И все же даже мелкие нэпманы в среднем жили чуть лучше рабочих. Их средний достаток, как правило, превышал среднюю зарплату работников предприятий в два раза. Однако за такую «роскошь» приходилось идти на риск.
Заклятые друзья: отношения нэпманов и власти
Вся деятельность советских предпринимателей 20-х находилась под довольно жестким контролем со стороны власти. К примеру, до 1926 г. торговые предприятия делились на пять разрядов. Патенты 1-3-го разрядов выдавались торговцам-разносчикам, киосочникам на базарах, мелким скупщикам крестьянской продукции, владельцам небольших лавок. К четвертому и пятому разряду относили оптовиков, хозяев больших магазинов, крупных скупщиков. Конечно, крупными они могли считаться лишь по советским меркам того времени, ведь штат работников торгового предприятия пятого разряда редко превышал шесть человек, при этом половину из них, как правило, составляли хозяин и члены его семьи.
Противниками новой власти нэпманы не были, ведь для них реставрация старого строя могла означать возврат собственности, полученной от советской власти, бывшим владельцам.
Сенновский лабаз. Петроград. 1920
[Из открытых источников]
Нэпманы курсировали по всей стране, заключая новые сделки. Вот что писала о них их современница Мариэтта Шагинян:
Нэпманы разъезжают. Они магнетизируют собой огромные русские пространства, избывая их с курьерской скоростью, то на крайний юг (Закавказье), то на крайний север (Мурманск, Енисейск), часто взад и вперед без передышки.
Периоду нэпа также был свойственен рост численности городского населения. Если в годы «военного коммунизма» горожане бежали к родственникам в деревню, чтобы спастись от голода и холода, то теперь уже крестьянские дети отправлялись в город на заработки, за созданным сокольниковским Наркомфином твердым рублем.
Дело в том, что работать на частных предприятиях было выгодно, и этим нэп очень похож на период перехода к рынку в 90-х. Работать на частника было выгоднее не только по сравнению с госпредприятиями. К примеру, в Красноярске в 1922 г. сторожу и чернорабочим самарского кооператива «Самодеятельность» платили по 4 млн руб. в месяц, в придачу к этому им давали еще и паек. Оклад председателя народного суда, не самый большой по меркам всех советских госучреждений, составлял тогда около 180 тыс. руб. Кроме того, практически все частники платили вовремя и твердым рублем. В то же время рабочие госпредприятий в годы денежной реформы не всегда зарплаты вовремя, а порой вместо денег получали облигации и другие денежные суррогаты.
Сухаревский рынок. Москва. 1924 [Из открытых источников]
Отношение власти к нэпманам обусловливалось разрывом между идеологическими приоритетами и практическими нуждами. Для многих коммунистов появление нэпманов было сродни предательству революции. Свое несогласие с новой экономической политикой многие выразили, выйдя из партии, наиболее интенсивно этот процесс проходил с 1921 по 1924 г.
Несмотря на неприязненное в целом отношение многих к новой экономической политике, нэпманами становились и члены партии. Формально участие большевиков в нэпе регламентировалось специальным циркуляром ЦК, который запрещал коммунистам быть владельцами или арендаторами предприятий, использующих наемную рабочую силу. Разрешалось участвовать в организациях коллективного характера, работавших на государство или кооперацию без цели обогащения.
Торговать коммунистам также было запрещено, однако перед соблазном обогащения за счет административного ресурса устояли не все. Появились «красные купцы», умело использовавшие служебное положение и подставных лиц для организации разного рода предприятий, в том числе подпольных. Так, к примеру, председатель областной комиссии помощи голодающим Ленинграда Гинсбург открыл ресторан «Веселый ад», а в Ельце руководство общества «Друг детей» открыло казино.
Образ жизни наиболее обеспеченных нэпманов вызывал неприятие и у многих едва сводивших концы с концами рядовых членов партии из числа рабочих. Один из большевиков-пропагандистов А. Кравченко вспоминал, что на занятиях с рабочими ему пришлось столкнуться с множеством неудобных вопросов на тему нэпа.
Занятие шестое было целиком посвящено разбору нэпа. И вот на этом-то занятии особенно ярко всплыло многое, что наболело.
Театральные куклы «Крестьянин, нэпман, хулиган»
[Из открытых источников]
– Нэп – уступка крестьянам, это хорошо, но почему нэпманы пухнут?
– Помог нам нэп, верно. Как теперь прихлопнешь его?
– Ну неужто же морды эти сократить нельзя? – вырывается страстным воплем. И делится впечатлениями: пошли «в центр» поглядеть – страшно стало. Сколько праздных разодетых людей, ненужных вещей.
Официальная пропаганда, несмотря на заинтересованность власти в нэпманах, представляла их классовым врагом и «пятой колонной», сторонниками мирового капитала.
