— Замечательная новость.
— У вас такой усталый вид! Вы хорошо питались? Надеюсь, не слишком много трудитесь в парламенте?
Алекс вспомнил, что под этим предлогом уехал из Тэрритона, и почувствовал укол совести.
— Я питался с пугающей регулярностью, — устало ответил он и повернулся к герцогине: — Добрый день, матушка.
— Алекс, Марлен поживет со мной у Артура, пока ее матушка не вернется в Лондон. — Она подошла к нему с задумчивым видом и прижала ладонь к его щеке. — Вы хорошо спали этой ночью?
— Разумеется! — Он засмеялся и осторожно отстранил ее руку, опасаясь, как бы она не ощутила снедающий его жар. — Или вы обе думаете, что я испущу дух? — пошутил он и поспешно повернулся к Марлен, указывая ей на кушетку: — Садитесь и расскажите мне о бабушке.
— Конечно, расскажу, но сначала я должна черкнуть записочку леди Пэддингтон. Я обещала маме сообщить ей о бабушке сразу по возвращении в Лондон. Разве вы не получили моей записки, что мы возвращаемся сегодня? — снова спросила Марлен, хмуря свое хорошенькое личико.
Три дня он не просматривал корреспонденцию.
— Наверное, я ее не заметил, — ответил он, не пускаясь в объяснения.
Кажется, Марлен была этим удовлетворена; она подошла к его столу, без умолку болтая о том, что именно ей нужно написать в записке, и беззаботно чирикая о тысяче дел, которые ей предстоит переделать до свадьбы. Алекс снова уселся на кушетку, слушая ее детский лепет. Конечно же, он питал к Марлен нежность. Она была милой, заботливой, даже чересчур заботливой. Алекс уважал ее за это. Но она не заполняла его душу.
А Лорен заполняла — до краев.
Марлен, судя по всему, не относилась к жизни с таким же восторгом, как Лорен; она была слишком озабочена тем, что подумают другие. Она ни за что не выйдет в поле. Может жертвовать большие суммы на сирот, но ни за что не приютит сиротку. Позволит себя целовать, но сама не станет его ласкать. И уж, конечно, не потеряет голову в порыве страсти.
Это не Лорен.
Проклятие! Артур прав. Его обязанности значительно весомее самой пылкой любви. Он едва не рассмеялся при одной лишь мысли о том, что не у кого-нибудь, а у него появились любовные чувства. Что такое любовь? Разве можно оправдать любовью пренебрежение многолетними устоявшимися убеждениями, своим собственным положением и высоким званием пэра? Вступив в брак с Лорен, он не объединит два крупных состояния, не укрепит важные семейные связи. Марлен соответствует всем этим требованиям и уже два года ждет свадьбы. Как охотничья собака добычу, с грустью подумал он. Его охватило раскаяние. Теперь уже поздно думать о том, может он или не может пренебречь условностями. Он взял на себя обязательства и должен их выполнить. И сейчас, слушая Марлен, Алекс понял, что не может покинуть ее.
— Алекс! Послушайте, что я написала тетушке, — сказала Марлен и принялась читать записку.
Да, она заслуживает свадьбы, которой ждет с таким нетерпением, и жизни в ранге герцогини. Для нее это куда важнее, чем его любовь, но, к несчастью, помимо собственной воли, она оказалась замешанной в этой запутанной истории.
— Очень мило, — сказал он, слегка улыбаясь и поднимаясь с кушетки.
— О Боже, посмотрите, который час! — вдруг проговорила Ханна. — Я обещала Гортензии быть четвертой за одним из ее карточных столов. Марлен, дорогая, я пришлю карету, чтобы вас вовремя доставили к ужину.
— Всего хорошего, ваша милость! — проговорила Марлен.
Ханна направилась к двери, взялась за бронзовую ручку и вдруг остановилась, через плечо окинув взглядом Алекса. Ему показалось, что мать хочет что-то сказать, но она улыбнулась и вышла.
Когда дверь за герцогиней закрылась, Марлен улыбнулась Алексу. Он снова напомнил себе, что она будет ему славной женой. Удобной женой. Он и не хотел большего, только чтобы была славной и удобной. Но это прежде. А теперь, черт побери, не нужна ему славная и удобная! Ему нужна такая, которая может затронуть в нем самые глубины страсти! Заставить его достать с неба звезды! Чтобы по утрам, просыпаясь рядом с ней, он благодарил Господа.
Вдруг он подошел к столу и поднял Марлен с кушетки.
— Я соскучился, — прошептал он, ища губами ее губы, отчаянно надеясь, что Марлен сможет залечить зияющую рану в его сердце, заполнить образовавшуюся в нем пустоту. Девушка вся напряглась и крепко сжала губы. Она попыталась отстраниться, но он почти силой настойчиво прижал ее к себе. Она оттолкнула его и отступила.
— О Господи! Алекс!
— Я хочу ласкать вас, Марлен, прямо здесь, прямо сейчас. Кровь бросилась ей в лицо, и она, не поднимая глаз, поправила свой безукоризненный чепец.
— Алекс, дорогой! Вы ведь не станете просить меня заняться этим до свадьбы, не так ли?
— Тогда станьте моей женой сейчас, сегодня! — порывисто проговорил он, неистово желая раствориться в ней, обладать ее телом и душой, пробудить в ней что-то, что помогло бы ему изгнать Лорен из своего сердца.
