и.
– Нарфа, к примеру, – сказал Шредер. – У него дипломатический иммунитет.
Фиппс задохнулся, уставившись на наконечник, и вдруг второй, точно такой-же, пробил его живот с другой стороны, строго симметрично первому. Он изумился вторично и попытался встать; в какой-то момент он стал похож на лыжника с лыжными палками в почках.
Нарф-вин-Гетаг обошел Фиппса кругом и встал с ним лицом к лицу.
– Этими копьями, говорят, дрался Жа-вин-Гетаг, мой благородный предок, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Оказаться на них – большая честь для тебя.
Изо рта у Фиппса хлынула кровь, он упал на колени, обвис на копьях и умер. Копья, застрявшие в кресле, не позволили ему упасть.
– Вы были правы, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Он расстроил бы наши планы.
– Я знаю, – сказал Шредер. – Всегда важно понимать, что люди могут подумать, прежде чем они это подумают.
– А что бы вы сделали, если бы он сказал, что хочет к нам присоединиться? – спросил Нарф-вин-Гетаг.
– Я бы все равно попросил вас убить его, – сказал Шредер. – Он брал взятки. Ему нельзя было доверять.
– Он брал взятки у вас, – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Именно, – сказал Шредер. – И поэтому я совершенно точно знаю, как мало ему можно было доверять.
Он посмотрел вниз, на Фиппса.
– И все же жаль.
– Что ему нельзя было доверять?
– Нет, что вам пришлось воспользоваться копьями. Весь ковер залили кровью. Это дерьмо ничем не выведешь.
Глава 11
Первым делом Крик и Робин выспались. Они добрели до своей каюты эконом-класса на одной из нижних палуб, неподалеку от машинного отделения и кубрика, и протиснулись в дверь. Здесь они попадали на койки и отключились на двенадцать часов.
Пунктом два стал шопинг. Фиксер щедро снабдил Крика фуфайкой взамен его изорванной и окровавленной рубашки (и слупил с него за это оскорбительную цену), обещанная шляпа досталась Робин бесплатно, но помимо этого у них с собой были только фальшивые паспорта и то, что на них. «Неверленд» не относился к самым шикарным круизным судам – он принадлежал компании «Хайсберт-Амэрикен», которая специализировалась на эконом-турах для больших групп – но на нем имелся вполне приличный одежный магазин, расположенный на палубе «Галактика». Робин выбрала им одежду и обувь, пока Крик непринужденно болтал с продавцом, рассказав между делом, что их багаж каким-то образом улетел на Бермудские острова.
Третьим делом Робин стало посещение парикмахера. Третьим делом Крика стало посещение массажного салона. Оба морщились, пока длились соответствующие процедуры, но были удовлетворены результатами. Четвертым делом они еще немного поспали, проснувшись как раз к званому ужину. Приглашение с местами (стол номер 17) подсунули под дверь, пока они спали.
– Здесь сказано: «одежда полуформальная, предпочтительно – военная форма», – прочитала вслух Робин.
– Боюсь, мне придется их разочаровать, – сказал Крик.
– По крайней мере, у тебя есть приличный костюм и галстук, – сказала Робин. – И кстати, не стоит привыкать, что я делаю за тебя покупки. Это первый и последний раз. Надеюсь, ты не огорчишься, если я скажу, что больше не планирую ходить с тобой в молл.
– Понимаю, – сказал Крик. – Надеюсь, тебя не огорчит, что это чувство взаимно.
– Хорошо, с этим разобрались, – сказала Робин и снова посмотрела на приглашение. – Но ведь у тебя есть военная форма? Дома. Ты же ветеран.
– Ветеран, – сказал Крик. – И форма у меня есть. Но после демобилизации я ее ни разу не надевал.
Робин улыбнулся.
– То есть ты никогда не бывал в таких турах? Или хотя бы на парадах в День Ветерана?
– Я не очень гожусь для парадов, – сказал Крик.
– Готова тебе поверить, – сказала Робин. – Ты же у нас волк-одиночка.
– Дело не в этом, – сказал Крик. – То есть, в этом. Но так же и в том, что лучшее, что можно сказать о моей военной службе – это что она кончилась. Я спрятал форму подальше, потому что с меня хватило.
– Этот круиз ты сможешь выдержать? – спросила Робин. – Потому что у меня есть ощущение, что всем остальным на борту еще не хватило. Именно поэтому они и здесь.
– Все будет в порядке, – сказал Крик. – Я одиночка по натуре, но это не значит, что не способен симулировать общительность.
– Боец-удалец! – сказала Робин. – Готова поспорить, впрочем, что в гражданке ты будешь один. Вот увидишь.
* * * * *
– Что это, вы без формы? – спросил лысый мужчина за столом 17, когда Крик и Робин заняли свои места.
– Наш багаж отправили на Бермуды, – сказал Крик.
– Боже, если бы каждый раз, когда я слышу это объяснение, мне давали по доллару... – сказал лысый и протянул руку. – Чак Грейд, а это моя жена Эвелин.
– Хикори Тошима, – сказал Крик, пожимая ему руку.
– Прошу прощения?
– Я приемный, – сказал Крик.
– А, – сказал Грейси.
– А это моя невеста Дебби, – сказал Крик, указывая на Робин.
– Ого! Поздравляю вас обоих, – сказала Эвелин Грейси.
– Спасибо, – сказала Робин. – Это произошло довольно неожиданно.
