Действовать следовало быстро, ведь родным передавали лишь одну посылку. И те хозяева, чей дом уже посетили, выставляли на порог фонарь из тыквы или репы. Так становилось ясно, куда стучаться уже не надо.
Дети миновали несколько домов, где уже стояли фонари, пока наконец не увидели свободный.
– Это дом Хорнов! Мы с их сыном ходим в воскресную школу, – вспомнила Клара. – И я точно знаю, что у них в прошлом году умерла бабушка.
– Замечательно, – сказал Гензель. – Идемте быстрее!
Гретель подумала, что, когда у тебя умирает бабушка, это не так уж замечательно, но вслух ничего не сказала. В конце концов, это суровый мир, и, если за почившую бабулю полагались конфеты, – что ж! – так тому и быть.
Дети забарабанили в дверь, и через несколько мгновений она отворилась. На пороге стояла скромно одетая женщина с кухонным полотенцем в руках – похоже, в этот момент она хлопотала по хозяйству.
– Мир вашему дому! – потусторонним голосом сказал Гензель. – Мы принесли послание от бабушки…
– О, мы как раз ждали, когда же она нас навестит! – Хозяйка тут же поддержала игру. – Бабушка Софи, здравствуйте, как вы поживаете?
– Поживаю я неплохо, деточка, – ответил Гензель. – В раю тихо, спокойно, погодка хорошая. Кормят здесь прилично. Вот только сладенького бы чего поела.
– Ну это мы можем устроить, бабушка. Передадим вам посылочку! – Женщина на мгновение скрылась в доме и вернулась уже с тарелкой, полной домашнего печенья. Отсыпав равную долю каждому колядующему, она попрощалась с детьми и поставила на порог тыквенный фонарь.
– Печенье… – разочарованно вздохнула то-ли-Клара-то-ли-Мари, когда компания отошла подальше.
– Ну а чего ты хотела? – пожала плечами ее сестра. – Эрик Хорн – охотник, а не бургомистр. Но, боюсь, ко всем богачам уже кто-то заглянул…
– Погодите! – Гензель резко остановился, так что Ирма врезалась ему в спину. – Я придумал! Давайте сходим к Шварцам?!
Все уставились на Гензеля, как на ненормального. Эрнст Шварц владел похоронным бизнесом Марбаха, а его жена Хулда входила в «святую шестерку».
– Ты вообще серьезно? – спросила одна из сестер Шепард, с недоверием глядя на Гензеля.
– Вполне, – отозвался тот.
– Гретель, уйми брата. Или тебе сегодня не хватило общества Хулды?
– Ладно еще это! – Вторая близняшка махнула длинным рукавом. – Идти ночью на кладбище? Там же неподалеку морг и зал для прощания… Что-то, знаешь, не тянет!
– То-то и оно! – торжествующе произнес Гензель. – Все туда боятся ходить, а дом вообще-то богатый. Думаете, хозяин ритуального бюро нам даст домашних печенек?..
Для пущей убедительности Гензель потряс корзинкой перед носом у сестер Шепард.
– Знаете, а я с ним согласна, – подала голос Ирма. – Вряд ли кто-то туда пойдет. Я мертвецов не боюсь – чего их бояться?
«Конечно, – подумала Гретель. – Мимо тебя козел на задних ногах прошел, а ты и бровью не повела!»
Сказать по правде, Гретель и сама уже сомневалась, что видела Козлоногого и старину Джека. Скорее всего, по переулку шли двое ряженых, а темнота, туман и накопившаяся усталость превратили их в адских демонов.
Сестры Шепард переглянулись и одновременно пожали плечами.
– Если все за, давайте сходим, – неуверенно произнесла то-ли-Клара-то-ли-Мари. – В конце концов, нас пятеро…
– Ага, нас пятеро, а мертвецов – целое кладбище, – пробормотала Гретель.
– Они лежат себе под землей и никого не трогают, – сказала Ирма.
– Отлично! – Гензель звонко хлопнул в ладоши. – Тогда вперед, за конфетами!
Компания развернулась и зашагала в сторону кладбища. Эрнст и Хулда Шварц могли построить дом в самом центре Марбаха, но предпочитали жить в десяти минутах ходьбы от леса и в пяти минутах – от городского погоста. Впрочем, человеку, который чуть ли не каждый божий день кого-то бальзамировал, такое соседство наверняка не доставляло неудобства.
Оставив позади жилые кварталы, дети вышли на широкую грунтовую дорогу – именно по ней отправлялись в последний путь жители Марбаха… ну или в свой обычный путь семейство Шварц. В этой части города отсутствовали газовые фонари – должно быть, градоправители посчитали, что мертвецы в подобных излишествах не нуждаются. Вокруг царила темнота и тишина, только и слышно было, как шаркают по засохшей грязи пять пар ботинок…
– А помните, как несколько месяцев назад пропал Брунс Вагнер?.. – как бы между прочим спросил Гензель. – Говорят, последний раз его видели недалеко отсюда…
Брунс Вагнер, сын зажиточного фермера, учился в обычной школе. Гретель не знала его лично, но хорошо помнила день, когда он исчез. Сестра Агнес, сама не своя, в который раз объяснила детям, что ни в коем случае нельзя приближаться к лесу. Что лучше даже не смотреть в его сторону и вообще забыть само слово «лес». Правда, уважаемая монахиня не уточняла, как быть детям, чьи семьи жили едва ли не на опушке Либкухенвальда, как называлась древняя марбахская пуща.
– Как думаете, что произошло с Вагнером? – продолжил Гензель.