— Вы, наверное, шутите! — воскликнула она, не скрывая тревоги.
— Я серьезен как никогда! Выходите за меня сейчас, — сказал он и потянулся к ней.
Она отступила на несколько шагов. Алекс остановился, испытующе глядя на нее. Но она отвела глаза, плотно сжав губы.
Господи, она испугалась.
В другое время он счел бы ее девический страх забавным. Но сейчас этот страх вызвал в нем сильнейшее раздражение. Он спокойно смотрел в ее карие глаза, но ничего не увидел в них, кроме испуга и тревоги. Ни малейшего намека на желание.
Он вообще ей не нужен. Алекс, засунув руки в карманы, отошел от стола.
— Да, конечно, я шучу. Просто я рад, что вы вернулись. Составляйте ваш список, хорошо? У меня кое-какие дела, но я скоро вернусь.
И он вышел из библиотеки не оглянувшись.
О Воксхолле нечего и думать. Все его мечты развеялись прахом в тот самый момент, когда Марлен вошла в эту дверь. Единственное, что ему остается, это послать записку.
Марлен великодушно приписала его поведение жениховским волнениям; она составляла список дел, когда Финч ввел в библиотеку леди Пэддингтон и миссис Кларк.
— Леди Пэддингтон! А я только что отправила вам домой записку! — радостно воскликнула Марлен.
— О, я знала, что вы приедете. Мы с миссис Кларк слышали от леди Тизлкорт, которая слышала от…
— Герцогини, — вмешалась миссис Кларк.
— От герцогини. Какая замечательная новость, что ваша бабушка пошла на поправку! И если хотите знать, именно в этот момент! — заявила леди Пэддингтон.
Она села, и пока устраивалась поудобнее, ее пышная атласная юбка громко шуршала.
— Именно в этот момент? — вежливо переспросила Марлен, выходя из-за стола.
Миссис Кларк и леди Пэддингтон смутились.
— Я так сказала? — И леди Пэддингтон рассмеялась, переглянувшись с миссис Кларк.
Смутившись, Марлен в замешательстве посмотрела на женщин.
— Прошу прощения, я что-то пропустила?
— Ну конечно же, нет! Вы уезжали всего на неделю, а что особенного может произойти за столь короткий срок? — воскликнула леди Пэддингтон.
— Клара! — выпалила миссис Кларк.
— Что? — нехотя отозвалась та.
Марлен почувствовала дискомфорт в животе и медленно опустилась на кушетку. Миссис Кларк искоса взглянула на нее и попыталась улыбнуться.
— Леди Пэддингтон сегодня немного не в себе, — проговорила она извиняющимся тоном.
— Очень даже в себе, благодарю вас. Я просто подумала, что до бедной девочки могли дойти эти пошлые слухи, витающие в воздухе, и решила сказать ей, что все это ложь! — не унималась леди Пэддингтон.
— Слухи? — спросила Марлен в полной уверенности, что ей лучше о них не знать.
— Ах, все это вздор! Разве не может мужчина сопровождать женщину в оперу? Такое случается сплошь и рядом!
— Я, признаться, не понимаю, о чем речь. Конечно, мужчина может сопровождать женщину в оперу. В чем проблема? — спросила Марлен, борясь со все усиливающимся чувством катастрофы.
Леди Пэддингтон в это время старательно счищала что-то с подола платья.
— Я полагаю, никаких проблем нет. Ведь не далее как на прошлой неделе его милость сопровождал в оперу леди Фэрлейн, и никто не придал этому никакого значения.
— Разумеется. Лорду Фэрлейну неожиданно пришлось уехать из Лондона, а леди Фэрлейн с таким нетерпением ждала этого спектакля. Алекс был очень любезен, — сказала Марлен.
— Он действительно очень любезен, — согласилась миссис Кларк, — этого у него не отнимешь.
— И вчера вечером был настолько любезен, что сопроводил в театр графиню Берген. Если судить по слухам, можно подумать, что в парламенте принят закон, запрещающий обычную любезность! — сердито сказала леди Пэддингтон.
От этого сообщения желудок у Марлен опустился к носкам туфель, сердце учащенно забилось. Он ведь сказал, что будет хорошим мужем. Обещал — тогда, в саду у ее отца, — покончить со своим увлечением. Она больше не может себя обманывать.
Она чувствовала уже давно, что это не просто увлечение. Внезапно ее охватил гнев, она вспомнила, как он поцеловал ее только что. И этот поцелуй, и все его поведение каким-то образом тоже связаны с графиней.
— Герцог сопровождал графиню Берген в оперу вчера вечером? — услышала она свой собственный голос.
— Моя дорогая, выбросьте это из головы. Это глупая, праздная болтовня и ничего больше. Сазерленд — славный мальчик, очень славный, — твердила леди Пэддингтон, и Марлей не могла не задуматься, кого та пытается убедить.
— О нем никто ничего не говорит, конечно, — быстро заметила миссис Кларк.
— О нет! — согласилась леди Пэддингтон. — Но некоторые считают, что графиня не должна была появляться с ним. Это действительно неделикатно, в особенности когда объект ее чувства…
— Вы хотите сказать, ее сопровождающий…
— В особенности когда ее сопровождающий сидел как на иголках, с нетерпением ожидая возвращения невесты.
— О, это действительно так, можете не сомневаться! — вмешалась миссис Кларк. — Он совершенно не интересуется этой женщиной, совершенно!