Шаманка стащила с себя сапоги из кожи тура с серебряными вставками и отшвырнула их прочь.
— А вы привезете назад в селение этого знатного степняка, — продолжила шаманка, — И будете стеречь его до вечера. С этим-то вы справитесь? А вечером я отдам его Русскому.
— Мы справимся, шаманка. Спасибо тебе, — сказал старейшина, отряхивая от снега свою шапку из меха барса, — Но ведь Русский заберет еще двоих. Кому из нас отдать ему своих внуков? Рассуди нас.
— Вам не нужен мой суд, — ответила шаманка, — Русский заберет одного. Я готовилась к приезду Русского заранее. Я выменяла за клыки барсов бутылку огненной воды, которая является излюбленным лакомством русских. На этой воде я настояла лунную полынь и мяту, и теперь у меня есть большая бутылка зеленого напитка. Этот напиток несет безумие. Ни один русский не откажется от него. Я угощу Русского этим напитком, и он забудет, скольких наших юношей хотел забрать. Я отдам ему одного этого и отправлю прочь, пока Русский не пришел в себя.
— Правду говорят, что мудрая шаманка в клане подобна несущей костяной подпорке в юрте, — восхищенно сказал старейшина.
— А еще говорят, что мудрый старейшина подобен шкурам тура, покрывающим юрту, — ответила шаманка, — Так соответствуй своему высокому званию, старик.
Связанного Сына Вождя снова закинули на коня, и процессия всадников отправилась вниз в аул Горного народа.
Фаргнорт старался не смотреть, когда они проезжали по мосту через бездонную пропасть и мимо старой башни, из которой бил в небеса фиолетовый луч. Шаманка действительно двинулась в обратный путь босой и пешей, от охраны она отказалась и скоро осталась позади.
Когда они приехали в селение уже вернувшиеся с охоты мужчины немного побили Фаргнорта, не сильно, но обидно. Зато ему дали чашку горячего чая, заваренного на молоке тура, чтобы он мог согреться после путешествия в Запретные Горы.
До вечера Фаргнорт просидел под охраной, а когда Солнце стало клониться к закату, его отвели к юрте шаманки, располагавшейся отдельно, на краю аула.
Русский приехал на телеге, когда уже почти стемнело. Он был очень большой и бородатый, и говорил громко и басовито. Сын Вождя опасался Русского. Он никогда не видел раньше русских, и не знал, зачем они забирают юношей-охотников. У степняков никогда никого не забирали, видимо эту дань русским платили только Горные кланы. В телеге у Русского лежал карабин, и это тоже не понравилось Сыну Вождя.
Шаманка совсем не знала языка русских, а сам Русский говорил на наречии Горных жителей, но очень плохо и с сильным акцентом. Судя по говору, он учил язык Горных кланов не здесь, а где-то на западе, он говорил как принадлежащий к племени Безголовых Барсов.
— Здравствуйте, товарищ шаманка. Мира вашей юрте, точного боя вашим охотникам, молока вашим турам, много сыновей вашим женщинам, — поздоровался Русский.
Впоследствии Сын Вождя убедился, что это единственная фраза, которую Русский умеет произносить на языке Горных кланов без ошибок.
— Добрый вечер, товарищ Защемилов. Войдите в мою юрту, как гость, — поприветствовала Русского шаманка.
— Это быть есть являться существовать большая честь для я, — вежливо ответил Русский, прежде чем войти в юрту. Фаргнорта шаманка тоже затолкала в юрту, хотя он и не хотел быть ее гостем.
Шаманка, Русский и Сын Вождя оказались в мужской половине юрты, предназначенной для приема гостей. Женская половина юрты, где шаманка совершала ритуалы, была отгорожена крашеными шкурами солярных барсов.
Стены жилища шаманки были задрапированы вышитыми тканями и завешаны зубами барсов, рогами туров, ритуальными ножами и серебряными дисками с нанесенными на них магическими знаками. В юрте сильно и душно пахло благовониями, травами и цветами. Но Русский разглядывал не убранство жилища хозяйки, а Фаргнорта.
— А почему он есть один? Я приезжать забирать трех. Трех. Три, — Русский показал шаманке три пальца.
— Остальные будут позже, товарищ Защемилов, — попыталась успокоить Русского шаманка, но Русский заподозрил неладное:
— Ага. Я знать ваши уловки. Шаманка совсем хитрый. Думает обмануть глупый товарищ Защемилов. А не выйдет. Я забирать трех. А если вы не давать трех — мы вас всех организовывать «колхоз». Мы вам создавать «партийная ячейка» и начинать «борьба с пережитками». Шаманка выгонять, школа открывать.
— Школу? — ужаснулась шаманка, — Ну уж нет, этого нам не надо. Я видела ваши школы, там мальчиков учат писать тайные знаки. Это большой грех и это запрещено. Писать тайные знаки может только женщина, вы хотите разложить наших мальчиков, оторвать их от охоты и традиций отцов. Мальчику не позволено писать тайные знаки или толковать их.
— Какой тайные знаки, — махнул рукой Русский, — Письменность — это не тайные знаки. Письменность есть величайший «хозяйственно-экономический» изобретение человек. Так говорил Карл Маркс, великий шаман и старейшина. Письменность не для тайн нужен. Она нужен, чтобы писать «письма», «сочинения», «диктанты», составлять «план-пятилетку», считать уголь, нефть, уран, молоко, рога, шкуры. Вот как твои неграмотные охотники добытые шкуры считать, а?
