– Ладно. Пускай идёт в мою гримёрку и там задаёт свои вопросы. Только один, поняли? Вон тот пойдёт, что вид получше имеет, помоложе.
Фавро обрадовался такому повороту судьбы, и уже было ринулся за вспыльчивой испанкой, но был остановлен Конте, сдержавшим его за рукав:
– А что, немолодые и несимпатичные вам не по зубам? Боитесь грубых мучжин или грубых вопросов?
Рита обернулась в его сторону, беспардонно оценила с ног до головы, гордо запрокинула голову вверх и выдала ремарку:
– Я не боюсь грубых. Значит пускай этот идёт.
Марсьяль, Бонне и Фавро стояли молча, будучи полностью оконфуженными. Конте задиристо последовал за Ритой, снова шепнув Фавро:
– Прости, друг. Эту ты точно не потянешь.
Новая «Чёрная Кошка» кабаре действительно имела все задатки настоящей дикой кошки. Внутри неё кипела южная, испанская кровь, а смуглая, глянцевая кожа на пару с глазами сервала отпугивали и притягивали одновременно. Это был не просто карий цвет глаз, а самый насыщенный оттенок горячей арабики. Рита разительно отличалась от предыдущей солистки Жанетты, которая излучала внутреннюю, леденящую красоту, эта же напротив – извергала весь свой огонь наружу, словно огненный фонтан.
– Можешь сесть там. – по-прежнему гордо и надменно указала место комиссару испанка.
Комиссар повиновался – пока он был согласен играть по её правилам, изрядно сдерживая себя. Ведь его задачей было получить то, что хочет он.
– Может поболтаем, Рита?
– Хорошо. Что тебе от меня нужно? Это из-за неё, я знаю. Но причём здесь я?
– Ни при чём.
– Тогда что? О ней я говорить не стану. Мне нечего сказать.
Конте глубоко вздохнул и пытался гипнотизировать её кофейные глаза своим пронзительным, ироничным взглядом, но то и дело отвлекался на привлекательные формы строптивой дамочки. Особенно, ему хотелось рассмотреть ту часть её тела, которая скрывалась за искрящими на свету коралловыми бусами.
– Хочу с тобой познакомиться, чикита.
Рита посмотрела в его сторону с интересом. Немного помолчав, она спросила:
– Когда ты родился?
Этот вопрос Конте меньше всего ожидал услышать.
– Когда тебе нравится, чикита.
Рита была обескуражена. Она замолкла, подошла к своему столику и достала небольшую стопку каких-то бумаг, косо посмотрела в сторону комиссара и начала грызть кончик карандаша.
– Как, ты не знаешь даты своего рождения? А… ты дитя блуждающей Луны, человек, которого так просто не узнать. Мужчина-вулкан, такой спонтанный и… стремительный, да, именно такой. Мне нравятся такие. Но по своей сути ты не сможешь принадлежать какой-либо одной женщине – ты одиночка. Я права, да?
Конте промолчал.
– И всё-таки, когда?
– Если хочешь, то пускай будет 25-го декабря.
Рита что-то записала у себя на внутренней стороне запястья, после чего отошла к зеркалу.
– Иди сюда, на свет. Покажи мне свою руку, если не боишься. – Желая изучить личность комиссара по линиям его руки, она постепенно меняла свой гнев на благоприятное расположение.
– Я не прочь пойти на риск. – Подыгрывая ей, Конте подошёл поближе, показав внутреннюю часть ладони. Но увы, он никак не мог предположить, чем чревата эта безобидная затея.
С большим любопытством, Рита обхватила ладонь комиссара, словно читая книгу.
– Линия судьбы как горная река… Какая интересная судьба, жизнь непростая, ухабистая, но очень интересная…– Казалось, она рассматривала ладонь Конте словно узоры калейдоскопа, доступные только её глазам. Она водила заточенным до остроты ногтем по каждой из его линий, словно изучая маршрут на карте. И так длилось ровно до тех пор, пока она не упёрлась в новую точку координат, которая заставила её содрогнуться и в прямом смысле слова отскочить в сторону.
Это было сверх ожиданий Конте, ведь между ними контакт уже назревало потепление.
– Что случилось? – встрепенулся он, глядя на её испуганное лицо.
Она не ответила ему не сразу. О чём-то размышляя, Рита повернулась к нему спиной.
– Меркурий. Это знак, высший знак. Ты такой человек…У нас говорят, peligroso8.
– И что это значит? – в растерянности спросил Конте.
– У тебя слишком хорошая интуиция. – строго отрезала Рита.
Комиссар ничего не понял во всей этой чепухе, и пытаясь ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку, опять начал приставать у ней с расспросами:
– Интуиция… Разве это плохо? Кстати, чикита, как твоё настоящее имя?
Её настолько встревожило, то, что могла видеть только она, что больше не слушала Конте. Её голову заняли крайне беспокойные мысли…
– Каллас… Эвора, Каллас… – отстранённо ответила она, и вынув из шкафчика под столом с дюжину сандаловых палочек, подожгла их сразу все.
– А я думал, ты скажешь Маргарита Гарсиа. Ну что ж, прогадал. Может…
– Уходи. Мне нужно побыть одной. Нужно готовиться.
Конте подумал, что она имела в виду грядущее выступление, но Рита имела в виду совершенно другое шоу.
– Что ж, спасибо за сеанс, мадам или мадемуазель Каллас. До скорой встречи, я надеюсь на это.
