ь на смерть. Выбора у меня не было.
Я наклонилась над распростертым телом, взяла за плечи. Торосе шевельнулся, открыл глаза и посмотрел куда-то вдаль.
Вдруг возникло то ощущение, которое я уже испытывала раньше. Из раскаленного шара в меня вливалась энергия. Наполняла меня силами, укрепляла уставшие руки…
Торосе застонал, закашлялся, выплюнул слюну с кровью. Но стал помогать мне, попытался встать. Когда он уже был на ногах, я обвила его руку вокруг своего плеча и пошла. Ноги Торосса совсем ослабели, но я заставляла его идти.
Мы шли и шли, постепенно удаляясь от открытого пространства, где нас подстерегала опасность. Не понимаю, откуда у меня взялись силы, но я тащила Торосса довольно долго.
Вдруг я заметила, что мы идем по дороге. Вернее, по каменным плитам, которые были аккуратно уложены на землю, — огромные, заросшие мхом. Торосе снова закашлял кровью. Мы стояли, окруженные темной стеной леса, а бело-серебряное сияние лилось с неба с такой силой, как будто кто-то фокусировал свет луны прямо на нас.
КEPOBAH
Я — Керован из Ульмсдейла — смотрел на человека в одежде торговца, который не был торговцем. Это я понял, когда его посох заставил меня выйти из укрытия. Я шел, положив руку на эфес меча, но он улыбнулся той улыбкой, какой взрослые успокаивают испуганного ребенка. — Лорд Керован, перед тобой не враг. — Незнакомец опустил жезл.
Я тут же освободился от незримых уз, но не испытывал желания прятаться снова. Что-то в его лице вызывало симпатию и доверие.
— Кто ты? — возможно, я задал вопрос более резко, чем того требовала вежливость.
— Что скажет тебе имя? — спросил он. Конец его посоха быстро чертил какие-то знаки на земле. — Странник может иметь много имен. Зови меня пока Нивор;
Мне показалось, он смотрел на меня так, как будто хотел узнать, слышал ли я это имя прежде. И наверное, разочаровался, потому что вздохнул с сожалением.
— Меня раньше знали в Ульмсдейле. И для дома Ульрика я никогда не был врагом. Я не оставался в стороне, когда кому-нибудь из твоего рода требовалась помощь. Куда ты идешь, лорд Керован?
Я начал догадываться, кто он, однако не чувствовал страха.
— В лес, к Ривалу.
— Ривал… Вот кто всегда искал дороги к знанию, поклонялся только ему. Хотя Ривалу не удалось войти в дверь, он всегда стоял на пороге, и те, кому я служу, уважали его.
— Где он теперь?
Снова кончик посоха начал чертить знаки в пыли.
— Дорог очень много. Но ты должен понять: та, которую выбрал он, — не твоя.
Я задумался. Но был готов выслушать самое худшее, ведь я столько видел и испытал за последний месяц.
— Он мертв? Кто убил его? — снова холодный гнев охватил меня. Неужели Хлаймер лишил меня еще одного друга?
— Рука, которая нанесла удар, была только орудием. Ривал хотел найти некие силы, но кое-кто не желал, чтобы поиски увенчались успехом.
Нивор, очевидно, не любил говорить прямо. Он, скорее, запутывал все, затруднял ясное представление, чем рассказывал.
— Он искал Свет, а не Мрак, — сказал я.
— Иначе бы меня не было здесь, лорд Керован. Я посланец тех сил, с которыми он хотел связаться, к которым он вел и тебя. Слушай внимательно. Сейчас ты стоишь на перепутье двух дорог. Обе полны опасностей. Обе могут привести тебя к тому, что вы, люди, называете смертью. В эту ночь тебе придется пойти по одной их них. Это предназначено тебе, так как ты рожден в святилище…
Произнес ли странник чье-либо имя? Думаю, что да. Но оно ничего не значило для простого смертного.
Я согнулся, приложил руки к ушам, чтобы защитить их от ужасающего грохота, который прокатился в небе.
Нивор пристально посмотрел на меня, как бы оценивая мою реакцию, затем поднял посох. Вокруг него по всей длине возникло светящееся облако, которое поплыло по воздуху и, разбившись о мое лицо, распалось. Но я не ощутил прикосновения.
— Родственник, — сказал незнакомец. Голос его стал мягким, потерял ту величественность, с которой он говорил со мной до этого.
— Родственник?
— Вероятно, госпожа Тефана, когда совершала сделку с Темными Силами, не поняла, чего она добилась. Но она подозревала это, да, подозревала. Тебя подменили, Керован, но не для того, чтобы тобой воспользовалась она. Это леди Тефана поняла правильно. Я не знаю, кто смотрит через твои глаза. Думаю, что он еще спит или только просыпается. Но придет время, когда ты вспомнишь все и обретешь свое наследство. Нет, нет, не Ульмсдейл — Долины больше не держат тебя. Ты будешь искать, и ты найдешь. Но до этого ты должен решить все проблемы здесь, ты ведь наполовину житель Долин.
Я пытался разобраться. Он хочет сказать, что госпожа Тефана связалась с какими-то силами еще до моего рождения, чтобы сделать меня сосудом, в который она поместит Темное Могущество? Если так, то мои копыта это подтверждают. Но… но кто же я?
— Не думай об этом сейчас, Керован, — ответил странник на мои мысли. — Ты полукровка и сын своего отца, хоть он и зачал тебя, будучи околдованным.
