– Обратил, – заметил Марш.
Йорк вытащил один из томов в кожаном переплете, вернулся на место и открыл книгу наугад. Страницы пестрели непонятными каракулями.
– Эта книга могла бы просветить тебя.
– Я видел ее, однако ничего не понял.
– Конечно, ты и не можешь понять, – согласился Йорк. – Эбнер, то, что я тебе скажу, трудно для восприятия. Но независимо от того, поймешь ты или нет, все, произнесенное мной, должно остаться в пределах моей каюты. Ты это понял?
– Да.
Глаза Йорка испытующе смотрели на него.
– Эбнер, ошибки быть не может. Ты понимаешь?
– Я же сказал «да», Джошуа, – ворчливо, с обидой в голосе сказал Марш.
– Очень хорошо, – прозвучало в ответ. Йорк указал пальцем на страницу. – Это – относительно простой шифр, Эбнер. Чтобы расшифровать его, нужно знать, что в основе лежит примитивный диалект русского языка, тот, которым никто не пользуется уже несколько сотен лет. Оригинальные тексты, содержание которых изложено в книге, очень и очень древние. В них рассказывается об одном народе, много веков назад жившем на северном берегу Каспийского моря. – Он замолчал. – Прошу прощения. Речь идет не о людях. Я не слишком силен в русском. Правильнее было бы употребить слово «оборотень».
– Что? – переспросил Марш.
– Это один из многочисленных терминов. На других языках название это звучит по-разному. «Крувиик», «ведомец», «вьешчи». Еще «вилкарис» и «врколак», хотя два последних по значению несколько отличаются от остальных.
– Ты несешь какую-то чушь, – заметил Марш, хотя перечисляемые Йорком слова прозвучали для его уха не так ух чуждо. Было похоже, что Смит и Браун изъяснялись на таком же языке.
– Тогда я не стану давать тебе африканские синонимы, – сказал Джошуа, – азиатские и какие-то другие. Слово «носферату» тебе о чем-нибудь говорит?
Марш смотрел на него непонимающим взглядом.
Джошуа Йорк вздохнул.
– Ну а «вампир»?
Это слово Эбнеру Маршу было знакомо.
– Что за историю ты собираешься мне поведать? – спросил он прямо.
– Историю о вампирах, – с кривой усмешкой сказал Йорк. – Уверен, что ты их уже слышал раньше. Живые мертвецы, бессмертные, рыщущие в ночи, создания без души, обреченные на вечные странствия. Они спят в гробах, наполненных их родной землей, избегают дневного света и креста, каждую ночь встают и пьют кровь живых. Они способны изменять свой облик и принимать вид летучей мыши или волка. Те, кто часто прибегает к волчьему образу, получают название «оборотень» и считаются совершенно иными существами, но это не так. Это две стороны одной мрачной медали, Эбнер. Вампиры способны также превращаться в туман, а их жертвы тоже становятся вампирами.
Удивительно, что, размножаясь с такой скоростью, вампиры до сих пор не вытеснили живого человека, К счастью, кроме могущества, они имеют и слабости. Несмотря на огромную силу, они не могут войти в дом, куда их не приглашали, ни под видом человека, ни под видом животного, ни в виде тумана. Они обладают великим даром животного магнетизма, о котором писал Месмер, и способны уговорить свою жертву пригласить их к ней в дом. Но они боятся креста, и чеснок служит для них непреодолимой преградой. Они не могут перейти текущую воду. Хотя они выглядят очень похожими на тебя и меня, у них нет души, поэтому они не отражаются в зеркалах. Святая вода способна сжечь их, серебро для них – проклятие, дневной свет способен убить вампиров, если рассвет застанет их где-то за пределами гробов. Но, чтобы избавиться от вампира, нужно отделить его голову от туловища и проткнуть сердце деревянным колом. – Джошуа выпрямился и, отхлебнув своего напитка, улыбнулся. – В этой книге рассказывается о некоторых из них. Они реальные. Старые, вечные и реальные. Эту книгу в шестнадцатом веке написал один оборотень. В ней он рассказал о тех, кто был до него.
Эбнер Марш хранил молчание.
– Ты мне не веришь, – произнес Джошуа Йорк.
– Не совсем, – ответил Марш.
Он принялся пощипывать себя за бороду. Йорк сказал ему еще не все. Все эти истории о вампирах, рассказанные Джошуа, не слишком заботили Марша; куда больше волновало его то, к кому Джошуа Йорк относил себя.
– Давай не будем выяснять, верю я или нет, – предложил Марш. – Если я в состоянии воспринимать байки мистера Фрамма, то смогу выслушать и твои.
Джошуа улыбнулся.
– Ты умный человек, Эбнер. Ты мог все давно сообразить и сам.
– Умный-то умный, да не настолько, – заметил Марш: – Будет лучше, если ты расскажешь.
Йорк снова сделал глоток и пожал плечами.
– Они мои враги. Они вполне реальны, Эбнер. Они на реке повсюду. Читая подобные книги, изучая газеты, прилагая неимоверные усилия, я многих из них выследил в Восточной Европе, в лесах Германии и Польши, в степях России. Теперь я здесь. В Новом Свете, в долине твоей Миссисипи. Я знаю их, и я кладу им конец. – Он улыбнулся. – Теперь мои книги стали тебе понятнее, Эбнер? И кровь на моих руках?