– Прекрати нас пугать! – сердито сказала то-ли-Клара-то-ли-Мари, игнорируя вопрос мальчика. – Иначе один к Шварцам пойдешь!
– И что же, вы не побоитесь сами вернуться по этой темной дороге? – не унимался Гензель. – Кто знает, что за чудовища прячутся за деревьями? Я, например, слышал, что из леса приходят вервольфы, чтобы раскапывать могилы и лакомиться мертвечинкой…
– Фу, гадость! – Гретель пихнула брата в плечо.
– Вервольфов не бывает, все это выдумки, – произнесла Ирма. В этот момент Гретель невольно позавидовала ее скудному воображению.
– Ай! – вскрикнул Гензель, вскидывая руку. – Вы видели это?!
Мальчик указывал вперед, и от неожиданности Клара и Мари взвизгнули. Гретель же, хорошо знавшая Гензеля, только отмахнулась:
– Девочки, не верьте ему! Он просто дурачится.
– Я не дурачусь, – серьезно сказал Гензель. – Там на самом деле что-то мелькнуло. Но если вы мне не верите, давайте идти дальше. Может, это Хулда Шварц вышла на вечернюю прогулку, я не знаю!
– А может, это лиса или енот, – пожала плечами Ирма. – Вы как будто не возле леса живете, честное слово.
Сестры Шепард застыли на месте. Почти неразличимая в своем черном костюме, Ирма двинулась вперед, Гензель и Гретель – следом за ней.
Не прошло и нескольких секунд, как их нагнали близнецы.
– Больше ни слова о вервольфах! – произнесла то-ли-Клара-то-ли-Мари. – Ясно?
– Да пожалуйста, – фыркнул Гензель. – Я просто хотел вас повеселить. А Брунс, кстати, действительно пропал где-то здесь. Так что…
– Он пропал в лесу, – перебила его Гретель. – Наверняка заблудился и упал в какую-нибудь яму.
– Или его сожрала ведьма Пряничного домика, – сказал Гензель.
Близнецы в один голос застонали, а Ирма как ни в чем не бывало кивнула вперед:
– Смотрите, мы почти пришли.
Вдоль грунтовой дороги выстроились надгробия, большие и маленькие, из гранита, мрамора и алебастра. Гретель знала, что под этими памятниками никто не покоится. Эрнст Шварц выставил их здесь в качестве рекламы. Вот так едешь хоронить любимую тетушку, может, и памятник по пути присмотришь…
– А нам еще этой дорогой возвращаться, – недовольно бросила то-ли-Клара-то-ли-Мари.
Дети миновали несколько темных построек – городской морг, мастерские по изготовлению гробов и памятников, поминальный зал. Все это хозяйство принадлежало Шварцам, чей двухэтажный дом уже виднелся впереди. Окна тускло горели, а значит, хозяева не спали.
Внезапно Гретель увидела, как от дома отделилось несколько темных фигур. Процессия направлялась в сторону леса.
– Вы тоже их видите? – спросила Гретель, останавливаясь.
– Да! – хором откликнулись Клара и Мари.
– Надеюсь, это не конкуренты, – сказал Гензель. – Иначе получат они от меня!
– Как бы ты от них не получил, – резонно заметила Гретель. – Посмотри, сколько их там… Раз, два… шестеро! Шесть человек. А нас всего пятеро, и почти все девочки.
– Может, это «святая шестерка»? – хихикнула Ирма.
– А что, – сощурилась Гретель. – Похожи. Посмотрите на ту высокую фигуру – чем не Фелиция?..
– Может, и Фелиция, – согласилась Ирма, вглядываясь в темноту. – Походка такая же.
– Кому надо идти ночью в лес?.. – произнес Гензель. – Разве что… мертвецам, которые думают, что их никто не видит…
– Если ты сейчас же не прекратишь, я с тобой больше никогда в жизни разговаривать не стану! – рассердилась то-ли-Клара-то-ли-Мари.
Пока они препирались с Гензелем, призрачные фигуры скрылись за деревьями.
– Ладно… Что зря стоять. Пойдемте, – сказала Гретель. – Кстати, что мы будем говорить Шварцам? Кто у них умер?
– Они же похоронами заведуют, – усмехнулся Гензель. – Просто передадим привет от всего кладбища!
– У Хулды матери давно нет в живых, – вспомнила одна из сестер Шепард. – Вот давайте про нее и скажем.
Через пару минут компания подошла к дому Шварцев. К счастью, на пороге не светился фонарь, а значит, колядующие сюда еще не добрались. Гензель схватился за тяжелое кольцо кнокера и постучал в дверь.
Спустя пару минут на пороге возник Эрнст Шварц, запахнутый в длинный полосатый халат. Высокий, с сединой на висках и скорбным выражением лица (Гретель решила, что это профессиональное), сейчас он выглядел удивленным. Справившись с замешательством, хозяин приветливо улыбнулся:
– Неужели и к нам пожаловали колядующие?.. Какая неожиданность!
– Мы передаем привет от вашей почившей тещи! – бойко начал Гензель.
Едва он произнес эти слова, как в голове Гретель возникла гениальная идея. Это же прекрасная возможность выяснить, где сейчас Хулда и не она ли ушла в лес со своими подругами.
– Можете и хозяйку позвать, – ввернула девочка. – Уверены, ей будет приятно поговорить со своей мамой!
– К сожалению, Хулда вернулась в церковь, – развел руками Эрнст. – У церковного комитета сейчас много работы. Но я обязательно все ей передам!
«Ясно-ясно…» – подумала Гретель. Ей не терпелось рассказать остальным о разговоре, который она подслушала, сидя под церковной скамейкой.