Тальберг ценил Гулдинга, а вот Майер и его зять Селзник нет, им Эдди действовал на нервы. Неудивительно, что он перешел на «Парамаунт», но это позже, тогда Гулдинг подарил мне возможность сняться в «Гранд-отеле», за что я была благодарна.
Удивительна история их с Марджори семьи. Ни для кого не было секретом, что Эдди приверженец мужской любви, а Марджори серьезно больна туберкулезом. Она была такая крошечная, что разговаривать с Марджи приходилось едва ли не наклоняясь, как к ребенку. Гулдинг буквально носил свою миниатюрную жену на руках. Неважно, была ли их семья полноценной в сексуальном плане, это их личное дело, но они друг дружку обожали и были очень близки по духу и дороги.
Марджи до болезни танцевала в водевилях, а потому, несмотря на болезнь, отличалась редкой подвижностью и живостью во всем.
Но даже такой прекрасный пример семьи, пусть и без детей, меня не вдохновлял. Хотя, глядя на них, я почти поверила, что между мужчиной и женщиной существует не только сексуальная связь, но и настоящая любовь. В этом же меня убеждал пример и Салки Виртель с ее мужем.
Однако все это не для меня…
Битон показался очаровательным молодым человеком, близость с которым необязательна, но общаться интересно. Это меня вполне устраивало, не будет надоедливых предложений руки и сердца, он любит Питера Уотсона, значит, не будет ревности или подобных глупостей, зато возможно общение с интересным человеком, безусловно, талантливым, многих знающим и со своеобразным мышлением, не испорченным пошлыми догмами.
Мы проболтали весь день и всю ночь. Гулдинги были в восторге, считая, что Битон меня очаровал совершенно, значит, знакомство продолжится, перерастет в более близкое, а там, глядишь, и…
Не вышло. Да, мне было интересно и приятно с Сесилом, я подарила ему в знак дружбы розу, а он показывал мне фотографию своего английского дома, но это вовсе не означало ни любви, ни просто секса. К тому же мои мысли были заняты совсем иным и иной – Мерседес…
Утром я просто уехала, по-английски не попрощавшись. Говорят, Битон был в шоке, но ведь я ничего не обещала…
В следующий раз мы встретились очень не скоро.
За это время многое произошло. Я подписала с МГМ новый контракт, который позволял сниматься в одном фильме в год вместо двух, а то и трех, выбирать себе роли, режиссеров и даже партнеров. Этому меня научил опыт съемок в «Гранд-отеле», где пришлось играть на одной площадке с Кроуфорд. Чтобы не портить настроение нам обеим, роль Кроуфорд сильно сократили и график съемок составили так, чтобы наши дни не совпадали.
Позже я играла с Кларком Гейблом, с которым мы взаимно не жаловали друг друга, но в актерской работе без этого не обойтись, иначе нужно создавать свою студию и все сценарии писать только под себя. Нет, я вовсе не капризна, просто не выношу женщин вроде Кроуфорд и Дитрих, которые добились славы, выставляя напоказ свои тела и ноги. Актриса должна играть душой, а не тем, что от шеи до колен. Но Господь им судья, то, что этим актрисам даже давали «Оскары», говорит, что не все разделяют мое мнение. Я его не навязываю и вслух не высказываю, а право не сидеть рядом и не появляться на одной площадке имею. Они меня тоже не любят (не любили). Интересно, жива ли Кроуфорд?
Итак, я имела новый контракт, с одной стороны, разгрузивший меня в работе, с другой – обеспечивший безбедное существование. По совету Макса я перестала вкладывать деньги в банк, опасаясь нового удара и разорения, зато вложила их в акции крупнейшего универмага Лос-Анджелеса «Родео-Драйв», а еще в дома… Интересно, догадывается ли кто-нибудь из покупателей «Родео», что это почти мой универмаг? Наверное, объяви я об этом, продажи поднялись бы, люди просто из любопытства отправились покупать «у Гарбо», но я однажды дала слово не пользоваться своей славой в корыстных целях и слово держу.
Мерседес, которую бросила ее обожаемая Дитрих, долго пыталась вернуть ушедшую любовь, потом последовал ее развод с мужем. Абраму просто надоела жена, вечно занятая романами с кем-то по всему миру, он давно желал развестись, но ждал, когда на развод подаст Мерседес.
Абрам Пуль удивительный человек, зачем ему вообще был нужен этот брак, непонятно, но если и состоялся, то к чему столько лет его сохранять. Конечно, это не был брак в обычном понимании, пятнадцать лет супруги были просто друзьями по переписке, потому что редкие визиты Мерседес к мужу даже отношениями назвать нельзя.
Последней каплей для Абрама оказался «добрый» совет Мерседес завести себе любовницу. Зная, что он неравнодушен к определенной женщине, де Акоста предложила мужу сделать ту официальной любовницей. Пуль взорвался, скорее всего, он уже давно воплотил совет супруги в жизнь, но сделал это, не афишируя. «Должны же соблюдаться какие-то моральные принципы?!» Наконец прозвучало слово «развод».
Теперь в шоке оказалась Мерседес. Если честно, я никогда не понимала, зачем ей нужно числиться замужем за Пулем? Какая разница, замужем ты или нет, если нарушаешь все остальные принципы? Если так нужен официальный супруг, в Голливуде всегда найдется несколько мужчин-геев, которым также необходим фиктивный, ни к чему не обязывающий брак.
