Напыщенная и хорошо одетая публика ресторана «Палас Отель» ещё долго шепталась о произошедшем, смакуя выпад залётного безумца с улицы. Одна дама осмелилась подойти к соседнему столику. Беспардонно присоединившись к незнакомой компании, она сходу задала вопрос:
– Вы слышали что-то подобное? Что ещё за «Чёрная Кошка»?
Вся компания брезгливо скривилась:
– Наверное, что-то грязное и низкопробное, как этот чокнутый пьяница…
– Вот и я о том же, нужно будет обязательно посетить! – ответила навязчивая дама.
Глава 18. Приключение в обители
Комиссар Конте направился щегольнуть собой в участок, а Фавро и Альбанелла должны были в это время уже довести до кульминации свой план по поимке беглой «Белоснежки».
Пастор Реноден отвёл Фавро обратно к лазарету – на крыльце было выложено ящиков двадцать, с такой же символикой, и, к счастью, инспектора Фавро именно эти были помечены отметкой «хрупкое».
– Бога ради, будьте осторожны с ящиками, внутри очень ценный, и что важно – хрупкий груз.
– Ценный? И что же там такого цен… – Фавро был в шаге от разгадки, но увы – оплошность Альбанеллы снова запорола всё дело.
Отхлебнув тайком от сестры Изидоры из пузырька с ядрёной спиртовой настойкой какой-то травы, старик в одночасье получил хмельной кувалдой по голове, закатив пьяный концерт, тем самым расстроив все планы.
– Я тре-бую у-ва-ж-же-ния! А мне из-за её кольт-ца чуть брюхо не вспор-ро-ли… твар-р-ри полиц-эйс-кие…. Я что хочу ска-ать… Свои обещ-ща-ния всегда вып-полняю, потом-му меня цен-нит сам ком-мис-сар Кокт…Конт… Кон-те! А, Афвро! Иди су-уд-да, по серкету тебе скражу – вот он, Бели-о, вот! Хват-тай его, цепляй ему брас-лет-ты… – на последнем слоге бродяга рухнул замертво, так и не успев толком закончить то, что начал. Можно было подумать, что он действительно умер, но уже через минуту Альбанелла раскатисто, словно лошадь, захрапел под кустом просвирника, ставшем ему подушкой.
Инспектор Фавро оглянулся, и увидел у дверей лазарета незнакомого ему человека, который насильно вёл под руку Анжелик Годен, а та со смятением и истерикой пыталась от него отвязаться – конечно, это был тот самый пройдоха Белио.
– Эй, Белио! Сейчас же отпусти эту Белоснежку, и медленно отойди к стене!
Тот, кого Фавро назвал именем небезызвестного вора, недовольно оглянулся с явным презрением, продолжая удерживать девушку.
– Тебе чего надо, попрошайка? Иди на раздачу, а то похлёбка скоро кончится.
– Попрошайка? Я инспектор Адриан Коте-Фавро, сорок шестой участок. Вы арестованы по подозрению в ограблении в «Палас Отеле» и похищении человека.
– Что за бред?! Я, я не понимаю, о чём вообще идёт речь! Какое вообще вы имеете право тут находиться и угрожать мне арестом?!
– Я не угрожаю арестом, я его произвожу. Лицом к стене, руки за спину, и отошёл от неё!
– Я сейчас же вызову своего адвоката, эта дрянь не смеет мне угрожать!
Но инспектор не стал церемониться и достав свой пистолет, направил его в сторону проходимца, грозно выругавшись:
– А вот это уже оскорбление представителя власти. Ты давай, прикуси свой язык и убери от неё руки, пока я не всадил тебе пулю в лоб. Если не веришь, можем проверить, но для тебя это будет только один раз, увы. Адвокату он позвонит – да по тебе виселица уже заждалась!
Находясь в полнейшем замешательстве, посереди раздора встрял пастор Реноден:
– Я прошу прекратить брань и насилие в святом месте, да ещё и в присутствии девушки! Инспектор, заклинаю, исполняйте свой долг, не превышая ваших полномочий, а вам, как задержанному, не стоит противиться приказу уполномоченного лица – если вы не виновны, вам нечего опасаться, полиция во всём сама разберётся.
– Ладно, ладно! Но этот так называемый инспектор ещё пожалеет об этом!
Преступник осознал всю серьёзность ситуации и немного поутих, отпустив Анжелик. Она сразу отбежала от него, спрятавшись за спиной пастора Ренодена, наблюдавшего за всем этим водевилем.
– Адриан, я хотел сказать, инспектор Фавро… Я бы хотел попросить вас позволить мне взять на себя ответственность присмотра за бедняжкой и вашим напарником, пока вы будете осуществлять привод задержанного в участок.
Фавро уже успел забыть, что пришёл не один, пока Альбанелла не перевернулся на другой бок под кустом, перейдя на другую тональность храпа.
– Хорошо, пастор Реноден. Но учтите, что в случае её пропажи, ваша сутана не освобождает вас от уголовной ответственности, будете отвечать наравне с остальными.
– Разумеется, инспектор Фавро. Идёмте, Анжелик, я провожу вас в трапезную, немного горячего молока вам не помешает, к тому же, нужно попросить сестру Изидору вынести нашему уставшему брату одеяло, на улице уже прилично похолодало.
