквально слетела с петель и упала.
— Ты этого не сделаешь.
— Хмм... Интересно, как же он отреагирует?! Мне не кажется, что он благосклонно относится к людям, которые осмелились ослушаться его.
Дэвид, наверняка, закатит истерику. Черт, если Трент позвонил ему, он уже бьется в истерических конвульсиях. Что будет, если поступит звонок еще и от Рена? Он, наверное, отстранит меня от работы, может быть даже уволит, и у меня...
Орден — единственное, что у меня есть. Ненавижу Рена за то, что он так подло воспользовался этим против меня.
— Ну, ты и мудак!
В его глазах сверкнуло веселье.
— Знаешь, кажется, меня уже так называли один раз. Или два.
— Не удивительно, — не прощаясь, я развернулась и пошла по тротуару. Я начала сворачивать назад на улицу Бурбон, но остановилась, вспомнив о пончиках, которые обещала Динь.
Если я вернусь домой без пончиков, Динь, вероятно, обкромсает мои волосы, пока я сплю. Вздохнув, я развернулась и направилась в другую сторону, к кафе Дю—Монд. В этот поздний час кафе скорее всего битком набито посетителями.
— Куда ты идешь? — спросил Рен позади меня.
Я выругалась себе под нос.
— Не то чтобы тебя это как то касалось, но я собираюсь купить пончики.
— Прямо сейчас? — он пошел следом за мной. — Они что, правда, настолько хороши?
Недоверчиво на наго посмотрев, я покачала головой.
— Ты еще их не пробовал? Это первое, что люди делают по приезду в Новый Орлеан.
— Нет, — он оглядел тротуар, нахмурившись при виде парочки влюбленных, которые выглядели так, словно собирались зачать ребенка прямо посреди улицы. — Не было времени.
Я хотела спросить, чем же он был занят, но опять—таки у меня не было ни малейшего желания общаться с ним. Он не собирался рассказывать, почему так уверен, что Фейри действительно Древний или еще что—нибудь важное. Я даже не знаю, поверила ли ему вообще.
Если Дэвид не считал это реальной угрозой, и Трент, вероятно, думал, что у меня не все дома, тогда почему Рен, совершенно незнакомый мне парень, был единственным, кто уверен, что Древние бродили поблизости?
Рен молча следовал за мной до кафе, а я изо всех сил старалась его игнорировать. Однако когда рядом с тобой идет шестифутовый парень, который при своем росте умудряется быть тем еще красавчиком, сложно делать вид, что его не существует.
Он вместе со мной молча встал в конце очереди, прямо под льющийся свет фонаря.
По крайней мере, теперь я могла получше рассмотреть его тату. Это была виноградная лоза сложного плетения, глубоких зеленых и серых оттенков, которая путешествовала вниз по его руке. Плетеные узоры скручивались вместе, напоминая мне кельтский узел. Виноградная лоза изгибалась по его руке и между пальцами. Не припоминаю, чтобы раньше видела подобные татуировки.
Я заказала две порции пончиков и отступила, уступая место Рену, который кинул на меня вопросительный взгляд.
— Что? Я умираю с голоду, — пробормотала я.
Он усмехнулся.
Наши заказы подали одновременно, как будто мы были вместе. В смысле, как будто мы с ним реально были вместе.
Мне безумно хотелось посмотреть на его реакцию, когда он впервые попробует свой сахарный пончик. Это ощущение сравнимо с первым впечатлением при знакомстве с человеком. Вкус, который испытываешь, впервые откусив кусочек от своего первого пончика — запоминаешь на всю жизнь.
Но мы не были друзьями. Мы едва знали друг друга, и он практически похитил меня прямо посреди улицы. Держа пакет в руках, я нервно переступила с ноги на ногу.
— Ну что же, увидимся.
Он не ответил, а просто склонил голову набок. На мгновение я задумалась, что было бы, встреться мы при других... нормальных обстоятельствах. Например, если бы посещали одни и те же занятия в Лойоле. Я наверняка была бы в восторге от возможности узнать его получше; увидеть, как далеко заходит эта татуировка. Но мы не были нормальными, да и все окружавшее нам слишком сложное. Вздохнув, я отвернулась.
— Айви?
Я с неохотой снова повернулась к нему лицом.
Рен стоял в основном в тени, в непосредственной близости от света, бьющего из кафе на тротуар.
— Не делай глупостей. Иди домой. Будь в безопасности.
И он ушел, растворяясь среди пешеходов. Ответила ли я что—то на этот счет?
Подремав всего лишь несколько часов, я отправилась на занятия. Должна признаться, что я буквально носом клевала, а еще, я с утра забыла обезболивающие выпить. Что ж... Сейчас велика вероятность того, что я напускаю на себя больше слюней, чем обычно.
В такие дни, как сегодня, когда я оправлялась от пулевого ранения и мало спала, я думала о Вал, которая могла все утро проваляться в постели. Да с какой стати я вообще хожу в колледж? Я могла бы остаться в постели, бездельничать и, черт меня побери, мечтать о горячих накачанных парнях с прессом, усыпанным сахарной пудрой.
Ладно, это прозвучало странно.