«Выбор веры. Новые Владимиры святые – кулак и нэпман – выбирают подходящую для себя веру: или живую или мертвую, или братца или Магомета, или старого Иегову или бритого». Художник Д. Моор. 1928 [ГЦМСИР]
Власть на местах поддерживала неприязненное отношение населения к торговцам и владельцам частных предприятий. Характерен художественный образ нэпмана того времени – одетый по моде толстяк, курящий дорогие сигары и регулярно бывающий в ресторанах. Между тем далеко не все нэпманы могли позволить себе подобную жизнь.
Он в шубе, щегольски распахнутой – так распахнутой, чтобы визитка видна свеженькая, крахмально-белая грудь и запонки сияющие, цепочка золотая тоненькая, как паутина, на груди, белоснежный платочек шелковый, из верхнего кармана визитки торчащий. Снимает котелочек новенький, в котелочек перевернутый перчатки, нежно-благоухающие, кладет. Старательно манжеточки выдвигает, с запонками голубенькими. А лицо тупое, по самой середине головы пробор тщательный, скрывающий начинающуюся лысину.
Впрочем, существовали и другие типы нэпманов. Вот как описывал два из них современник, писатель Н. Архангельский:
На огромных сковородах шипит поджариваемая колбаса или румянятся и пузырятся облитые яйцами и начиненные вкусно пахнущим фаршем большие французские булки. К сковородам то и дело подходят юркие, жадные, крепконогие и крепколобые «нэпманы» и немытыми руками они отправляют в свои пасти эту снедь, и здоровые челюсти перемалывают ее с силой мельничных жерновов. Тут же попутно «дела делаются» – на сотни миллионов и миллиарды. Это – нэпман-демократ. Воздух базара ему полезнее и прибыльнее атмосферы кафе Невского, где те же миллиардные сделки совершаются нэпманами благовоспитанными – в американских котелках и в штиблетах с перламутровыми пуговками и где деловой разговор ведется на тонкой деликатности. Базарный нэпман проще, и душа у него нараспашку. Когда сделка удается – он радостно хрюкает, когда срывается – с его уст несется сочное, крепкое, как он сам, русское «словцо».
Любовь и ненависть: отношение к нэпманам в советском обществе
Между реальным социальным портретом предпринимателя того времени, его восприятием другими слоями населения и пропагандистским образом «новой буржуазии» существует множество расхождений.
Нельзя, однако, не отметить тот факт, что и сами предприниматели молодого советского государства отчасти виновны в том, как к ним относились в народе. Они часто нарушали трудовое и торговое законодательство, позволяя себе настоящий произвол по отношению к покупателям и рабочим. Доходило до того, что в некоторых районах местная беднота отказывалась сражаться с контрой, пока не расправится со своей местной нэпманской буржуазией. На эти настроения и ориентировалась власть в преддверии новых экономических преобразований, положивших конец эпохе нэпа.
К примеру, саратовский нэпман Дудочкин заставлял своих несовершеннолетних работников вкалывать по 10–12 часов в день всего за 10 руб. в месяц. Сибирские нэпманы порой доводили продолжительность рабочего дня на своих предприятиях до 16 часов в сутки, при этом лишая рабочих даже права на обеденный перерыв.
Но были и обратные примеры. Многие нэпманы старались установить с рабочими дружеские отношения, всячески поощряя их. И это было естественно, ведь их прибыль напрямую зависела от отношения наемных работников к своему труду. Чтобы привлечь наиболее квалифицированных работников, многие нэпманы организовывали дополнительные выплаты, бесплатные обеды и пайки, культурно-массовые и просветительские мероприятия для рабочих и их семей. Когда к концу эпохи новой экономической политики таких нэпманов, в числе всех остальных предпринимателей, начали давить налогами и судами, работники их предприятий, зачастую без какого-либо согласования с руководством, организованно вставали на их защиту, вступая в споры с представителями власти.
В Крым на поправку. Из цикла «Гримасы нэпа». 1924 Художник Борис Ефимов. [Из открытых источников]
Неоднозначно относились к нэпману и в деревне. Крестьяне часто жаловались на высокие цены и низкое качество товаров у частных торговцев.
Члены потребительского кооператива. 1924
[Из открытых источников]
Однако крестьянам было трудно понять все премудрости государственной политики временного отступления перед частным капиталом. Порой они напрямую задавали властям вопрос: кого теперь считать буржуем и почему вместо коммунизма в стране вновь поднимает голову частник?
Пастух Варламов писал в редакцию газеты «Батрак» в 1926 г.: «Почему опять богатеи нажили капиталы, что и думать страшно, и власть им и партия ничего не делает? Раз коммунисты, то почему нет коммун, а есть частный капитал? Это, по меньшей мере, странно, так как все эти заводчики так эксплуатируют рабочих, что и описать трудно, и рабочие все это скрывают и работают по 17 часов. Вся власть, вплоть до уездной, смотрит на это сквозь пальцы».