Это понятно, потому что на нейтралитет Нидерландов Гитлер не обратил никакого внимания, подобное вполне могло произойти и со Швецией. Но не сидеть же всю жизнь, спрятавшись в норку.
Я знала, что, будучи приятелем Геринга и сторонником Гитлера, король Густав осуждает репрессии против евреев. Моим главным доводом был другой:
– Ваше Величество, если погибнут люди, невинные люди, безоружные, вы не сможете себе этого простить, зная, что могли способствовать их спасению.
Король Густав дал согласие тайно принять в Швеции датских евреев.
Я понимала его опасения, но и оставить без помощи женщин, детей и стариков нельзя. Они стали шведами…
– Ваше Величество, вы ни о чем даже подозревать не будете!
Король Густав «не подозревал», а люди были спасены. Никто не заподозрил ни его – сторонника нацистов, ни меня – эгоистичную, капризную голливудскую звезду, восемь тысяч несчастных, которым грозил концлагерь, были спасены. Иногда слава может быть очень полезна…
Мерседес не могла понять, зачем я отправилась туда, где опасно:
– Почему ты не можешь спокойно жить в Нью-Йорке? Я устроилась в редакцию газеты, могу посодействовать и тебе, будешь проводить рекламные акции. В конце концов, чтобы участвовать в приближении будущей победы, вовсе не обязательно ездить с концертами к союзникам.
С этим я была согласна, но рассказывать подруге, у которой ни от кого нет никаких секретов, о том, как приходится лавировать между королями нейтральных стран, понимая, что они настроены пронемецки, и одновременно убеждая сделать что-то против нацистов, не хотелось. Много позже, когда Мерседес вдруг поняла, зачем я ездила в Европу в столь опасное время, но ей ничего не говорила, подруга обиделась по-настоящему, но я виноватой себя не считала и не считаю. А мстить мне, вываливая для всеобщего обозрения грязное белье нашей спальни, совсем некрасиво.
Шведского короля Густава и датского короля Христиана приходилось убеждать терпеливо и осторожно, кроме всего прочего, они не должны догадаться, по чьему распоряжению я работаю. А помимо них в Швеции, Норвегии и Дании нашлось немало патриотов из весьма состоятельных семей (не все дружили с Герингом и проводили месяцы на Багамах), они помогли во многом… Иногда важно просто быть связующим звеном.
Когда-нибудь поднимут документы об уничтожении завода в Норвегии или о побеге Нильса Бора. Разве можно было оставлять такого ученого на растерзание нацистам? Ему грозил концлагерь.
Но главная моя операция сорвалась. Я уже говорила и могла бы повторить: у меня была возможность убить Гитлера. Это не выдумка, фюрер не раз приглашал в Германию, хотя бы просто в гости. Я точно знала, что меня не посмеют обыскать, а потому пронести маленький пистолет в сумочке вполне возможно. Я бы застрелила Гитлера, неважно, что потом.
В МИ-6 даже разработали идею этого убийства. Следовало отправиться якобы на съемки фильма о Жанне д’Арк, встретиться с Гитлером и избавить мир от этого монстра. Все организовывал У.С., но дело сорвалось из-за явной глупости: как сказал Уильям, автор пьесы Бернард Шоу категорически отказался давать согласие на съемки фильма по его пьесе в Германии!
Тогда я поверила в эту ерунду, но много позже в разговоре с У.Ч. упомянула о желании застрелить Гитлера и сорвавшейся возможности. Ч. фыркнул, попыхивая своей сигарой:
– Глупости! Бесстрашный был готов сложить не только вашу, но и свою голову, а еще головы десятков агентов. Но это же глупо. Убийство Гитлера только тогда имело смысл, если было бы произведено самими немцами. Если бы убил кто-то из иностранцев, я уже не говорю о том, что это вообще невозможно, вам не позволили бы не только вытащить пистолет из сумочки, но и открыть ее. Так вот, убийство кем-то из иностранцев возносило Гитлера на высоту национального героя. А войну как начать, так и прекратить могли только те, кто привел Гитлера к власти.
Осведомленность Ч. о деталях сорвавшейся операции и то, что он назвал У.С. его конспиративным именем, вдруг объяснили все. Я ахнула:
– Вы все знали?!
– Видите ли, это моя обязанность.
– А… неужели и запрет на операцию ваш?
– Не мой лично, но наш. Шоу здесь ни при чем, ему подсказали выразить возмущение, чтобы не позволить вам наделать глупостей. А вот за Бора огромное спасибо…
– Я только договаривалась, чтобы не мешали.
– Это от вас и требовалось, сажать ученого в самолет не ваша задача. Каждый делал то, что мог лучше других. И я рад, что вы не рассказываете об этом подругам.
– Я вообще молчалива.
– Это я заметил.
У.Ч. – это, безусловно, Уинстон Черчилль, с которым Грета Гарбо была весьма дружна.
Гарбо дружила с любимой племянницей Черчилля Клариссой Черчилль, в 1952 году вышедшей замуж за преемника Черчилля на посту премьер-министра Энтони Идена.