Надев наручники на разгорячённого, но кроткого арестанта, Фавро самодовольно повёз сдавать свой трофей в участок. Пастор Реноден, вновь защитивший Анжелик, провёл её в комнату, но держать под арестом до прихода полиции совершенно не намеревался. Несомненно, она была расстроена, и единственным, у кого могла попросить помощи был Патрик Реноден.
– Пастор Реноден, вы всегда оказываетесь рядом, когда мне нужна помощь. Мне кажется, что мой ангел-хранитель обрёл земной лик, ваш лик, и непрестанно защищает меня. Скажите, что теперь со мной будет?
– Господь не просто так посылает людей на наш путь, Анжелик. Для начала, расскажите мне о том человеке, которого арестовал инспектор – это он предложил вам помощь, скрыв свои злые намерения?
– Да, пастор Реноден. Я не верю и не хочу больше верить людям. Как можно верить, если самые близкие люди пытаются тебя использовать ради своей выгоды?! Вы – единственный, кому я верю сейчас, и эта вера единственное, что удерживает меня от необдуманных поступков.
Сказанное Анжелик заставило задуматься пастора. Немного растянув молчание, он продолжил своё наставление.
– Никогда не падайте духом и не теряйте веру в людей, как бы тяжело вам не было. К тому же, у вас вся жизнь впереди, вы молоды, красивы, умны. Жизнь изменчива, вот увидите – сегодня она ставит вам подножку, а завтра весь мир у ваших ног. Принимайте невзгоды жизни как подарок судьбы – эти уроки бесценны, но как бы не поступали окружающие вас люди, поступайте правильно.
– В том то и дело, пастор Реноден, что я не знаю, как мне поступить в дальнейшем. К тому же, я уже нигде не смогу чувствовать себя в покое и безопасности, даже здесь мне страшно оставаться, но и покинуть обитель я тоже не могу.
– Раз уж я взял на себя ответственность за вас и перед Богом, и перед полицией – предоставьте это мне. Знаете что, вам нужно прогуляться. Стены обители это конечно хорошо, но иногда даже монахи выходят в свет. Давайте посмотрим в глаза вашим страхам вместе и совершим прогулку по парку Монсо. Вот увидите, быстрее любых молитв и постов вам поможет прийти в себя красота природы и ветер свободы.
Заплаканными глазами Анжелик посмотрела в лицо пастору Ренодену и наконец смогла улыбнуться. Взяв её под руку, пастор ответил ей взаимной улыбкой и блеском своих неизменно встревоженных глаз, составив ей компанию.
За порогом суетливой обители плавно и размеренно текла жизнь своим неспешным чередом. В парке Монсо бегали дети, тщетно пытаясь запустить воздушного змея, тяготевшего к витым ветвям дубов. Аудитория постарше уткнулась в газеты на лавочках, а старожилы шумели за игрой в петанк. Пастор Реноден был прав – красота суеты жизни и ветер свободы лучше всех расправляют крылья.
– Как забавно, – прервал размеренную прогулку смех пастора Ренодена.
– Что именно? – удивилась Анжелик.
– Моя сутана. Она сродни форме жандарма – сначала молодые люди не стесняясь оценивают вас, Анжелик, с ног до головы, бросая игривые взгляды. Но перескочив глазами немногим вперёд на вашего спутника, то есть, меня, они сразу впадают в ступор или их сразу перекашивает. После, они резко отводят взгляд и спешат удалиться в другую сторону. Срабатывает эдакий эффект удара хлыстом.
Анжелик рассмеялась, но не из-за слов пастора, а из-за того, что ей просто было хорошо.
– Действительно, забавно, но увы, я ничего не замечаю. Рядом с вами мне настолько спокойно и хорошо, что я успела забыть обо всём и обо всех.
Прекрасное послеполуденное время незаметно перетекло в уютный осенний вечер при молодой луне. У небольшого мостика раскинулась кучерявая ива, едва касаясь своими кудрями воды. Подойдя поближе, пастор Реноден и Анжелик любовались отражением звёздного неба в слегка взволнованной от лёгкого ветерка воды.
Когда молодые люди гуляют бок о бок, практически не проронив слова, случается то, что обычно всегда случается в таком случае. Одни называют это стрелой амура, другие копьём дьявола. Для одних нужны годы, а для других – ничтожная доля секунды. Анжелик действительно стала смелее, и подхватив чудесный порыв сделала первый шаг.
– Пастор Реноде…
– Вы можете называть меня Патрик, – настойчиво предложил пастор своей опекаемой, чему она несказанно обрадовалась.
– Патрик. Патрик, вы так много сделали для меня, словно открыли весь мир заново – я чувствую, что никогда не была настолько свободна и счастлива, чем сейчас. Как бы и мне хотелось сделать нечто для вас, чтобы хоть немного отблагодарить за вашу доброту…
В этот момент их глаза встретились, и слова им больше были не нужны. Анжелик подарила ему свой поцелуй, который нельзя было назвать робким, и Патрик ответил ей взаимностью. Под шелест ветра и издали доносящийся гул города они провели в объятиях время, которое никто никогда не считает в таких случаях. И когда голос разума начал вмешиваться в идиллию любви, Анжелик словно поразило громом и она смущённо отвела взгляд:
– Простите меня, Патрик, пастор… Пастор Реноден! Я не знаю, что на меня нашло… Прошу, забудьте это, обещаю, больше этого не повторится!
Но Патрик Реноден больше всего не хотел выпускать её из своих объятий, но был вынужден это сделать. «Я тоже этого желал» – подумал он про себя, но решил смолчать.