пересказывали пересказанное. [245]
Таким образом, долгое время история убийства Распутина ходила лишь в виде слухов, домыслов и сплетен. Впрочем, в условиях Гражданской войны и послевоенной разрухи это событие на какое-то время даже успело забыться. С выходом же воспоминаний скончавшегося на войне бывшего депутата Думы Пуришкевича и находившегося в эмиграции князя Юсупова всё встало на свои места: участники событий достаточно подробно рассказали читателям о произошедшем той декабрьской ночью в Юсуповском дворце на Мойке. На долгое время все успокоились, тем более что были поимённо названы те, кто стрелял в Распутина.
К слову, мемуары принесли Феликсу Юсупову неплохие дивиденды, причём не только финансовые, но и репутационные: считаясь «убийцей Распутина», князь пользовался немалым уважением в русской эмигрантской среде, тем более что многие в бытность свою проживания на родине люто ненавидели «старца» и всё, что с ним было связано. Одно время Юсупов-младший буквально уповал на лаврах, которые на его чело возложили бывшие противники самодержавия.
Тем не менее воспоминания, на мой взгляд, всегда субъективны. Их правдивость способен оценить лишь очевидец – человек, который в момент описываемых событий находился рядом, всё видел и всё слышал. Но дело в том, что тех, кто хоть что-то видел или что-то слышал, бывает не так-то просто разыскать.
Поэтому случай с убийством Распутина, когда одно и то же событие чуть ли не одновременно описали два очевидца, по сути, уникален. Именно по этой причине, дабы читатель мог сравнивать истинность произошедшего, я почти полностью процитировал акт трагедии по воспоминаниям В. Пуришкевича и Ф. Юсупова. Уверен, это позволило читателю самостоятельно проанализировать случившееся. Ведь даже поверхностный анализ показывает, что в мемуарах одного и другого есть элементы надуманности, своего рода литературного беллетристицизма. Но главное даже не в этом: главное, что при внимательном так называемом параллельном прочтении можно найти различия в описании одной и той же сцены, момента, действия; причём эти различия порой достаточно существенные.
Какова бы ни была истинность воспоминаний наших героев, ввиду недоведённого до конца следственного дела и утраты материалов расследования вопрос об истинном убийце Григория Распутина уже столетие висит в воздухе. Мало того, с годами само убийство «старца» превратилось в некую БОЛЬШУЮ ТАЙНУ. А где загадки и тайны – там всегда находится место для разного рода толкований и фальсификаций. (Природа не терпит пустоты!) Ничего удивительного, что всё это время эти самые фальсификации следовали за громким делом одна за другой, выявляя на свет Божий то фальшивый протокол вскрытия «старца», то сенсационную находку материалов дела, то интервью выплывших из неоткуда родственников участников событий и т. д.
Сенсации, как известно, всегда взывают к осторожности. Даже если они основаны на архивных материалах. Так, по мнению британского писателя-детектива Ричарда Каллена, среди заговорщиков был ещё один – некий Освальд Райнер, английский агент и студенческий товарищ по Оксфорду князя Феликса Юсупова. Именно этот человек, считает Каллен, и произвёл так называемый «контрольный выстрел» в голову Распутина[246]. Этого же мнения в своей книге «Убить Распутина. Жизнь и смерть Григория Распутина» придерживается ещё один британец, историк Эндрю Кук[247]. А российский писатель и тележурналист Олег Шишкин в книге «Последняя тайна Распутина» доказывает, что это была целая спецоперация британских спецслужб.
Версия англичан достаточно убедительна, но отнюдь не доказательна. Тем более, уж извините, с этих британцев станется: не так давно их премьер в очередной раз удивил мир, бездоказательно ткнув пальцем куда-то в небо. От целенаправленной бредятины относительно массового отравления подданных Туманного Альбиона вымышленными агентами с Востока невозможно было даже смеяться – только плакать! Однако континентальная Европа, услужливо вильнув позвоночником, незамедлительно приняла стойку «фас!». А ведь брякнуть и доказать – понятия абсолютно разные. Бредятина, если верить англосаксам, не требует доказательств.
Но мы отвлеклись. Найденное О. Шишкиным в архиве Министерства юстиции Российской империи прокурорское следственное дело, связанное с убийством Распутина, по многим моментам расставляет точки над «i». Благодаря этому сегодня исследователи располагают всей документальной базой (если хотите – фактурой) в этой запутанной истории. Говоря же о расследовании самого Олега Шишкина, то в своей новой книге он соглашается с англичанами, называя убийцей британского спецагента Освальда Райнера.
