Реноден отошёл в сторону и склонился на мосту, устремив взгляд на воду. Поодаль друг от друга, каждый думал о своём. Она была встревожена, какова будет его реакция. А он лишь думал о том, что совершает ошибку, на которую не имеет никакого права. И под этими словами скрывался совершенно другой, далёкий от верности религии смысл.
– Вы были правы Анжелик. Теперь и здесь для вас небезопасно. Завтра утром необходимо будет сменить адрес.
ПОСЛЕ ТОРЖЕСТВА
Избавившись от галстука-бабочки, Конте облегчённо опустился в кресло. Но долго расслабляться ему не дал истошный звон телефона.
– Конте, слушаю.
В телефоне прохрипел недовольный голос:
– Это я. Что тебе известно?
– Я не могу тебе сказать, прости.
– Прости? Ты берега попутал. Мне доложили о твоей выходке в «Палас Отеле».
– И что? Обиделся, что тебя не пригласили на зрелище?
– Что-то ты слишком борзый стал, тебе напомнить, с кем ты имеешь дело?
– На память не жалуюсь, а вот у тебя, Ив, видимо провалы – пора обратиться к врачу.
– Если я не доберусь до него первым, то тебе ни один врач не поможет.
После этого на той стороне растянулись гудки – звонивший на страшном нерве положил трубку.
Комиссар только успел поджечь сигарету, как на пороге появился довольный Фавро.
– Патрон, он у нас в руках – я арестовал этого негодяя Белио!
– Да неужели. – с оттенком сарказма ответил Конте.
– Знаете, комиссар, это не составило большого труда. Помнится, вы говорили мне о его незаурядных способностях. На самом деле, его способности, как и он сам – пшик. Напыщенный и недальновидный. Прятал девушку в церковном приходе, имея наглость грубо с ней обращаться у всех на виду. Я бы узнал его даже без намёков Альбанеллы.
– Где он сейчас?
– Альбанелла? Спирт ему в голову ударил, вот он и прилёг прямо в Обители.
– Да нет же! Белио!
– В комнате для допросов. Хотите на него взглянуть?
– У меня дикое ощущение, что я просто обязан это сделать.
Комиссара Конте терзали смутные сомнения, что всё было именно так, как рассказывает об этом Фавро. Пройдя к комнате для допросов, комиссар наклонился к маленькому окошку, чтобы рассмотреть арестанта.
– Ну что я могу тебе сказать, дружище Фавро. Если бы проходил конкурс «Облом года», то приз был бы твоим. Это не Белио.
– Как?! Мне указал на него Альбанелла! К тому же, он удерживал Белоснежку Годена силой!
– И где сейчас Белоснежка?
– Я оставил её на попечении приходского священника, во избежание шумихи. Вы говорили, огласка нам не нужна. Так кого всё-таки я арестовал?
– А это нам ещё предстоит узнать.
И началась обычная полицейская рутина по установлению личности и выяснении всех мало-мальски значимых обстоятельств. И обстоятельства эти оказались более чем занятными…
– Наш задержанный – доктор Гюстав Дюфур, который сегодня трудился бессребреником в Общине Святого Сердца. И тебе Фавро как раз посчастливилось попасть на его дежурство.
– Судя по вашей интонации и кислой мине, этот Дюфур не такой уж обыкновенный докторишка?
– Ага. Его отец, Жан-Клод Дюфур, является доктором медицинских наук, вдобавок у него сотни своих частных клиник по всей Франции. И ещё – он близкий друг Орельена Годена.
– Ничего не понимаю, почему тогда девчонка пыталась отбиться от него и была в слезах?
– И я не понимаю, Фавро. Как случилось, что Альбанелла указал на этого пижона?
– Выпил целый пузырь спирта в лазарете, после чего орал бредни во всю глотку. А я к вашему сведенью, вовсе сорвал спину. И вы не за что не угадаете, чем!
– Интрига, интрига, интрига. Выкладывай, Фавро, я тебя слушаю.
– Контрабандными ящиками с той невнятной эмблемой, о которой говорил ваш друг алжирец. Как вам такое?
– Интересно.
– И это всё что вы можете сказать? Мы не предпримем каких-либо действий?
– Для начала, тебе нужно отделаться от Дюфура, а мне от Фалардо. После всего, они явно не будут сидеть сложа руки, а нам этого не нужно.
– Как торжество в «Палас Отеле»?
– Больше не пойду, паршивый сервис, приносят несъедобное месиво и тошнотворную выпивку – а ценник конский! Но если тебе негде выгулять смокинг – разок зайти можно.
– Что будет делать с Белоснежкой? Передадим её отцу?
– Погоди-ка с этим. Я бы с превеликим удовольствием послушал этого докторишку, какую сказку на ночь он нам расскажет. Но готовься к тому, что придётся пожертвовать чувством собственного достоинства – извиниться всё же придётся, иначе он не развяжет язык.
– Главное, чтобы жертвы были оправданными. – В этот момент Фавро вспомнил разговор с начальником Бруссо и перед его глазами засверкала брошка мадам Виньяр.
ТРОИЦА НА ДОПРОСЕ
– Перед началом допроса, я требую доставить сюда моего адвоката. Больше я ничего говорить не намерен. – Скрестив руки в горделивой позе, Гюстав устремил свой взгляд вдаль. Комиссар понимал, что «клиент» попался сложный, потому на формальности проще закрыть глаза, подхалимски улыбаясь упорно добиваться сути.
