Но вскоре стало вполне сносно. Особо бодрые обозы ушли вперёд, позволяя нам взять свой неторопливый темп. И я считаю, что это правильно. Тише едешь, дальше будешь.
— Ген, раз уж выдалась возможность, — начал Росточек, открывая лицо, — поговорим о той химере?
— Да, помню, у тебя были вопросы, — я надеялся, что он не станет спрашивать меня о миазмах.
— Это создание жило само по себе в лесу?
— Да. Охотилось на местных, тем и питалось, — хотя мне казалось, но не только в Жевадане крокотта искала своих жертв.
— Значит, хозяина у нее нет…
— Хозяина?
— Обычно химеры появляются либо по прихоти богов, либо стараниями людей. Видимо, это чудовище было создано высшими силами по случайности или с умыслом — кто знает.
— И правда, кто знает, — пожал плечами я. Из-за скрипа колес и тряски обоза едва ли наш разговор был кому-то слышен. К тому же, невнятный шум голосов пассажиров свидетельствовал о том, что и они коротали дорогу беседами.
— Так эта тварь говорить умела? — спросил Рос, — расскажи о ней побольше. Хочу внести информацию о крокотте в свой алхимический справочник.
Эльф достал карманную записную книжку и коротенький карандашик.
— Сначала я думал, что она только подражает голосам людей…
Мы обсуждали химеру из Жевадан и я был очень рад, что Росточек не обнаружил и намека на миазмы. Это значит, что «Пожиратель скверны» справился на «ура», а ещё то, что мне не нужно объяснять, почему я не пострадал. Да и Росточка я не подставил.
К вечеру мы остановились на привал, свернув с тракта вглубь леса, подальше от посторонних глаз. Погонщик остановил лошадей на поляне, неподалеку от мелкой речушки. Сказал, что всегда тут останавливается, и свидетельством тому были кострища от прежних привалов.
В лесу темнеет быстро, но, разделив обязанности, мы успели развести три больших костра, возле которых устроились, чтобы греться и готовить ужин.
Наши попутчики и погонщики каравана оказались довольно весёлыми ребятами. Преимущественно все мужчины. Шутки шутили, песни пели, пока готовилась похлебка. А после того, как все мы получили по миске, которые очень быстро опустошили, навалилась такая усталость, что не было сил даже мешок спальный разложить по-людски. Видимо, это от раннего подъема, свежего воздуха и новых впечатлений.
Все вокруг стало темнеть, плыть и покачиваться, немного двоясь. Едва добравшись до рюкзака, я кое-как распутал завязки, вынимая скрученный в трубку мешок. Бросил его под деревом и рухнул поверх, даже не стянув сапоги, и засопел. Не знаю, как остальные там после того, как я отвалился: продолжили сидеть у костра или тоже отошли ко сну, да и было это не так теперь и важно. Недаром говорят, что на свежем воздухе спится отменно! Интересно, что мне приснится в этот раз…
Но не успел мой сон стать глубоким и цветным, как я ощутил чье-то присутствие. Точнее, прикосновение чьих-то рук, которые меня тщательно ощупывают и обыскивают.
— Ну, что ещё?! — я хватаю эту наглую руку за запястье. — Какого ты вытворяешь?..
С усилием продрав глаза, и то лишь наполовину, я вижу силуэт человека в черном балахоне с глубоко натянутым острым капюшоном, который склонился надо мной. Я ничего не понимаю! Это мой сон?
Незнакомец оцепенел, потом издал какое-то мычание и предпринял отчаянную попытку вырваться. Но не тут-то было.
— Эй! — я крепче сжал руку, залезшую ко мне за пазуху, — ворюга!
Не отпуская взвизгнувшего вора, я подорвался со своего мешка, чем привлек внимание других. Оказалось, таких чудиков в балахонах тут полно! Они шарили по лагерю, а теперь все обернулись в мою сторону.
— Это что, сон такой дурацкий?!
— Почему он не спит? — обратился к одному из своих мой заложник, все еще пытаясь вырваться.
— Не знаю! — отозвался ближайший к нему балахон, разводя руками.
Его голос показался мне каким-то знакомым. Да и балахоны в целом были до ужаса знакомыми.
— Может быть, устойчивость к отравлениям? — предположил другой балахон неуверенно. Этот стоял над свернувшимся в обнимку со своим спальным мешком и сопящим Росточком, держа в руках веревку. Видимо, намереваясь связать алхимика, пока тот спит. А тот, которого я пленил, схватился за лежащую рядом дубинку и замахнулся. И только теперь до меня дошло.
— На нас напали!
Эти балахоны захватили караван и теперь до нас добрались! Я перехватил свободной рукой дубинку вора, рванул её на себя и отшвырнул врага в сторону, не давая ему атаковать. Сон как рукой сняло.
В два счета я оказался на ногах, чем произвел на неизвестных в балахонах ошеломительный эффект. Они бросились врассыпную, как горох сквозь пальцы, визжа и вопя.
— Спасайтесь браться, во имя господа нашего единого на небесах и на земле!
Так себе воины, видимо. Но в слабом свете едва тлеющих костров я сумел разглядеть знакомые символы на их спинах. Да, определенно, где-то я их уже видел!
— Рос! Рос, очнись! — я присел рядом с эльфом и стал хлестать его по щекам.