Леди Тефана хотела впустить в тебя Темное Начало, чтобы сделать тебя своим орудием, однако вместо этого в тебя вошло другое. Узнать, кто ты на самом деле, надлежит тебе самому. Сейчас ты можешь вернуться, войти в союз с ними и убедиться, что она не может устоять против тебя. Или… — Он указал посохом на пустые горы. — Или идти туда, где мрак и то, что вы называете смертью, следует за тобой по пятам. Пойти туда и обречь себя на вечные поиски, в которых у тебя нет проводника. Выбор в твоих руках.
— Они намереваются вызвать волны и ветер, чтобы нанести поражение пришельцам, — сказал я. — Это хорошо или плохо для Ульмсдейла?
— Вызов Могущества всегда большой риск, а если вызывают те, кто не находится в родстве с этими силами, то риск двойной.
— Может, мне воспрепятствовать этому?
Странник отошел. Когда он заговорил, голос его стал ледяным.
— Если хочешь.
— Нет ли третьего пути? — пока я шел из замка, я обдумывал этот вариант. — Возглавить Иткрипт и собрать силы, чтобы оборонять его от врага?
— Выбор в твоих руках, — повторил Нивор. И я понял, что он не даст мне совета.
Долг перед Ульмсдейлом был заложен в меня с детства. Если я отвернусь от земли своих отцов, не сделаю попытки спасти тех, кто живет в долине, от уничтожения либо бандами пришельцев, либо заклинаниями этой ведьмы и ее приспешников, я стану предателем.
— Я наследник отца и не могу предать свой народ. И не могу принять участие в колдовстве. Может быть, найдутся те, кто последует за мной…
Нивор покачал головой.
— Не пытайся построить стену из сухого песка, Керован. Мрак, свивший гнездо в Ульме, распространяется дальше. Ни один воин не придет на твой призыв.
Я не сомневался, что он знает, что говорит. Значит… значит, Иткрипт? Во всяком случае, я найду там убежище и смогу собрать армию. Кроме того, мне нужно отправить письмо лорду Имгри.
Нивор заткнул посох за пояс. Затем повернулся к одной из лошадей и вынул из переметной сумы небольшой сверток.
— Хику не боевая лошадь, но она хорошо ходит в горах. Прими ее, Керован, с Четвертым Благословением.
Он взял посох и легонько коснулся им моего лба, плеч и сердца.
Мое решение явно доставило ему удовольствие.
Но оно вовсе не обязательно правильное. Однако дорогу мне нужно выбирать самому, без советчиков.
Я совсем забыл про свои копыта, но когда приготовился сесть на лошадь, то заметил сапоги, привязанные к поясу. Я быстро отвязал их, но тут же почувствовал жуткое отвращение. Почему я должен прятать копыта? Это ведь не уродство! Ночью я видел людей, у которых искалечен дух, а это гораздо худшее зло.
Больше нельзя скрывать свою внешность. Если Джойсана и ее родные отвернутся от меня, то я буду свободен. Я отбросил сапоги в сторону и почувствовал облегчение.
— Молодец! — сказал Нивор. — Будь собой, Керован, и не думай, что все люди должны быть одинаковыми. Я возлагаю на тебя большие надежды.
Затем он отвел лошадь на несколько шагов в сторону и, положив руку ей на спину, описал жезлом круг. В воздухе возник легкий колеблющийся туман.
Он быстро сгущался и вскоре скрыл и лошадь, и всадника.
Я решил, что Нивор — один из Древних, и пришел ко мне не случайно. Значит, я полукровка, и связан родством с кем-то из таинственных лордов, ранее правивших этой страной. Мать хотела сделать меня своим орудием, но получилось не так, как она задумывала. Я сопоставил все, что услышал от Нивора, со своими знаниями и получил ответы на многие вопросы.
Во мне заговорило то, что было у меня от человечка: значит, я действительно сын Ульрика, невзирая на все интриги колдуньи. Эта мысль подбодрила меня.
После смерти отец стал мне ближе и дороже, чем был при жизни. Ульмсдейл принадлежал ему. А это означает, что я должен ехать туда.
Я не был уверен, что получил в дар обыкновенную лошадь. Ведь дал мне ее не обыкновенный человек. Но на вид она ничем не отличалась от обычных лошадей.
К рассвету я решил остановиться и сделать передышку. Я снял мешок со спины лошади и обнаружил там бутылку, в которой оказалась не вода, а какая-то белая жидкость. Она освежала и согревала лучше любого вина. Кроме того, я нашел в мешке круглую деревянную коробку с плотно пригнанной крышкой. Я с трудом открыл ее и увидел хлеб. Он был так хорошо защищен, что оказался совершенно свежим. Обычный белый хлеб, но в нем попадались кусочки сушеных фруктов и мяса. Один ломоть его полностью насытил меня.
Мои глаза слипались, тело требовало отдыха. Я устроился между двумя камнями; вытянув копыта, задумчиво смотрел на них и представлял, что же должен почувствовать человек, который без предупреждения впервые увидит копыта. Не зря ли я выбросил сапоги? Как только эта мысль пришла мне в голову, я отверг ее. Джойсана и ее родные примут меня или отвергнут. Между нами не должно быть не правд и полуправд, подобных тем, что наполняли дом моего отца паутиной черного колдовства.