Вы поняли, о чём я? Мы пойдём в определённом направлении, пока не наткнёмся на объективное препятствие; потом будем вынуждены вернуться на исходную, чтобы продолжить поиск в другом направлении. И не отступимся до тех пор, пока не упрёмся… в аналогичное препятствие. Это и явится поводом призадуматься.
Итак, думаем… (Надеюсь, вам приходилось собирать кубик Рубика?)
Впрочем, кубик Рубика я никогда не любил, называя его «похитителем времени». А у нас этого времени не так уж много: если мысль ускользнёт – потом ищи-свищи её…
Великий князь Дмитрий Павлович был человеком военным: профессиональный кавалерист; и, как мы помним, даже являлся шефом двух полков, в том числе – Лейб-гвардейского. Но он не мог стать убийцей по простой причине: великий князь уехал. Следовательно, какие могут быть претензии к отпрыску славных Романовых?
Доктор Лазоверт, наш любимый персонаж, этакий неудавшийся душегуб-отравитель. Но и он, этот хитрец, как видим, «не в теме»: ещё до убийства «старца» тоже убыл на автомобиле с великим князем Дмитрием Павловичем (причём сидел за рулём).
Ну и скрытый под завесой таинственности «поручик С.»: Сергей Сухотин. Военный переводчик, преданный друг великого князя Дмитрия Павловича и Феликса Юсупова и, надо думать, одного из его шуринов (а их у Юсупова было аж шесть!), для которого Распутин и Вырубова – главные враги Российской империи! Уж этот-то точно бы выстрелил в голову ненавистному «старцу». Но и он… уехал. На автомобиле. Вместе с первыми двумя…
(Уже не «горячо»: перед нами – «доменная печь»!)
Вот он, камень преткновения! Тот самый ключ к разгадке ТАЙНЫ.
Заглянем в «мемуары».
Пуришкевич:
«Был уже четвертый час ночи, и приходилось спешить. Поручик С. наскоро облачился поверх своей военной шинели в шикарную меховую шубу Распутина, надел его боты и взял в руки его перчатки; вслед за ним Лазаверт, уже несколько оправившийся и как будто успокоившийся, облачился в шоферское одеяние, и оба они, предводительствуемые великим князем Дмитрием Павловичем, сели на автомобиль и уехали на нем к моему поезду с тем, чтобы сжечь одежду Распутина в моем классном вагоне, где к этому часу должна была топиться печь, после чего им полагалось на извозчике поехать до дворца великого князя и оттуда на его автомобиле приехать за телом Распутина в Юсуповский дворец.
Мы с Феликсом Юсуповым остались вдвоем…»
Ф. Юсупов:
«Сомнений не было: Распутин мертв. Дмитрий с Пуришкевичем перетащили его со шкуры на голый каменный пол. Мы потушили свет и, замкнув на ключ подвальную дверь, поднялись ко мне… Согласно плану, Дмитрий, Сухотин и Лазоверт должны были изобразить, что отвозят Распутина обратно к нему домой, на случай, если все же была за нами слежка. Сухотин станет «старцем», надев его шубу и шапку. С двумя провожатыми «старец»-Сухотин уедет в открытом автомобиле Пуришкевича. На Мойку они вернутся в закрытом моторе Дмитрия, заберут труп и увезут его к Петровскому мосту.
Мы с Пуришкевичем остались на Мойке…»
Обратим внимание на последние строки из цитируемых мною отрывков первого и второго:
Пуришкевич: «Мы с Феликсом Юсуповым остались вдвоем…»
Ф. Юсупов: «Мы с Пуришкевичем остались на Мойке…»
Теперь уже не приходится сомневаться: Феликс Юсупов действительно «шлифовал» свои воспоминания, краешком глаза поглядывая в записи своего подельника. «Остались вдвоем…» «Остались на Мойке…» Пара словосочетаний – ключевая, потому что это и есть КЛЮЧ. Аналогичным словосочетанием оба автора как бы отсекают остальных участников преступления от заключительной сцены драмы. Что бы дальше ни происходило – те трое как бы не у дел! Данные словосочетания, по сути, алиби для остальных: их не было в момент убийства – следовательно, и спроса с тех, убывших на автомобиле, никакого.
Что мы видим? Вы правы: налицо сокрытие соучастников преступления.
Так вот, мы вышли на искомую «тропу»: когда добивали жертву, они были там. Все трое. А если вместе с Юсуповым и Пуришкевичем – все пятеро.
Обстоятельство № 13.
Шуба как улика.
Если все пятеро в момент убийства на самом деле были во дворце, то ситуация в корне меняется. Впрочем, не будем гадать на кофейной гуще, а в который раз займёмся анализом событий.
Согласно плану заговорщиков, как пишет Пуришкевич, с шубой Распутина должны были поступить следующим образом:
«…Сложив в узел возможно большее из одежды Распутина, передаем это поручику С., который, облачившись в распутинскую шубу… и взяв узелок вещей Распутина, выходит с великим князем во двор и садится в автомобиль, на коем д-р Лазаверт опять за шофера; автомобиль направляется к моему поезду на Варшавский вокзал, где к этому времени в моем классном вагоне должна быть жарко затоплена печь, в каковой моя жена и жена д-ра Лазаверта должны сжечь все то из одежды Распутина, что привезут С. с великим князем».
