– Мы жаждем подробностей! – возопил Сашка.
– Будут вам подробности, как на духу! Только не на парковке, а в баре. Я угощаю сегодня, но сам обойдусь соком. Свидание завтра в девять.
– Утра, что ли?!
– Да.
– Это в духе Анфисы… Павловны…
– Хочу быть огурцом!
– Зеленым и с пупырышками?
Ответ потонул в рёве моторов.
В баре "Шакал" наша компания была завсегдатаями. Мы заняли свой любимый столик в дальнем уголке. После моего короткого откровения о случившемся с Анфиской наедине, под разноцветные шоты, товарищи стали наперебой сначала дразнить меня и подкалывать, потом поздравлять, и, наконец, щедро делиться своим опытом ухаживаний, чтобы я свою полторашку поразил в самое сердце. Как бы не нравилась Анфиска моим лучшим друзьям, они не будут противиться этому союзу. А Макс и вовсе был уверен, что с этими возможными отношениями Анфиса Павловна расправится сама. Так и сказал; «Поматросит, Генка, и бросит. Но лишь бы с минимальным ущербом».
– Цветы возьми, – Сашка пьянел быстро, но вел себя адекватно. За то за его мимикой наблюдать было одно удовольствие. Особенно на трезвую голову.
– Мы просто кофе выпьем утром. Вдруг это будет неуместно?
– Конечно, тундра ты! – усмехнулся на Сашу Антон, – вот если бы они в ресторан шли вечерком, другое дело. А тут получается, пробный заход. Недосвидание.
– Ну, зачем-то же она его позвала…
– Пригласи ее прогуляться. Вдруг она захочет после кофе слиться, – Максим так свою Настю и заполучил, просто давая понять, что расставаться не намерен, – а там уже постарайся еще на разок её куда-нибудь вытянуть.
Забавно наблюдать со стороны, как компания подвыпивших парней учит трезвого ухаживать за девушкой. Но мне нравились эти душевные посиделки. Я люблю своих друзей, свою работу, свою жизнь. Особенно за такие вот сюрпризы. А вдруг мне, наконец, крупно повезло, и Анфиса захочет начать отношения?
– Так, ребят, – я вытащил из кармана банковскую карту, – мне уже пора. Как и обещал, я рассчитаюсь. Антоха, возьми вот! Должно хватить на всё про всё, но и вы, черти, меру знайте. Все, мужики! Пожелайте удачи. Хорошо вам посидеть!
– За Генку!
– За Генона Грибоенко!
– Удачи, друг!
Ещё теплая осенняя ночь блестела лужами и звёздами. Я завел мотор мотоцикла и тронулся в сторону шоссе.
Я уже представлял себе, какой замечательной будет наша с Анфисой жизнь. Что мы повстречаемся примерно полтора года. И в этот период все будет у нас, как в лучших фильмах: уик-энды, поездки, знакомство с родителями и друзьями, совместные праздники, отпуска. Затем сделаю ей предложение. Как-то романтично, ещё придумаю, как, но точно с фейерверками и музыкой. Скромная свадьба в тесном кругу, а на подаренные деньги путешествие к морю!
А дальше как по накатанной: ребенок, а лучше два. Собака, кошка. И тихие семейные вечера, полные счастья. Банально, конечно, но я так устал быть один.
Мой отец умер от рака, когда мне было десять. Нелегко матери было растить сына в одиночку, но она справилась — человек из меня получился неплохой.
Но вот когда заболела бабушка, мама уехала к ней, чтобы заботиться и вести хозяйство. А я остался, и меня угнетает пустая, тихая квартира, слишком просторная для одного.
Вот и поддался я очарованию этой ночи, замечтался, хотя меня всего лишь пригласили на чашечку кофе.
Я люблю ветер, люблю скорость, но сейчас гнал свой байк чуть быстрее положенного, не лихачил, наслаждаясь поездкой. Внутри засело четкое ощущение, что в жизни, наконец-то, настала пора перемен. Хороших перемен, основательных!
И даже рекламный щит строительной компании (в которой, кстати, я и работал), висящий впереди и подсвеченный софитами, жизнерадостно провозглашал: "Добро пожаловать в новую жизнь!" И я беспечно ему верил.
Как вдруг – клянусь, я видел это отчётливо – рекламный щит качнулся. Софиты замигали, частично погасли. Ещё качнулся! Накренился... и прямо на моих глазах стал заваливаться на дорогу.
И что же, черт возьми, делать?! Тормозить! Проскочить?! Обруливать?
Но все происходило слишком быстро! Словно подгадав, подловив, зависший было в воздухе, опасно завалившийся рекламный щит, рухнул прямо на проезжую часть!
За мгновение до столкновения, я зажмурился, сжался, ожидая удара.
Но его не было!
Время будто остановилось. А когда я осмелился открыть глаза, то понял, что рекламный щит, будто пролетел насквозь! И при этом не рассыпался на части.
– Я что, умер?..
Мотоцикл продолжал свой ход, унося меня по шоссе на бешеной скорости. И постепенно вокруг стали сгущаться сумерки. Больше и больше, пока тьма не поглотила все, даже тусклые придорожные фонари. И ощущение дороги тоже пропало. Будто я не еду уже, а лечу.
Глянув вниз, я увидел, как мой мотоцикл распадается серебристыми искрами, тающими в темноте. Пропадает и шлем, и куртка, и прочая одежда тоже. И вот я уже лечу сквозь сосущую черноту неизвестно куда, в чем мать родила.