— Полегче, Икка… игры играми… — пробормотал тот во сне.
— Мы в беде!
— А? Чё? — вялый эльф встрепенулся, изумленно озираясь. — Где мы?
— Некогда объяснять…
На объяснения, и правда, не было времени, потому что балахоны, отступившие было к повозкам, уже показались снова и медленно, точно змеи, ползли в наступление, вооружившись дубинами, палками, топорами и всем, что подвернулось под руку.
— Во славу единого нашего господа бога! Многоликого и вездесущего, несущего истинную веру на крылах своих, мы, его верные и любимые дети, покараем отступников и приведем в исполнение пророчество! — зычным голосом провозгласил один из балахонов, медленно приближаясь в нашу сторону во главе своих приспешников.
— Истина! Истина! Истина! — вторили ему со всех сторон.
— Опоили нас какой-то дрянью и прирезать хотели? — пробормотал, сонно потирая глаза Рос, пока я поднимался на ноги и принимал боевую стойку.
— Похоже на то, — ответил я, примеряясь к дубинке, делая взмахи, — да не тут-то было!
Дубинка со свистом рассекала воздух. Не самое плохое оружие, ведь искать в потемках меч сейчас слишком рискованно.
— Ты как? — Рос достал из внутреннего кармана свой разгрузки какую-то скляночку и осушил её наполовину, морщась. Видимо, собираясь уже мне предложить оставшуюся половину.
— Жить буду, — отозвался я, делая отрицательный жест, и снадобье отправилось целиком в рот сонного эльфа.
— Что это за циркачи?
— Кажется, это сектанты из Кадонии, — сказал я, — видел такие прикиды в столице накануне отъезда.
— Мы не секта! — оскорбился один из толпы, — мы приверженцы истинного бога, готовые покарать всех несогласных!
— Все понятно, наши караванщики чертовы сектанты… Да, мы вам бока начистим, недоноски, — покачиваясь, эльф тоже поднялся на ноги. На него отрава подействовала явно лучше, чем на меня, но та бодяга, которую он выпил, понемногу помогала отойти.
— А где Кайра? — спохватился я, оглядываясь.
— А, точно… — эльф тоже оживился, — нет её нигде!
— Нашу спутницу, ублюдки, вы куда подевали? — начал закипать я.
— Неужели, — всплеснул руками Росточек, — они воспользовались беззащитностью отравленной Кайры и решили надругаться над ней, прежде чем убить?!
— Что? — воскликнул один из балахонов, — все не так, как кажется, просто…
Но у меня уже шоры упали на глаза. Одной картины в воображении, пробужденном словами Роса, хватило, чтобы вывести меня из себя. Как смели эти подонки посягнуть на беззащитную женщину?!
Я ринулся в бой, размахивая дубиной направо и налево с оглушительным ревом. Росточек подключился ко мне, предварительно бросив два каких-то бутылька врагам под ноги. Света и так было мало: лишь зарево от углей догорающих костров и пара факелов у обозов. А теперь поляну заволокло густым туманом, который светился, каким-то фосфорическим светом, прорисовывая силуэты в балахонах, как в какой-то трэшовой компьютерной игре.
— Где Кайра?! — голосил Росточек, бросившийся в гущу сражения с голыми руками.
Начался настоящий мордобой. Мы с Росом вдвоем, против караванщиков-сектантов из трех обозов!
Удары сыпались на меня градом со всех сторон. Краем глаза я видел, как где-то слева выл, как сирена Рос, катаясь на чьей-то спине. Дубинку выбили из моих рук и в ход пошли кулаки, которые то и дело находили цель. Трещала чья-то челюсть, хрустели носы, костяшки жгло, как огнем. Меня захватил такой боевой азарт, что не передать словами.
Клянусь, я в жизни дрался всего три раза! Первый раз в школе, когда будучи в средних классах, я дал отпор старшакам, заступившись за младшего. Помню, что мне расквасили нос, разбили губу и надорвали ухо, но уважение всей школы я обрел до самого выпуска, потому что попер на четверых.
Второй раз случился в студенчестве, когда я возвращался поздно домой. В подворотне меня остановили четверо с бритыми головами. Очнулся я уже в больнице, но был горд тем, что на соседнюю койку отправил троих из пятерки. Больше меня никто не трогал в этом злачном районе.
А последний раз… В общем-то, пьяную драку возле «Шакала» и нормальным боем-то не назвать. Я встрял не в свое дело, заступился за девушку, которую донимал распалившийся ухажёр. Сашка и Антон тогда даже ставки на меня делали, но оказалось, что этот свин был её парнем. Игры у них такие, веселые между собой. И тут я вышел крайним, зато вынес урок: не каждая барышня в беде ждет спасения. Но в этот раз все было иначе!
Конечно, нам не победить, врагов слишком много. Я начал уставать, хотя дышалось так легко, и на сердце было радостно. Роса уже скинули на землю и хорошенько так охаживали. Аж склянки звенели, чудом не разбивались. Но тот отборный мат, которым он сыпал, был достоин отдельного словаря.
Мне тоже досталось: начал заплывать глаз, саднило скулу, и во рту ощущался металлический привкус. А может, стоит превратиться в хобгоблина и вертись оно все конем?!