Комиссар понял, что пиши пропало – а ведь он был так близко, чтобы добиться расположения «Чёрной Кошки», и ему ничего не оставалось, как откланяться и оставить её в покое.
В это время в зале томился Фавро, которого крайне интересовал исход беседы Конте с дерзкой южанкой. Увидев немного нахмуренного Конте, он тут же поспешил справиться о новостях:
– Вам удалось что-то узнать, патрон?
– Увы, ровным счётом ничего, Фавро. Её бесполезно о чём-либо сейчас спрашивать, она не скажет правды. – с досадой в голосе ответил Конте.
– Теперь в участок? – разочарованно спросил Адриан.
– Давай напоследок заглянем к Марсьялю, меня по-прежнему интересует содержимое его сейфа.
В кабинете Шапю на самом деле был хороший огнеупорный сейф. В присутствии Конте и Фавро дверца была открыта хозяином, а содержимое представлено вниманию и разложено на столе, подобно праздничной нарезке деликатесов. Мельком Конте бросил взгляд на нижнюю полку сейфа – меж ценных бумаг и стопок банкнот он, к своему удивлению, заметил какие-то чертежи, издали напоминавшие судоходные карты, а рядом с ними – Библию.
– Двенадцать колье, четырнадцать браслетов, шестнадцать колец, семь брошей… – Бонне речитативом зачитывал опись содержимого, пока Марсьяль следил за действиями и реакцией Конте. На самом деле, его волновал не интерес Конте к убийству Жанетты, а само его присутствие в заведении, и на это была справедлива причина, которую вместе с Бонне он надеялся оставить в строжайшей тайне. Но не опередил ли его Конте?
– Где её помолвочное кольцо? – раз за разом рассматривая со всех сторон шестнадцать колец убитой, Конте предполагал, что пропустил рубины и бриллианты, подаренные ей к несостоявшейся свадьбе.
Марсьяль и Бонне переглянулись: разве намеревались они скрыть что-то от комиссара?
– Какое? – в один голос вопросили те двое.
– Кольцо, которое подарил ей жених, с рубинами и бриллиантами. – продолжал настаивать Конте.
– Может, это подойдёт? – пытаясь быть полезным, Фавро заострил внимание на одном из ювелирных изделий.
– Разве рубины – зелёные? Нет, Фавро, совершенно очевидно, что этого кольца здесь нет.
– Мсье Конте, неужели вы хотите сказать, что мы его спрятали от вас? – в интонации Марсьяля прослушивались нотки нервозности и волнения, ведь он прекрасно понимал, что Конте в первую очередь работает на Ива Фалардо и его банду.
– Я ничего не хочу сказать, Марсьяль. Ничего.
– Ну если ничего, тогда мсье Бонне проводит вас.
Наконец вся свистопляска вокруг места преступления была окончена, Конте и Фавро покинули «Чёрную Кошку» и направились на старенькой альпине к бульвару Сен-Жермен.
В машине Коте-Фавро пытался пересмотреть карточки из материалов дела в поисках важных улик.
– Исходя из описи в деле, кольца не было на ней и в день её смерти. Может, это и была причина её убийства? Убийца всё-таки был вором, и…
– И побрезговал другими побрякушками? Нет, Фавро, здесь не всё так просто.
– Да, в этом вы правы. Кстати, патрон, вам удалось узнать настоящее имя этой Риты?
– Говорит, что Эвора Каллас, но я не особо верю этим словам.
– Но ведь всегда можно проверить по картотекам…
– Картотеки на корабельных шлюшек? Да ты совсем перегрелся, Фавро. Чёртов Меркурий, будь он неладен…
– Кто?
– Не важно, Фавро. Но на нашу голову взгромоздилась ещё одна загадка: куда исчезло, а главное почему исчезло именно это кольцо. Знаешь, мне что-то резко захотелось согласиться на уговоры Кларин и посмотреть это шоу. Говорят, к интуиции нужно прислушиваться.
Глава 9. Несостоявшаяся радость
– Как мило, папа, что ты дождался моего приезда! – Вернувшись из южного департамента Эро, Анжелик была счастлива застать отца дома, в это время обычно он должен был быть на рабочем месте. Но лишать себя радости встречи с любимой дочерью он категорически не хотел – и на это у него была веская и неочевидная причина.
– Как съездила, дорогая? – в голосе Годена чувствовалась нотка волнения.
– Замечательно! Папа, осенний юг прелестен! Мне так этого не хватало, в самом деле, нам нужно собраться всем вместе на Рождество… – Анжелик пребывала в предвкушении праздника. Снимая свой прелестный алый берет, она поспешила присесть к камину и обогреть руки.
– Ну и прекрасно. Почему ты не осталась там на дольше?
– Соскучилась по тебе! И по Мари-Роз тоже. Кстати, как она поживает, с ней всё хорошо? За эти четыре дня она ни разу не подошла к телефону, я надеюсь, она не обиделась на меня…
– За что ей на тебя обижаться, Белоснежка? У неё всё хорошо, ты же её знаешь, она на месте не усидит. Хочешь чего-нибудь перекусить?
– Нет, спасибо, папа, перед отъездом от бабушки и тёти я плотно позавтракала. Мари-Роз сейчас дома?
Годен до последнего не хотел трогать больную мозоль, а отмалчиваться перед любопытной Белоснежкой было крайне непросто. Но у него была важная, и как он был уверен, радостная новость для неё, потому надеялся, что дочь быстро потеряет нежелательную для обсуждений тему, переключившись на более интересные дела.