– Что происходит?!
Впереди даже не брезжит тот самый «Свет», да и чернота вокруг на пресловутый «Туннель» не очень-то похожа. Зато, откуда ни возьмись, справа и слева от меня явились, до одури напугав, какие-то белые тени. Их было семь. Они облепили меня, как пиявки, шепча что-то невнятное.
– Лима́на… Лима́на...
– А?.. – я наклонял голову, стараясь вглядеться в мертвецки-белые лики, но выражения их напоминали полотно Мунка «Крик». Пустые глазницы, раскрытые рты, но при том еще бормочут чего-то!
– Спаситель...
– Новая жизнь...
– Демоны!
– Что?! Я ничего не понимаю! Кто вы такие?! Где я?! Да руки уберите!
Призраки действительно касались меня кончиками ледяных пальцев то тут, то там, передавая в мое тело импульсы, похожие на разряды электрического тока. Сжимаясь и шипя от этих неприятных ощущений, я замечаю, что на мне остался только именной кулон с бирюзовым камушком – подарок матери на тринадцатый день рождения. Но стоило призраку коснуться кулона, как он погрузился в мою грудную клетку, будто она тоже была призрачной, и засветился бледным голубым светом.
– Твой новый мир – Лима́на, – сказал отчётливо один из призраков, уставившись на меня пристально пустыми глазницами, прежде чем все они разом пропали, покидая меня, летящего стремглав в никуда, – добро пожаловать!
Пространство вокруг начало резонировать, трястись. Виски сдавило, сжало, будто голову обхватили стальные клещи. Ослепительная вспышка больно резанула глаза, а дальше я потерял сознание.
В кромешной, уютной темноте, оказалось, так приятно находиться. Это и есть то хвалёное «небытие», которого так боятся люди? А что, очень даже неплохо. Паришь себе в невесомости, никаких тебе будильников, никаких подъемов на работу, когда за окном темно; возвращений с работы, когда за окном, опять же, темно. Темнота вообще очень приятная, особенно если воспринимать её так, будто она появилась из-за штор блэкаут в твоей спальне. Никаких душных и тесных маршруток, шумных и ворчливых коллег. Только тишина и покой.
Запуск///////////////////////////////////////////////////
~Система активирована!~
– Вы должны были явиться гораздо раньше, – приятный женский голос отвлёк меня от благоденствия, – я так ждала Вас!
– Меня? – я покрутил шеей, но вокруг никого, и даже ничего.
– Вас, конечно. Больше здесь никого нет.
– А здесь, это где?
– В Безвременье. Это Ваш сон, моя – явь. Но сейчас не это важно.
– Если не это, то что тогда важно?
– Вы спите, и пора бы Вам пробудиться. В этом мире, особенно в Вашем положении, сон может слишком дорого обойтись!
Щелчок, будто пальцами, и меня резко дёрнуло вниз.
***
Первое, что я услышал – это пение птиц, затем шелест листвы. Под собой ощутил мягкость, как будто мха.
Почему мох? Откуда такие ассоциации?
А! Был у меня дома в туалете такой коврик, зелененький, весьма приятный и умиротворяющий. Но не дома ведь я валяюсь! Да и коврик таким большим не был.
Ощутил я и веяние ветерка, будто, в самом деле, где-то посреди тенистого лесочка отдыхаю. А когда открыл глаза, то картинка в сознании полностью совпала с реальностью!
– Огооо…
Я лежу, в самом деле, на мягком мху, высоко вверху шумят кроны деревьев, сквозь листву пробивается солнце и кажется изумрудным. Звуки усиливаются! Там стучит дятел, а там кукует кукушка. Где-то неподалеку журчит вода!
– Что за дивное место? Похоже на Рай…
– Буба!
Вдруг обзор мне заслонил темный силуэт.
– Аамм…
– Буба! Буба!
К силуэту прибавился еще один. Он говорил то же самое, но другим голосом и с другой интонацией. Они напирали, мне стало тесно и нечем дышать, я отполз в сторону, сел рывком. Прищурившись, разглядел… грибы!
– Что за хрень?!
Действительно! Это были два гриба на ножках. Один тонкий и длинный, другой низенький и пухлый. От того и тембры их голосов отличались. Но оба были с бежевыми шляпками в коричневые пятнышки. У них тоненькие ручки, похожие на рукавички кисти, маленькие глазки и ротики. Больше ничего! Ни носов, ни ушей… Да и зачем они грибам?
– Буба! Буба! – дёрнув ручкой, сказал один деловито.
– Буба! – подтвердил другой.
Я подскочил на ноги. Едва не потеряв равновесие, завалился на бок. Ощущение у меня какое-то странное. Будто и я тоже…
– Быть не может!
Только со второй попытки мне удалось подняться и устоять на ногах. Осмотревшись вокруг, я понял, что нахожусь на лесной полянке. Самой настоящей, с пеньками, травой, муравейником и высоченными, просто огромными деревьями. А вокруг, тут и там, ходят, суетятся и бубают на своем местном диалекте десятки таких вот маленьких миленьких грибочков.
Меня затрясло! Я посмотрел на свои руки – такие же тоненькие, беленькие. Из пальцев только один – большой. Тельце мягкое, склизкое, обтекаемое, а на груди какая-то твердая круглая штука! Ощупал свою голову – это шляпка гриба с настоящими пластинками! Не устояв на своих маленьких, кривеньких ножках, я плюхнулся на пятую точку, осознавая, что, в самом деле, я один из них. Что я – гриб!