С самим Черчиллем Гарбо не раз встречалась в том числе в обществе Аристотеля Онассиса – Ари – на знаменитой яхте Онассиса «Кристина».
Король Швеции Густав V действительно был настроен пронемецки, но не только и не столько под влиянием жены и невестки, но и по собственным убеждениям. Король Густав и его внук Густав Адольф, герцог Вестерботтенский, не раз бывали перед войной в Германии, были приняты и Гитлером, и Герингом, с которым дружили еще со времени пребывания Геринга в Швеции.
Король Дании Христиан Х известен легендой о том, что нашил на свою одежду желтую звезду в знак солидарности с угнетаемыми нацистами евреями, объявив, что все датчане равны, и если преследуют евреев, то должны преследовать и его тоже.
Это только легенда, немцы не требовали от датских евреев нашивать звезды, а легенда родилась из выступления короля в копенгагенской синагоге, в котором он обещал, что королевская семья в случае необходимости будет носить такой символ.
После того, получив в сентябре 1942 года от Гитлера пространную телеграмму с поздравлением в честь семидесятилетия, король Христиан ответил односложно: «Благодарю». Последовал взрыв ярости фюрера, отзыв посла Германии из Копенгагена и высылка посла Дании из Берлина, а следом домашний арест короля.
Тем не менее король знаменит своими ежедневными, в любую погоду конными прогулками по улицам Копенгагена. Король на коне знаменовал для датчан единство нации и то, что она жива.
Королевой Дании, супругой короля Христиана, была Александрина Мекленбург-Шверинская, правнучка российского императора Николая I, внучка младшего из его сыновей Михаила.
Кстати, Христиан Х был единственным королем Исландии, которая с 1918-го по 1944 (а в действительности до 1940-го – момента оккупации Дании) год находилась в личной унии с Данией.
Ни Мерседес, ни Битон, ни даже Валентина ничего не знали. Не знали и мои родные, прежде всего потому, что это было опасно для них. Родственницу Нильса Бора, кажется, это была его тетя, после побега Бора бросили в концлагерь, моя оплошность тоже могла дорого обойтись моим родным. Но я действительно молчалива.
Однажды я кое-что сказала Джорджу, только потому, что незнание могло стоить ему денег, мои связи времен войны однажды стали опасны для его бизнеса. Но все легко разрешилось…
Жанна д’Арк не могла знать, что о ее подвиге станет известно всему миру, что вообще будет известно о ее сожжении и о том, что не отреклась в последнюю минуту. Это подвиг не ради посмертной славы, а потому что иначе нельзя. Я не Жанна, но мне тоже не нужна эта слава, даже посмертная, я делала то, что могла сделать лучше других.
Я много думала и поняла, что Ч. прав, попытка убить Гитлера ни к чему бы не привела, дело не в нем. Во-первых, его убийство войну не прекратило бы. Во-вторых, убитый иностранкой, к тому же известной, он стал бы великомучеником и превратился в легенду для своих соотечественников. В-третьих, даже пронеся пистолет на встречу, я едва ли смогла им воспользоваться. Это только в фильмах удается ловко выхватить оружие и застрелить жертву, на деле несколько крепких эсэсовцев даже сумочку открыть не позволили бы.
В конце концов, он просто средоточие зла, но не все зло, коричневая зараза была слишком широко разлита и глубоко проникла в умы и даже сердца людей, чтобы убийством одного урода излечить от нее мир.
Я не верила, что эти идеи можно поддерживать не ради какой-то выгоды (золото на крови), но и просто по душевной склонности, пока не познакомилась с умными и весьма уважаемыми людьми в Европе, которые симпатизировали идеям нацистов. Наверное, дело именно в идеологии, хотя тогда казалось: вот уничтожим Гитлера, и кошмар сразу прекратится.
Я действительно не кричала о своих мыслях, потому мало кто знал, что творилось в моей голове в те годы. Равнодушная, эгоистичная богачка жила за океаном, говорила о своих мечтах сыграть Орлеанскую деву и при этом время от времени ездила в родную Швецию отдыхать от забот… Разве это могло вызвать подозрение? Приглашение Гитлера переехать в Германию не приняла, но ведь и канкан перед союзническими войсками тоже не танцевала.
Каждому свое, кому-то песенки для солдат, кому-то беседы с королями и договоры за их спиной. И неизвестно, от кого больше пользы.
Но это так… для себя… если оставлю записи для публикации, эти строки в них не включу. Пусть Марлен Дитрих остается на постаменте героини-патриотки, а я тихонько посижу в стороне, зная, что благодарность спасенных еврейских семей из Дании относится в том числе и ко мне. И что в провале создания атомной бомбы до самого окончания войны есть и моя крошечная заслуга. И в том, что Нильс Бор не погиб в концлагере, тоже… Он не знал об этом, как и датские евреи, и многие другие? Ничего страшного, главное – я знаю сама, и меня мало беспокоит репутация самовлюбленной ленивой шведки, только и способной молчать.
Сколько мир не знает и никогда не узнает!.. Иногда мне кажется, что гораздо больше, чем знает.
Меня не раз попрекали, что дружу с теми, у кого вся ценность в деньгах и власти, кто неинтересен в общении.