Эскиз театральной программки. Театр-кабаре «Нерыдай». 1920-е
[Из открытых источников]
Сценка из спектакля театра-кабаре «Нерыдай» А. Кошевского. 1921–1923
[Из открытых источников]
Репертуар кабаре был далек от классического театра, внешний вид артистов часто был вызывающим. Одна из главных звезд кабаре «Нерыдай» Рина Зеленая, к примеру, начинала выступление с исполнения частушек под оркестр. На сцену она выходила в сарафане. В середине номера она внезапно останавливала оркестр и объясняла зрителям, что за границей нынче увлекаются стилем «рюсс».
Сама Рина Зеленая вспоминала:
Обращение было написано как раешник. Читая его, надеваю сапожки, затем кокошник величиною около метра, весь усыпанный блестками, и продолжаю:
Юбки не надо -
Спокойней для взгляда.
Расстегиваю хитрую застежку, с меня спадает русский сарафан; я стою в костюмчике, как сейчас ходят на пляже, только расшитый ворот косоворотки застегнут наглухо; я очень загорелая, тонкая, спина открыта до пояса. Я продолжаю объяснять:
Сбоку – перья
Для внушенья доверья.
Тогда во всех мюзик-холлах Запада у актрис ревю самым модным украшением были страусовые перья всех цветов. На черных бархатных трусиках у меня была нашита серебряная голова петуха с клювом, а сбоку – громадным фонтаном торчали страусовые перья, изображавшие его хвост. Этот трюк с раздеванием был совершенно неожиданным и встречался аплодисментами. Я перешагивала через пышные юбки, как через порог, оркестр менял ритм, оставляя тот же размер строк, но с синкопами джазовой музыки.
После этого Рина Зеленая начинала исполнять свой коронный номер того времени – «чарльстушки». Это был гибрид чарльстона и частушек на злободневные темы:
Мы с миленочком косили
Васильки и красный мак.
У миленка от усилий
Разорвался новый фрак!
Мы гуляли на пиру,
Танцевали парами,
Ели черную икру
Прямо самоварами.
В гримерке. 1920-е
[Из открытых источников]
«Я пела и танцевала чарльстон как бешеная. Это было забавно и неожиданно. Как каждое выступление в концерте, номер занимал 7-10 минут, таков закон ритма концерта», – писала Зеленая в своих мемуарах.
Несмотря на популярность и вечно забитый под завязку зал, денег артисты почти не получали. В качестве гонорара им полагались бесплатные обеды, а если повезет – полбуханки черного хлеба и остатки изысканных блюд на вынос после выступления.
Порой спекуляция на вкусах новой обеспеченной публики буквально спасала многие учреждения культуры от банкротства. Кабаре, к примеру, часто открывались не сами по себе, а при театрах. После вечерних спектаклей актеры спускались в кабаре и работали еще несколько часов, а то и всю ночь напролет. Делали это они не только ради собственного заработка, но и с целью пополнения бюджета театра.
Театр имени В.Э. Мейерхольда. Спектакль «Смерть Тарелкина». 1920-е
[Из открытых источников]
Лишившийся государственных дотаций петроградский театр «Вольная комедия», задуманный большевиками как пролетарский театр политической сатиры, был вынужден открыть кабаре «Балаганчик». После окончания спектакля режиссер и актеры переходили в смежный зал на 120 мест, оформленный как ресторан. Репертуар кабаре включал пародии, скетчи, миниатюры, простые и веселые песенки и куплеты.
Власть пыталась навязывать искусству политические и пропагандистские функции, пользуясь новым твердым советским рублем, новые организации, такие, к примеру, как Госиздат и Госкино, решали, какие проекты достойны финансирования, а какие – нет. Таким образом, государство взяло курс на воспитание собственных режиссеров, писателей, художников, музыкантов. Однако время жесткой цензуры еще не наступило, и в целом культурный процесс во многом был пущен на самотек. Первое время отбраковывалась только совсем уж откровенная антисоветчина.
Витрина эпохи: нэп в литературе и СМИ
Люди искусства пытались осмыслить и творчески переработать общественные метаморфозы, постоянными свидетелями которых они были еще со дня революции. Нэпманы и их быт стали для многих новым объектом вдохновения. Многие предприниматели, оказывавшиеся так или иначе связанными с деятелями культуры, становились героями литературных произведений и театральных постановок. Одним из наиболее показательных примеров можно считать «Зойкину квартиру» Михаила Булгакова.
Героиня пьесы – тридцатипятилетняя Зоя Денисовна Пельц открывает в своей квартире швейную мастерскую, под прикрытием которой организует дом свиданий. Заканчивается история ее арестом. И у этой героини был вполне реальный прототип, в чем-то даже более колоритный, чем литературный аналог.