Тем не менее книга, которую, читатель, ты держишь в руках, могла вообще не состояться, если б автор согласился с мнением именитых коллег. Но, к счастью или к сожалению, у меня на этот счёт имеется своя точка зрения. Причём, нижеизложенные умозаключения зародились ещё в студенческие годы; сегодня же, с появлением новых архивно-документальных данных, я лишь убеждаюсь в правильности своей первоначальной версии.
Итак, в путь, дорогой мой читатель!..
Обстоятельства… Они решают всё. А если и не всё, то, по крайней мере, способны повлиять на те или иные действия, мотивы этих действий, да и на поведение в целом. Именно на них мы и сосредоточим своё внимание. От обстоятельств зависит многое: они помогают делать правильные выводы.
Если верить воспоминаниям Пуришкевича и Юсупова, главными виновниками (то есть убийцами) странным образом изначально оказались, по сути, неподсудные лица. Говоря о «неподсудности», я имею в виду, что с большой долей вероятности виновные (которые могли быть названы лишь по приговору суда) вследствие вмешательства императора не сильно рисковали понести заслуженное наказание.
При первом же ознакомлении с воспоминаниями мемуаристов невольно приходишь к мысли, что их авторы явно что-то недоговаривают. Когда же прочтёшь «мемуары» несколько раз – в этом уже ничуть не сомневаешься.
Взять, к примеру, самый «пиковый» эпизод, где Пуришкевич убивает Распутина, стреляя убегающему в спину: бежит, стреляет… потом прицеливается, вновь стреляет… А где, спрашивается, в это время находился Юсупов? Давайте посмотрим:
Ф. Юсупов:
«Во дворе раздалось два выстрела. Только бы его не упустить! Я вихрем слетел с главной лестницы и понесся по набережной перехватить Распутина у ворот, если Пуришкевич промахнулся. Со двора имелось три выхода. Средние ворота не заперты. Сквозь ограду увидел я, что к ним-то и бежит Распутин. Раздался третий выстрел, четвертый… Распутин качнулся и упал в снег. Пуришкевич подбежал, постоял несколько мгновений у тела, убедился, что на этот раз все кончено, и быстро пошел к дому. Я окликнул его, но он не услышал…»
В. Пуришкевич:
«Простояв над ним минуты две и убедившись в том, что сторожить его больше бесполезно, я быстрыми шагами направился обратно через ту же маленькую дверь во дворец…
– Что делать? Что делать? – твердил я себе вслух, пройдя в гостиную. Я один; Юсупов невменяем; прислуга в дело не посвящена, труп лежит там у ворот, каждую минуту может быть замечен случайным прохожим, и пойдет история».
Что мы видим? Явное расхождение в изложении событий. И, если верить депутату Пуришкевичу, Юсупов-младший не только «вихрем не слетал» с главной лестницы, но и никуда не «нёсся по набережной перехватить Распутина у ворот». Судя по всему, бедный Феликс находился в некой прострации от пережитого…
Впрочем, подобных нестыковок встречается немало.
«Ребята, я убил… – заявляет Пуришкевич солдатам охраны. – Я убил Гришку Распутина, врага России и царя».
«Мы убили Распутина и стреляли сейчас по нему…» – это Пуришкевич скажет уже городовому.
Пришлось. И кричать, и убеждать. Потому как расправиться с Распутиным по-тихому не получилось: выстрелы привлекли внимание посторонних, в том числе – городовых.
В тот же день уже весь Петроград знал: убийство совершили двое – депутат-черносотенец Пуришкевич и князь Юсупов-младший. У первого имелась так называемая депутатская неприкосновенность; ну а судьбу единственного наследника самой состоятельной дворянской фамилии Российской империи, причём находящегося в родстве с императором, мог решить… лишь сам император.
Знал Петроград и другое: в этой грязной истории странным образом оказался замешан один из Дома Романовых – великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат царя Николая. И данный факт обескураживал! Хотя все понимали: какой с князя мог быть спрос – так, с гуся вода. Выходило, привлекать к ответственности, в общем-то, было некого.
Был Распутин – и нет Распутина.
Вообще, убийство Григория Распутина с точки зрения уголовно-правовой составляющей – классический пример группового надругательства над личностью, закончившегося гибелью жертвы. Здесь собран чуть ли не весь «букет» состава преступления.
Виновность участников преступления во всей красе: их вина представлена в форме прямого умысла. [248]То есть злоумышленники осознавали общественную опасность своего деяния, предвидели неизбежность наступления общественно-опасных последствий, а также желали их наступления.
Прослеживаются все стадии совершения преступления: приготовление к нему, покушение на преступление и его оконченность. Правда, последнее якобы из-за некачественного яда едва не вылилось в так называемое негодное покушение; тем не менее цель (убийство) была достигнута.
Преступление было совершено группой лиц по предварительному сговору, то есть