– Для этого нет причин, уважаемый доктор Дюфур – вам не грозит какое-либо наказание, в том числе, лишение свободы. Мой помощник, инспектор Коте-Фавро совершил досадную ошибку, перепутав столь достопочтенного человека с гениальным преступником, и сам попросил меня разрешить принести вам извинения лично.
Коте-Фавро отстранённо стоял у двери, и без единой доли энтузиазма проворчал:
– Прошу меня извинить, доктор Дюфур, я крайне расстроен, что преступником оказались не вы.
– Да, да, доктор Дюфур – все мы совершаем ошибки! Кто, как не ваш знаменитый отец согласился бы с этим! – продолжал подхалимствовать Конте.
Гюстав, не сбавляя горделивого тона всё же немного сдавал позиции – в его голосе послышалось лёгкое замешательство, что не осталось незамеченным комиссаром:
– Допустим. Значит, я могу идти?
– Конечно, мсье Дюфур! Но перед тем, как вы покинете нас, мне нужно уточнить парочку вопросов чтобы окончательно закрыть это дело. Сейчас мы закрываем квартал, и меня по-любому будет дёргать начальство, я в свою очередь вашего отца, а он – вас.
– Чёртова бюрократия! Задавайте поживее свои вопросы, я не намерен торчать тут до утра.
– Премного благодарен! Что ж, перейдём к сути. Инспектору Коте-Фавро среди прочих задач было поручено найти мадемуазель Годен, с которой вы, я полагаю, довольно хорошо знакомы. Наверняка вам известно, что её отец обратился ко мне за помощью. Не могли бы вы мне объяснить, как так получилось, что она так неожиданно покинула свой дом и впоследствии была замечена с вами в столь расстроенных чувствах?
– Расстроенных чувствах?! Да на ней лица не было, его от слёз на землю смыло! – разгорячился Фавро.
– Тише, Фавро! Так как вы объясните это, мсье Дюфур?
– То есть, вы хотите сказать комиссар, что я могу быть причастен к её исчезновению?
– Нет, я намекаю лишь на то, что вам не мешало бы рассказать предысторию этой неприятности, после чего можете быть совершенно свободны.
– А разве мсье Годен недостаточно вам сказал?
– Но ведь инспектор Фавро не мсье Годена привёл в наручниках, и не мсье Годену грозит лишняя казённая суета.
– Что ж, мне скрывать совершенно нечего. Её сестра была потрясена тяжёлой потерей, вы вполне могли слышать об этом – убийство на улице Коломб, случившееся несколькими неделями ранее.
– Потерей? И кем ей приходился убитый?
– Близким другом.
– Убийцу нашли?
– Конечно же нет, ведь вместо того, чтобы ловить убийц, полиция заковывает в наручники законопослушных граждан.
– Вот теперь я безоговорочно с вами согласен. Фавро, проведи доктора и отдай ему рапорты задержания и допроса. Нам это больше не понадобится.
– Патрон, а как же…
– Без лишних слов, Фавро.
Конечно, тщеславный Дюфур испугался нелицеприятных вещей, к тому же, он не посчитал нужным идти на подобные жертвы ради той, которая не оценила его стараний. Своего рода, это была нелепая месть, решившая исход этого дела.
Отправив Фавро с Дюфуром, Конте принялся звонить инспектору Молла:
– Алло, Робер? Что там с делом по улице Коломб, нашёл что-то?
– По-прежнему нет, Конте. Ты что-то хотел?
– Могу устроить так, что ты выйдешь на пенсию даже раньше срока, ещё и с почестями.
– Чёрт, Конте! Говори, что тебе нужно?
– Безделушку покажешь?
– Если это так важно – не вопрос, я скажу Биззару, он тебе покажет.
– А одолжить сможет?
– Одолжить? Хм… Как надолго?
– Боишься, что сдам в ломбард?
– Ладно тебе! Бери, но если Бруссо насядет, увиливать не стану, уж прости!
– Не беспокойся Робер, можешь спускать всех собак на меня – я разберусь.
Задумав смелый план, Конте набрал следующий номер.
– Мсье Годен, это комиссар Конте. Ваша Белоснежка нашлась, жива и здорова.
– Она у вас?
– Она в надёжных руках, ей ничего не угрожает. Но есть одно обстоятельство… Я бы хотел завтра поговорить с вами, так сказать, лично.
– Буду ждать в восемь, у меня дома.
– Договорились. До скорого, мсье Годен.
Появившись на пороге, недовольный Фавро бросил взгляд с оттенком осуждения в сторону комиссара – всё-таки, урон чувству собственного достоинства был нанесён невосполнимый.
– На сегодня всё, Фавро. Если остались силы, можешь пойти куда-нибудь развлечься, пока есть такая возможность.
– Скорее, пойду к хорошему массажисту. А вам на сегодня не хватило развлечений?
– С верхом. Но не пропадать же хорошему смокингу – аренда истекает только завтра к полудню. – И Конте снова потянулся к телефону.
– Патрон, мне даже угадывать не хочется, кому вы собрались звонить на ночь глядя.
– И не надо, Фавро. Тебе всё равно сегодня не до этого. Алло, Одетт? Слушай, дорогуша, не хочешь пропустить стаканчик-другой у Паскаля?
Глава 19. Два миллиона и делу конец
– Проходите в зал. Я не предлагаю вам выпить, ведь вы ненадолго. – с порога строгий тон Орельена Годена очертил границы ожиданий комиссара. Но Конте не думал уступать.