– Вам придется все нам рассказать, – сказала Эвелин. – Обожаю истории обручения.
– Мы познакомились в молле, – невозмутимо продолжала Робин. – Налетели друг на друга с размаху. Покупки так и раскатились во все стороны.
Дорассказать она не успела – появились еще две пары: Джеймс Гровер, его жена Джеки, а также Нед и Дениза Лефф. Пока шел обмен рукопожатиями, прибыла последняя пара: Крис Лопез и ее компаньон Эрик Вудс. Последовала еще одна волна рукопожатий, а Крик в третий раз объяснил, что его усыновили. Подошел официант и наполнил бокалы.
– Теперь, когда все собрались, – сказал Грейд, – хочу спросить – есть ли за столом офицеры?
Присутствующие покачали головами.
– Хорошо! – сказал Грейд. – Значит, у нас здесь свободная от формальностей зона. Мы будем пьянствовать и обжираться, как свиньи, в течение всего круиза.
Сидящая рядом с ним Эвелин закатила глаза и шлепнула мужа по руке.
– Успокойся, Чак, – сказала она. – И это приказ вышестоящего офицера.
– Есть, мэм, – сказал Грейд и ухмыльнулся сотрапезникам. – Вы поняли, кто здесь командует.
– Я слышала, капитан «Неверленда» – ветеран Паджми, – сказала Крис Лопез. – Кто-нибудь знает, это правда?
– Я могу ответить, – сказал Нед Лефф. – Правда. Он командовал десантным ботом. Это одна из причин, по которой мы выбрали для этого круиза «Неверленд».
– А вторая – дешевизна, – сказал Грейд.
– Это тоже весомый довод в его пользу, – признал Лефф. – Но были суда и подешевле. Я состоял в организационном комитете. Капитан Лехэйн вышел на нас и предложил свое судно. Это решило дело. При Паджми он показал чудеса пилотирования. Его бот получил прямое попадание, но он ухитрился дотащить его до корабля.
– А теперь катает туристов, – сказал Джеймс Гровер.
– Не вижу в этом ничего плохого, – сказала Лопез. – Он отслужил свое, как и все мы.
– Я не критикую, – сказал Гровер. – Черт, я ему завидую. Я сам был пилотом хоппера. Теперь я торгую коврами. Я бы махнулся с ним не глядя.
– Мне нужен ковер, – сказал Грейд.
– Тогда это счастливый день для одного из нас, – сказал Гровер.
– Кстати, помяни черта, – сказал Лефф и указал в дальнюю часть комнаты. – Похоже, капитан Лехэйн собирается что-то сказать.
Крик повернулся и увидел моложавого мужчину в белой униформе компании «Хайсберт-Амэрикен», который поднялся на ноги и стучал вилкой по бокалу. Болтовня в помещении быстро стихла.
– Товарищи ветераны, – сказал Лехэйн. – Солдаты, морпехи, мичманы и да, даже офицеры, – в зале засмеялись, – я приветствую вас на борту «Неверленда».
Эти слова встретили аплодисментами; Лехэйн несколько секунд помолчал, улыбаясь, и поднял руку, призывая всех к тишине.
– Все мы здесь по определенной причине, – сказал он.
– Чтобы бухать! – завопил кто-то из задних рядов. Толпа взревела.
Лехэйн опять улыбнулся.
– Хорошо, по двум причинам. Вторая причина – чтобы отдать долг чести нашим друзьям и товарищам, павшим на равнине Паджми. Больше десяти лет прошло с того времени как мы – некоторые только-только закончили школу – сражались и умирали в величайшей войне с тех пор, как наша планета присоединилась к Конфедеративному Сообществу. За эти годы много было сказано о битве при Паджми. Много было сказано против нее. Но никто ни разу не усомнился в храбрости мужчин и женщин, сражавшихся и умиравших в этой битве. Мы лучше кого бы то ни было знаем, что это правда, и что тогда родилось братство, объединившее тех, кто выжил и призывающее нас помнить тех, кто принес последнюю жертву своей планете и своим соратникам, – он поднял бокал. – За наших братьев и сестер.
– За наших братьев и сестер, – донеслось в ответ от каждого стола. Все выпили.
– Как вы знаете, – продолжал Лехэйн, – этот рейс «Неверленда» включает заход на Чагфан, и мы организовали мемориальную церемонию на равнине Паджми. Надеюсь увидеть всех вас там. До и после нее, разумеется, вы сможете наслаждаться жизнью во всех обычных портах захода и на борту «Неверленда». Поскольку, как верно заметил мой друг из задних рядом, нет ничего дурного в том, чтобы получать удовольствие от жизни, вспоминая наших товарищей. Еще раз от имени команды «Неверленда» я приветствую вас на борту и желаю вам приятного путешествия. Спасибо.
Он уселся под звуки аплодисментов. По залу засновали официанты, сервируя салаты.
– Хорошо сказал, – заметил Грейд.
– Я говорил, что он прекрасный парень, – сказал Лефф.
– А как вы собираетесь проводить церемонию на равнине Паджми? – спросила Лопез. – Я думала, нидские убийцы планет стерли ее с лица земли.
– И да, и нет, – сказал Лефф и откинулся на спинку стула, давая официанту расставить салаты. – Равнина никуда не делась. Однако сейчас она скрыта под сотней метров свежих скал. Это застывшая лава, выброшенная после взрыва бомбы. Церемония пройдет на одном из участков попрохладнее.