Считается, что Зоя Пельц была во многом списана со своей тезки – Зои Петровны Шатовой, московской нэпманши первой половины 20-х. В своей квартире она организовала притон, пользовавшийся популярностью среди литераторов. Поэт Анатолий Мариенгоф оставил описание последнего дня этого злачного места в своем «Романе без вранья»:
На Никитском бульваре в красном каменном доме на седьмом этаже у Зои Петровны Шатовой найдешь не только что николаевскую белую головку, «Перцовку» и «Зубровку» Петра Смирнова, но и старое бургундское и черный английский ром. Легко взбегаем на нескончаемую лестницу. Звоним условленные три звонка. Открывается дверь. Смотрю: Есенин пятится. В коридоре сидят с винтовками красноармейцы. Агенты проводят обыск.
Есенин и Мариенгоф были арестованы, как и другие посетители притона, вместе с его хозяйкой. Однако вскоре поэтов отпустили. Самая Зоя Шатова, как и многие ее коллеги-нэпманы, оказалась не робкого десятка. Освободившись, она снова организовала свое дело – кооперативную столовую «Красный быт» на Пречистенке. Членами кооператива она оформила нанятых рабочих, но вскоре ее аферу раскусили, из-за чего столовую пришлось закрыть. Больше Шатова предпринимательством не занималась, дальнейшая ее судьба неизвестна.
Театральная постановка «Зойкина квартира». 1926
[Из открытых источников]
Поэты-имажинисты С. Есенин (слева) и А. Мариенгоф. 1919
[Из открытых источников]
Атмосфера нэпа навсегда отпечаталась в советской литературе. Реалии тех лет отражены во многих произведениях Зощенко, Рыбакова и других, но самыми характерными стали, безусловно, «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. В них можно проследить историю всей эпохи от периода ее расцвета в середине 20-х, когда «концессионеры» Киса и Бендер пускаются в авантюру по поиску бриллиантов, до сворачивания нэпа, когда созданная Бендером для прикрытия своих деяний контора «Рога и копыта» преобразуется в гособъединение. Многие герои «Двенадцати стульев» – мелкие предприниматели, при этом описание их быта и нравов приведены с такой точностью, что произведения Ильфа и Петрова можно обоснованно считать литературной витриной той эпохи.
Журнал «Крокодил». № 1. 1922
[Из открытых источников]
В целом же восприятие нэпа в писательской среде было довольно неоднородным. И если одни предпочитали просто «писать с натуры» жизнь страны в годы новой экономической политики, другие стремились обличить новые порядки. Так, Маяковский называл нэп «щупальцами спрута», а у Каверина в «Двух капитанах» предатель «Ромашов – типичный нэпман».
Женский журнал. 1926
[Из открытых источников]
Получившая временную свободу частная печатная пресса вовсю публиковала юморески и карикатуры, высмеивавшие повседневную жизнь советского общества. Доставалось и нэпманам:
Нам не страшна слякоть склепа,
Пьянка, спячка и картеж,
Смело всадим в рыло нэпа
Смеха острый красный нож.
Такие строки публиковал в 1922 г. журнал «Крокодил». Нэпман в глазах государственной сатиры приравнивался к нечисти. К примеру, в рассказе «На живом погосте» из того же номера журнала «Крокодил» кладбищенский сторож обнаружил, что покойники вылезли из своих могил. На вопрос, по какому случаю это произошло, один из усопших коротко отвечает: «Нэп».
Тогда же появилось огромное количество частных развлекательных журналов. Издававшиеся на деньги нэпманов, они были рассчитаны на получение прибыли, поэтому публиковали не идеологически верных, а коммерчески успешных авторов. В них же печатались острые карикатуры, фельетоны и др.
В моду вошла светская хроника. Сплетни о жизни богачей и знаменитостей пользовались спросом, журналы и газеты охотились, как и сегодня, за фото отдыха и личной жизни народных кумиров. С той лишь разницей, что главными звездами той эпохи были не только актеры и музыканты, но и поэты.
Марина Цветаева, описывая газетные и журнальные публикации 20-х, отмечала:
Изумительная осведомленность в личной жизни поэтов. Бальмонт пьет, многоженствует и блаженствует. Есенин тоже пьет, женится на старухе, потом на внучке старика, вешается. Белый расходится с женой… и тоже пьет. Ахматова влюбляется в Блока, расходится с Гумилёвым и выходит замуж за – целый ряд вариантов. Блок не живет со своей женой, а Маяковский живет с чужой.
Важнейшее из искусств: нэповский кинематограф
В годы нэпа вновь распахнули свои двери кинотеатры, практически исчезнувшие за время «военного коммунизма». Многие из них открывались на месте дореволюционных синематографов. В Москве, к примеру, кинематограф «Карнавал» стал кинотеатром «Юный зритель», «Прага» превратилась в «Науку и знание», «Ампир» сделался «Октябрем», «Бельгия» стала называться «Экспрессом», «Великий немой» – «Новости дня».
Кинотеатр в здании гостиницы «Метрополь». Москва. 1926