В пятницу у меня было две пары: философия и статистика. На счет первого я не возражала и даже считала этот предмет интересным, что же касается статистики, то я бы предпочла выщипать себе ресницы ржавыми щипцами.
Мне удалось перехватить бутерброд перед статистикой и заставить себя усесться на место. Пока я ждала преподавателя, который явно не спешил и, кажется, сам страшился посещать собственные занятия, мои мысли снова и снова возвращались к прошлой ночи — к Рену.
Одна мысль не давала мне покоя всю ночь — почему я не спросила его, зачем он преследовал существо, которое, как он утверждал, было Древним?! Которое должно быть Древним. Я была настолько поглощена его нападением и новостью о том, что этот Фейри был Древним, что даже не подумала спросить, какого хрена он вообще там забыл.
Единственным моим предположением было то, что он охотится на Древнего, но почему...
— Выглядишь дерьмово.
Я повернулась налево, глядя как Джо Энн Вудвард плюхнулась на место рядом с моим.
— Спасибо. Теперь мне стало еще лучше.
Она мягко улыбнулась, доставая массивный учебник по статистике, и заправила за ухо локон густых, миндального цвета, волос.
— Да, с моей стороны это было подло.
Учебник шумно грохнулся на стол. Книга была такой большой и толстой, что ее без сомнений можно было использовать, как оружие.
— Серьезно, как ты себя чувствуешь?
Мне правда нравилась Джо Энн. Мы познакомились на первом курсе в Лойоле, на ознакомительном занятии по психологии. Мы с этой соблазнительной брюнеткой сразу поладили. Она была по—настоящему милой и сладкой, как клубника в сахаре, тем редким человеком, который не может сказать о других ни одного плохого слова. Она была именно той, с кем я хотела быть лучшими друзьями, и когда мы вместе тусовались я чувствовала себя... нормальной.
Это ощущение было редким и бесценным.
И хотя мы много занимались вместе, даже пару раз гуляли, она понятия не имела о том, чем я занималась или кем я была. Обязанность держать Орден в секрете воздвигла между нами огромную стену. И как бы мы ни были близки, эта стена никогда не рухнет.
Глядя на записи, которые я сделала в среду, я покачала головой.
— У меня, кажется, вчера было пищевое отравление, или что—то похожее, — ложь. — Мне уже лучше, — почти правда. Я не умирала от боли, но ощущения в животе все еще были болезненными.
— О Боже, может, тебе что—нибудь нужно? — от волнения ее карие глаза округлились, словно маленькие летающие тарелки.
По неведомым мне причинам, Джо Энн свято верила, что мне просто необходима материнская забота. Конечно, не полный тотальный контроль, но все же ее беспокоило, что мои ближайшие родственники погибли.
Не в силах раскрыть ей правду их смерти, я сказала, что они погибли в трагической автомобильной аварии.
— Я в порядке. Честно — заверив ее, я мельком взглянула на часы. С начала пары прошло две минуты. Может, свершится невероятное чудо, и профессор не явится?!
Джо Энн, крутя ручку между пальцами, пристально смотрела на меня.
— Ты уверена? Я бы могла приготовить куриный суп с лапшой.
Я засмеялась.
— Да, я уверена.
Она лучезарно улыбнулась.
— Не хочешь что—нибудь перекусить прежде, чем я с головой погружусь в свою работу?
Джо Энн работала в городском реабилитационном центре, что лишний раз доказывало, что она настоящий ангелочек воплоти. Я уже было хотела согласиться, но потом вспомнила, что мне нужно зайти в Квартал на еженедельное собрание.
Разочарование переполнило меня.
— Я не могу. Может, на этих выходных?
Она радостно улыбнулась.
— Здорово, напиши мне потом. В воскресенье у меня выходной.
Наконец, наш профессор нашел наш класс и, как обычно, у меня создалось такое впечатление, будто он задремал прямо посреди лекции.
Не уверена, что к концу курса я узнаю хоть что—нибудь о статистике, да и по правде говоря, я вообще не понимала, зачем нам нужен этот предмет.
Я вместе с Джо Энн вышла из аудитории, стараясь игнорировать колики в боку, пока мы пытались пробраться в переполненном коридоре.
— Кстати, — сказала она, подталкивая мое плечо своим, — мне нравится, как уложены твои волосы.
— Да?
— Ты распустила их, — подметила она. — Раньше ты никогда не распускала их. Выглядит здорово.
— Ох, — сконфуженная, я запустила руку в волосы, и мои пальцы запутались в кудрях, словно в капкане, — сегодня утром на меня нахлынуло сильное разочарование, и мне было лень их укладывать.
Отчасти это правда. Помывшись, я решила не сушить волосы, в спешке доедая оставшиеся оладья.
Она засмеялась.
— Тогда ты не должна ничего с ними делать. Ты... — затихнув, она чуть не врезалась в перила, когда мы подошли к лестнице.
— Эй, помедленней. Ты в порядке?
Ее загорелые щеки вспыхнули румянцем и, казалось, она не могла вымолвить ни слова. Спустя мгновение, я поняла почему. По лестнице поднимался воображаемый муж Джо Энн. Никто, кроме Кристиана Трэна, так не влиял на нее.