– Теперь сделай это!
Я взял камень. Он все еще хранил тепло прошедшего жаркого дня, словно был живым существом.
– Спасибо, Шейни.
Я подумал о Кельвине, о том, как он относился к Грете, представил себе все, что он мог с ней сотворить и в чем она не в силах мне признаться.
Подумал о том, как он приставал к милой, доброй Кире… и бог знает что еще с ней сделал.
Он будет страдать.
Я поднял камень над головой и резко опустил его вниз. В последний момент Грета вскинула руки. Не могла сдержаться. То был инстинктивный жест самозащиты.
Иногда я просыпаюсь в тишине ночных часов, мокрый от пота.
Днем все кажется проще. Я могу сказать себе, что поступил правильно: убедив меня, Грета нашла способ добиться справедливости. По-другому было нельзя.
Но, как и вы, я прекрасно понимаю, что обманываю себя. Это была ошибка.
Ночью мой разум слишком устает, чтобы сражаться с правдой. Я быстро засыпаю, однако через несколько часов пробуждаюсь в мокрой от пота постели, в комнате, тишину которой нарушает лишь биение моего сердца. Тогда у меня не остается сомнений, что я поступил неправильно, совершил плохой поступок. За который никогда не смогу себя простить.
Дело не в том, что я ее убил. Не сомневаюсь – она бы прыгнула сама… Но я мог спасти ее раньше. У меня была возможность, но я ею не воспользовался. Тогда я не понимал, а сейчас, черт возьми, сейчас я вижу, что́ мы могли бы сделать вместе, Грета и я, чтобы вытащить ее из этой трясины.
Если бы она сказала учителю…
Если бы она просто перестала притворяться, что все хорошо. Если бы плакала в школе, как плакала наедине со мной. Если бы позволила себе выглядеть так же кошмарно, как себя чувствовала. Осталась бы в классе после валлийского и тихо спросила: «Мисс, можно с вами поговорить?..»
Иногда мне кажется, что это должен был сделать я, взять на себя ответственность за Грету. Но увы, один человек не может спасти другого. В нашей реальности так не бывает, хотя фильмы, книги и песни твердят об обратном.
Самое важное слово в нашем мире не «любовь», не «счастье», не «удовольствие», не одно из тех пустых, бессмысленных слов, которые пишут на сердечках, сделанных из дерева или сланца. Это не то слово, которое можно прочитать на футболках или чашках.
Самое важное слово на свете – это «помогите».
Мы все по ней скучаем. Некоторые молча, в глубине души, другие – вслух, постоянно о ней заговаривая, как будто стараясь всем доказать, что ее не забыли. Элла выкладывает фотографии Греты с эмодзи-сердечками и эмодзи-слезами. Мы по-прежнему видимся, хотя компания и распалась. Нам все время кажется, что кого-то не хватает, мы как будто находимся в постоянном ожидании. Всегда садимся лицом к дверям, чтобы видеть улицу. Иначе не можем.
Луна, открыв рот, наблюдала, как я ударил мою дорогую, любимую, сложную, надломленную подругу, а потом разглядывала ее разбитое, чужое лицо. Я замер на месте. Эхо карьера вернуло мой крик, выпотрошенная гора оставалась разломанной и разбитой. Камень в моих руках – гладким и теплым, как живая плоть.
Благодарности
Я хочу поблагодарить сотрудников издательств «Y Lolfa» и «Amazon Crossing», в особенности Мейнир Вин Эдвардс, Александру Торреальба, Лорен Грэндж, Фейт Блек Росс, Херриет (Хетти) Хаммерсмит, Алисию Ли и Эрин Фитцсиммонс.
Спасибо Кристоферу Комбемейлу из «Ster-ling Lord Literistic» за поддержку, упорный труд и вдохновение.
Спасибо «The Welsh Books Council» и «Wales Literature Exchange» за их неустанную работу по продвижению валлийских писателей. Я безмерно им благодарна.
I Efan, Ger, a Morfudd am fod mor amyneddgar, annwyl, a hwyliog. TTF am byth[25]. ♥
I Robin. Diolch[26]. ♥