— Охотники считают в уме, без всяких письменных знаков. И никакие ваши школы им не нужны, — заспорила шаманка.
— Охотники-то считать в уме, а вот ты не уметь, — вознегодовал Русский, — Ты мне трех охотников обещать. А привести одного. Так не пойдет. Я на тебя докладная в «республиканский ЦК» писать, товарищ шаманка. Еще и пропагандировать тут отсталость и пережитки, мальчикам не давать писать учиться.
— Да придут еще двое, не переживайте. Попозже, — мягко сказала шаманка, — Вы пока сядьте, покушайте. Наши традиции требуют угостить гостя, особенно такого важного, как вы, товарищ Защемилов.
Русский хмыкнул:
— Покушать можно. Спасибо. Только с условием, никакой огненной воды. А то я знать вас, хитрый шаманка.
— Ну конечно. Мы же вообще огненную воду не пьем, сами знаете. Садитесь, пожалуйста. И ты садись, степняк.
Шаманка быстро выставила на расстеленное на полу юрты расшитое полотнище глиняные тарелки с яствами. Хозяйка и двое ее гостей уселись ужинать.
Ужин был богатым — жареное мясо тура, сметана, печеные семенники козла, квашеный батат, скисшие озерные гусеницы в айране, лепешки. Русский тут же набил рот мясом тура, но Сыну Вождя есть совсем не хотелось, несмотря на то, что он в последний раз ел еще прошлой ночью. Он вяло пожевал лепешку, зная, что, несмотря на эту трапезу, законы гостеприимства его не спасут. Дело в том, что на мужчин-чужаков, зашедших в юрту шаманки, эти законы не распространялись.
— Мясо есть дико вкусный, но сильно острый и люто соленый, — прожевав, заметил Русский.
— А вы запейте, товарищ Защемилов, — шаманка извлекла из расшитого мешка огромную бутыль с зеленой жидкостью внутри и щедро плеснула жидкости в глиняную чашку. Чашку она протянула Русскому. Гость осторожно понюхал предложенное питье.
— Хм... — неуверенно протянул Русский, его бородатое лицо свела мучительная гримаса, — Ну я не знать. Чаю бы лучше.
— Да, да, конечно. Чай вот в этом кувшине, угощайтесь. Но только и зеленый напиток попробуйте. Специально для вас делала.
В Русском происходила жестокая внутренняя борьба, он нахмурился, лоб Русского перерезали напряженные морщины. Сын Вождя в последний раз видел такие тяжелые раздумья на лице у человека, когда его отец решал, начинать войну с Речными кланами или нет.
— На лунной полыни что ли? — спросил Русский.
— Да. Лунная полынь. И мята — для цвета и аромата, — проворковала шаманка.
— Ага. И огненная вода, — мрачно заметил Русский.
— Нет, там другое. Это этот... «Этанол». Так вы его называете. Я разбавила ключевой водой, семь частей «этанол» на три части воды.
— Да ну? Семьдесят градусов что ли? Бля, и ведь не попробуешь — не узнаешь, — сказал сильно разволновавшийся Русский на своем родном языке, так что шаманка и Сын Вождя ничего не поняли. Русский боролся с собой еще несколько мгновений, но потом произнес на языке Горных кланов:
— Я попробовать. Только попробовать. Самая чуточка.
С этими словами Русский отхлебнул половину чашки, и тут же заел напиток жареным мясом.
— Хм... Неплохо. Чуточка можно. Я сильный охотник, никогда не безумствовать от такой напиток, как другие русские, — заявил Русский, рожа у него раскраснелась, — Но больше не буду. Точно говорю, больше не капли. Спасибо, товарищ шаманка.
Минуло то время, которое необходимо быстрому коню, чтобы оббежать озеро Амайтынби. Бутылка опустела, Русский теперь был весь зеленым и с наслаждением поедал печеный семенник козла:
— ... нужно право человека соблюдать, товарищ шаманка. Вот ты говоришь, что мальчики не мочь ходить школа. А если мальчик иметь право ходить школа и хотеть учиться писать? А ты запрещать. Это есть пережитки темный средний век, товарищ шаманка. Вот что важнее — традиция или право человек? А что если традиция против права человек и советский гражданин? Отвечай, товарищ шаманка. Я тебе иметь разъяснять «материалистический» позиция «марксизм-ленинизм». Так что еще налей, а потом я тебе разъяснять «партийный» позиция.
— Закончилось, товарищ Защемилов, — мягко сказал шаманка и показала Русскому пустую бутылку, — Но вы не переживайте, в следующий раз приедете — я вас еще угощу. Обещаю.
— Как закончилось? — переполошился Русский, у него теперь позеленели даже белки глаз, — Плохо. Ну да ладно. Но плохо это есть являться. Но напиток — хорошо. Тебе надо работать «главный технолог» на «ликеро-водочный завод», товарищ шаманка.
Русский, пошатываясь, тяжело поднялся на ноги и двинулся к выходу из юрты:
— Ладно, огромное спасибо за угощение, товарищ шаманка. Юрта вашему миру, охотник вашему бою, девушек вашему мальчику или как там... В общем, мне пора. Я вам ружей привезу, и патронов, и табаку. В следующем лунном месяце все привезу. «В рамках государственной помощи» народам отсталого «родо-племенной строй». Только вы мне шкурок барсов за это дайте, фирштейн? Бля, фирштейн это вообще уже по-немецки....