Мерседес не придумала ничего лучше, как предложить Пулю самому подать на развод. Это тоже было вне понимания несчастного Абрама:
– Но если мужчина требует развода с женщиной, это позорит ее!
Выражение лица Мерседес, когда она прочла, а потом пересказывала этот пуританский довод своего супруга, трудно передать. Похоже, большей глупости она в жизни не слышала, а прочитать такое от мужа, которого столько лет просто игнорировала, считая не больше чем другом на расстоянии, было особенно удивительно.
Я в это время была в Швеции, куда теперь имела возможность ездить между съемками. Пребывание почти по полгода дома очень поднимало настроение и не позволяло грустить. Все же горы Швеции, ее леса и озера куда лучше самых красивых мест Сьерра-Невады. Для меня лучше, пусть не обижаются те, для кого Сьерра-Невада родина, каждому свое.
В это время безутешная Мерседес отправилась в Европу зализывать душевные раны. Она даже попыталась пожить в итальянском монастыре, но поняла, что душа зовет не к молитве, а к общению. Я решила, что подругу нужно срочно привезти в Швецию, как когда-то я отвезла ее на остров на озере.
«Жду тебя к обеду в следующий вторник…»
Она приглашение приняла и примчалась. Мы прекрасно провели время, я показала Мерседес любимые места в Стокгольме, дом, в котором родилась и выросла, здание, в котором была та самая крошечная парикмахерская, мы кормили зверей в зоопарке, бродили под мелким дождем по улицам, Мерседес «вдыхала Север», как она говорила.
В те дни она твердила, что наконец поняла меня-северянку, мою загадочную душу и мое молчание:
– Знаешь, родись и живи я здесь, я бы тоже молчала.
Но нужно возвращаться, потому что меня ждали съемки в звуковом варианте «Анны Карениной», сценарий к которой писала в том числе и Салка Виртель.
Мерседес обиженно поджимала губы, и я понимала почему. Подруга написала для меня два сценария. В одном должна была играть девушку, в отчаянье бросившуюся со скалы в море, во втором играть Жанну д’Арк. От первого категорически отказался Тальберг:
– Мы столько лет создавали для Гарбо образ женщины-вамп, а вы хотите, чтобы она расхаживала в мужской одежде и кончала жизнь самоубийством?!
Сценарий действительно предполагал для меня почти мальчишеский образ.
От Жанны я отказалась сама. Играть в латах непонятно что просто не хотелось. Это было ударом для Мерседес, но я не желала тратить год на воплощение ее фантазий. А вот Салка писала для меня сценарии либо просто участвовала в их написании, Мерседес страшно ревновала к Виртель, у них даже разладились отношения.
«Анна Каренина» в звуковом варианте получилась не хуже немого кино. Играть было странно, зато никаких двойных финалов, никаких глупостей для усиления эффекта, вполне достаточно экранизации прекрасного романа. Наверное, из-за того, что на сей раз партнером был Фредерик Марч, я воспринимала фильм как совершенно новый. Продюсировал зять Майера Дэвид Селзник, у которого настоящее чутье на классические, «вечные» сюжеты. Это он снял «Унесенных ветром». Я никогда не завидовала Вивьен Ли из-за этой роли, но по-хорошему завидовала возможности сняться в столь яркой картине.
Но вернемся к «Анне Карениной». Теперь играть мать восьмилетнего сына было удобней, все же я сама стала на восемь лет старше. В немом варианте мы с Джоном Гилбертом играли собственную любовь перед камерой, а здесь я по-настоящему играла влюбленность в человека, которого не любила ничуть. Это уже актерская игра, и если кто-то поверил в наши отношения вне съемочной площадки (а были и такие), значит, мы сыграли неплохо.
Фильм вышел на экраны в конце лета 1935 года.
И снова желанный отдых. Вот преимущества нового контракта!
В следующем году меня ждали съемки в роли Маргариты Готье в «Даме с камелиями». Наверное, нет актрисы, которая не желала бы сыграть эту роль.
Чем человек может пожертвовать ради любви, чем вообще можно жертвовать? Своеобразная перекличка с предыдущими фильмами. Королева Христина выбрала свободу даже после гибели возлюбленного, выбрала любовь взамен власти. Анна Каренина пожертвовала своим положением, репутацией, даже возможностью растить сына, но ее любовь позже была отвергнута Вронским. Вопрос: вечна ли любовь и что будет, когда она растает, как дым? Это тоже относится к вопросу о том, чем стоит жертвовать.
Жертва Маргариты Готье совсем иная, скорее противоположная. Она жертвует любовью ради… возлюбленного, любовью ради любви. Чтобы понять, насколько Маргарита немеркантильна, автор сначала ставит ее перед выбором любовь – деньги, Маргарита выбирает чувства. Но тут же ей приходится делать другой выбор – между счастьем в бедности и отказом от него ради карьеры любимого.
Это подвиг? Не знаю. Я не раз думала, как сложилась бы их жизнь, останься Маргарита с Арманом. Привыкшая к легкой, красивой жизни, к дорогим подаркам, вниманию, поклонению, она невольно разорила бы Армана окончательно, даже не желая того. А потом? Мне кажется, их просто преследовала бы ревность и сожаление о содеянном. Наверное, я эгоистка, но жизнь такова, что любовь часто оказывается в проигрыше, особенно если идет вразрез с остальными аспектами жизни.