Прежде чем ответить, Эбнеру Маршу нужно было какое-то время подумать. Наконец он сказал:
– Помнится, в большом салоне вместо масляных холстов и тому подобного ты очень хотел повсюду установить зеркала. Для… защиты?
– Совершенно точно. И серебро. Тебе известен второй пароход с таким количеством серебра?
– Нет.
– И опять же, мы передвигаемся по реке. По старой коварной реке. Миссисипи. Бегущая вода, какой свет не видывал! «Грёзы Февра» – это священное место. Я могу охотиться за ними, оставаясь для них недоступным.
– Меня тогда удивляет одна вещь: почему ты не распорядился, чтобы Тоби все густо приправлял чесноком? – спросил Марш.
– Я думал об этом, – сказал Джошуа, – но беда в том, что сам я не жалую его.
Марш некоторое время поразмыслил над услышанным.
– Предположим, что я поверил, – промолвил он, – но мне нужно еще кое-что выяснить, и я продолжу задавать вопросы. Почему ты не сказал мне об этом раньше?
– Если бы я сказал тебе об этом в «Доме переселенца», ты бы никогда не согласился взять меня в свою компанию. Я должен иметь власть, чтобы отправиться туда, куда мне нужно.
– А почему ты сам выходишь только ночью?
– Они бродят только ночью. Гораздо проще отыскать их, когда они рыщут по дорогам, а не лежат, затаившись, в своих укрытиях. Я знаю привычки тех, за кем охочусь. Я придерживаюсь и их распорядка.
– А твои приятели? Саймон и прочие?
– Саймон был моим товарищем на протяжении многих лет. Другие недавно присоединились ко мне. Они знают правду и помогают мне исполнять мою миссию. Надеюсь, что с этих пор и ты станешь моим единомышленником. – Джошуа хмыкнул. – Не беспокойся, Эбнер, мы все такие же смертные, как и ты.
Марш запустил пальцы в бороду.
– Дай мне выпить. – Когда Йорк наклонился вперед, он быстро добавил: – Только не этого, Джошуа. Чего-нибудь другого. Виски у тебя есть?
Йорк поднялся и налил ему стакан. Марш одним залпом осушил его.
– Не могу сказать, что мне это нравится. Мертвецы, сосущие кровь, и прочая дребедень… я никогда не верил в подобные штучки.
– Эбнер, я веду опасную игру. Я не собирался вовлекать в нее ни тебя, ни кого-либо из команды. Я бы никогда не сказал тебе всего того, что сказал, но ты сам настоял. Если ты не будешь вмешиваться, я не стану возражать. Делай то, о чем мы первоначально договаривались, занимайся «Грезами Февра» – больше мне от тебя ничего не нужно, – а я буду заниматься ими. Ты же не сомневаешься в моей способности заниматься этим?
Марш взглянул на свободную посадку Джошуа, вспомнил силу, горящую в его серых глазах, силу его рукопожатия.
– Нет.
– Я многое рассказал тебе и был честен с тобой, – продолжал Джошуа. – Моя цель – это не единственная моя страсть. Я, как и ты, люблю этот пароход, Эбнер, и разделяю многие твои мечты на его счет. Я хочу научиться стоять за его штурвалом, хочу узнать реку. Я хочу внести посильный вклад в тот день, когда мы будем состязаться с «Эклипсом». Поверь, когда я говорю…
Раздался стук в дверь.
От неожиданности Марш вздрогнул. Джошуа Йорк улыбнулся и развел руками.
– Мои друзья из Натчеза зашли, чтобы выпить по стаканчику… Минутку! – громко отозвался он. Маршу же тихим голосом сказал: – Подумай о моих словах, Эбнер. Если хочешь, мы сможем поговорить в другой раз. Но обещай, что никому ничего не скажешь.
– Даю слово, – пообещал Марш. – Черт, да кто в это поверит?
Джошуа улыбнулся.
– Окажи мне любезность, пригласи моих друзей, а я тем временем разолью напитки, – попросил он.
Марш поднялся и открыл дверь.
Снаружи стояли мужчина и женщина и тихим шепотом переговаривались. За их спинами, похожая на театральную декорацию, висела большая желтая луна. Со стороны Натчеза-под-холмом донеслись приглушенные расстоянием обрывки непристойной песни.
– Проходите, – пригласил он.
Незнакомцы, как заметил Марш, оказались красивой парой. Мужчина был молод, почти совсем мальчик, хрупкого телосложения и очень красив – с черными волосами, светлой кожей и полным чувственным ртом. Он едва взглянул на Марша, но и этого холодного взгляда черных глаз оказалось достаточно, чтобы оценить сверкнувшую в них силу. А женщина… Стоило Эбнеру Маршу только посмотреть на нее, и он был уже не в силах оторвать от нее взгляд. Настоящая красавица. Длинные, черные как ночь, волосы, молочная тонкая кожа, высокие скулы. Талия ее была настолько тонкой, что Маршу захотелось обхватить ее руками, чтобы проверить, сомкнутся ли пальцы.
Женщина пристально рассматривала капитана необыкновенными глазами. Таких глаз Марш никогда раньше не видел: густого фиалкового цвета. Они сулили надежду. Он чувствовал, что готов утонуть в их омуте. Они напоминали Маршу цвет реки, который он видел однажды, от силы два раза за всю жизнь, в сумерках, когда воду на мгновение охватила сиреневая безмятежность, вслед за которой наступила тьма Марш, казалось, целую вечность беспомощно всматривался в ее глаза, пока наконец женщина, загадочно улыбнувшись ему, не отвернулась.