Запомним это. Хотя бы потому, что план заговорщиков окончательно провалился.
О провале этого плана говорит сам Пуришкевич в заключительной части своего «Дневника»:
«Уже в пути я заметил, что в карете оказались и шуба Распутина, и его боты. «Почему это не сожжено в поезде, – спросил я д-ра Лазаверта, – как было условлено, и вы все это привезли обратно?»
«Потому, – ответил он, – что шуба целиком в печь не влезла, само собою разумеется, а ваша жена сочла невозможным заняться распарыванием и разрезыванием этой шубы на части и сжиганием ее по кускам.
У нее даже на этой почве вышло столкновение с Дмитр. Павловичем, и шубу, и боты так и пришлось привезти обратно. Мы сожгли его верхнюю поддевку, перчатки и, не помню, еще что-то».
«Шубу и калоши придется выбросить с трупом в воду», – добавил он»[311].
На этот раз в «мемуарах» Пуришкевича в кои-то веки просачивается правда: шуба Григория Распутина (да и его обувь тоже) не была сожжена в вагонной топке, как это планировалось изначально. Это же повторяет и полицейский следователь Середа: «На трупе была шуба, надетая внакидку и застегнутая на два крючка. К ногам трупа был привязан груз».
Таким образом, шубу никто не сжигал. А раз так, то, может, данный атрибут распутинской одежды никто никуда и не увозил? Отсюда закономерный вывод: если шубу не увозили, следовательно, те, кто должен был это сделать (великий князь Дмитрий Павлович, доктор Лазоверт и поручик Сухотин), из Юсуповского дворца никуда не отлучались.
Пролистаем фрагмент из мемуаров Ф. Юсупова:
«Тем временем Дмитрий, Сухотин и Лазоверт в закрытом автомобиле заехали за трупом. Когда Пуришкевич рассказал им о том, что случилось, они решили оставить меня в покое и ехать без меня. Завернули труп в холстину, погрузили в автомобиль и уехали к Петровскому мосту. С моста они скинули труп в реку…»
«Холстина» из уст Юсупова вызывает вопросы. Вот выдержка из материалов «Дела № 339»:
«…он [Распутин] одет был в две рубашки – в верхнюю, голубого цвета с вышитыми рукавами и воротом, и нижнюю, белую, темно-синие штаны и сапоги с высокими голенищами. Ноги трупа были перевязаны веревкой».
А поверх этих рубах оказалась шуба, «надетая внакидку и застегнутая на два крючка». Всё. О какой-либо холстине – ни слова.
Тем не менее г-н Пуришкевич пишет другое. Он вспоминает «какую-то синюю материю», которая, как ему показалось, «была оконная занавеска». Якобы в неё, если верить депутату, и завернули тело. Да, такая действительно была. Только вовсе не занавеска, а… столовая скатерть.
Из письма главы Первого департамента Министерства юстиции Александра Степанова к великому князю Николаю Михайловичу:
«Дворецкий Бужинский, спрошенный по поводу синего сукна со стола, в которое были завернуты ноги Распутина, заявил, что такого сукна в доме Юсуповых никогда не было, и при этом так густо покраснел, что следователю стало ясно, где истина».
Вот оно что: ноги мертвеца были обвязаны сукном. И, судя по всему, это и была скатерть. Стало быть, та самая «холстинка», о которой упоминал Юсупов.
Далее отчётливо слышу голос скептика: шубу надели уже в автомобиле, пока везли к реке, ну а холстину – выбросили. Вариант. Только и об этом – тоже нигде ни слова.
Тот факт, что распутинскую шубу друзья-подельники на самом деле куда-то отвозили, очень сомнителен. Представьте: шубу и обувь отвозят к поезду Пуришкевича, где сжигать эти вещдоки категорически отказываются (кто бы сомневался – они же не лезут в топку!). И что дальше? А дальше с этой разнесчастной шубой (и ботами!) великий князь(!) и двое остальных тащатся ко дворцу другого великого князя за другим автомобилем… На извозчике? Пешком?! С шубой и ботами?! Дурь несусветная. Делать им нечего, особенно – великому князю! Хотя, конечно, уже сев в другой автомобиль, злоумышленники могли вернуться за вещдоками к санитарному поезду Пуришкевича, а оттуда (прихватив шубу!) – помчаться к Юсуповскому дворцу. Но тут уже не выдерживает временной фактор: долго, нелепо и как-то по-глупому. Но, главное, чересчур замысловато. Любое усложнение требует дополнительного времени. А его-то, увы, как раз и не было…
И лишь после этого, дорогой читатель, попытаемся ворох мыслей и фактов привести в некое состояние равновесия. Как мы поняли, в момент убийства Распутина все сообщники были во дворце: Юсупов, Пуришкевич и те трое, которые якобы уехали на автомобиле. Они уедут, но вскоре… после «контрольного выстрела».
Вновь читаем показания городового Ефимова:
«…Кто‐то из гостей Юсупова около трех часов ночи стрелял… причем был слышен крик человеческий и затем отъезд мотора. Стрелявший был в военно‐походной форме».