Однако тогда, в начале 90-х, неожиданное появление «неприлично» богатых граждан в бывшей Стране Советов нанесло особенно сокрушительный удар по всем сферам жизни. Менялись мораль, ценности, жизненные ориентиры… Один за другим стали возникать стереотипы, ранее осуждаемые советским обществом. Теперь выяснялось, что жить честно – невыгодно… деньги – превыше всего… жить нужно в кайф… Все это уже было в годы расцвета нэпа… Те же самые процессы повторились и в начале 90-х… Вновь пышно расцвела жизнь «от кошелька»… Только вместо лаковых картузов – малиновые пиджаки… Вместо лихих рысаков – «девятки» цвета мокрого асфальта… Вновь появились знакомые по временам новой экономической политики персонажи – новые русские (бывшие нэпманы), живущие на широкую ногу кооператоры, проститутки, рэкетиры, «беспределыцики» (по сути, те же хулиганы 20-х гг.). Однако теперь, в отличие от периода нэпа, они – герои общества… Молодежь уже не хотела становиться учеными, военными, космонавтами. Она хотела быть, как персонажи сериала «Бригада»… Стремление выделиться вновь возобладало над моральными нормами. Приметы времени, разумеется, стали иными. Фарфоровые слоники на комоде, мельхиоровые столовые приборы, бамбуковые шторы и другие признаки престижа времен нэпа сменились сотовыми телефонами, евроремонтами, малиновыми пиджаками и дорогими автомобилями, отдыху на советских курортах теперь предпочитали зарубежные острова.
Изменения не обошли стороной и сферу культуры, «легкие», ресторанные и блатные, жанры вновь вошли в моду и на время изменили культурный облик страны до неузнаваемости.
Советский Союз считался самой читающей страной в мире. Однако уже к 1996 г. общий тираж печатавшихся в стране книг упал примерно в четыре раза. Любопытно отметить, что в годы нэпа, при всем «падении нравов» и несмотря на цензуру, страна пережила настоящий печатный бум. Тиражи новых книг и журналов стремительно росли… открывались новые типографии и книжные магазины.
Удар был нанесен и по структуре образования. В условиях падения производства и разорения экономики мало кто в этот период выбирал рабочие профессии или мечтал о карьере инженера. В то же время резко выросло число поступающих в вузы по гуманитарным специальностям, в особенности экономистов, финансистов, юристов, психологов и др. Такое изменение структуры профессионального образования обернулось сложностями уже в начале XXI века, когда перенасыщенный гуманитариями рынок труда стал остро нуждаться в технических специалистах и квалифицированных рабочих.
Празднование 850-летия Москвы. 1997
[Из открытых источников]
Стоит отметить, что, коль скоро реформы требовалось проводить в любом случае, тектонические сдвиги, которые происходили в обществе, являлись результатом не реформ, а проблем советского общества, которые были накоплены гораздо раньше… Однако при всей неоднозначности и «распущенности нравов» нэпа, в 20-е гг. активно пропагандировался советский образ жизни… Высокие нормы морали… Честность, трудолюбие, служение Родине… Гримасы же нэпа – стяжательство, жажда наживы, бескультурье повсеместно высмеивались. Более того, отчаянный творческий кураж и свобода самовыражения, сопутствовавшие нэпу в его лучшие годы, питали вдохновением талантливых людей Страны Советов в самых разных областях искусства. Этот период дал жизнь не только «пивной эстраде». В это время Шостакович написал Первую симфонию, Эйзенштейн снял трилогию «Стачка», «Броненосец Потемкин» и «Октябрь», во МХАТ шел «Безумный день, или Женитьба Фигаро» в постановке Станиславского, Булгаков написал «Собачье сердце», а чуть позже, под впечатлением от того же времени, «Мастера и Маргариту»… Так что нэп был не только вреден, но и полезен…
В этом отношении конец лихих 80-х был очень похож на вольницу нэпа. В историю страны «время перемен» вошло не только «белыми розами», но и большим количеством истинно талантливых работ в самых разных областях искусства, перечислять которые на этих страницах было бы простой тратой времени, ибо мы все это помним и без подсказок.
Глава 8Побочные эффекты роста: кризис новой экономической
Политики на пике нэпа: либерализация первой половины 1925 г
Нэп ширился и процветал, несмотря на многие сопутствующие его развитию проблемы и противоречия. Финансовая реформа и грамотная бюджетная политика создавали достаточные предпосылки для дальнейшего экономического роста.
В начале 1925 г. Григорий Сокольников, по праву пользуясь завоеванным за время реформы авторитетом, строил планы развития советской экономики. Уже 1 января он определяет основные задачи на 1925 г.
Заметка Г.Я. Сокольникова «Общий взгляд на предстоящий 1924-25 г.» Сентябрь 1924
[РГАСПИ. Ф. 670. Оп.1. Д. 20. Л. 24]
Одним из важнейших принципов бюджетной политики Наркомфин называет тщательный анализ расходов, на которые отпускаются государственные средства, чтобы ни одна копейка не пропала зря.
Сокольников писал:
Теперь, когда начинают ощущаться положительные результаты финансового строительства и становится возможным действительный рост бюджета, особенно важно, чтобы эта возможность была использована строго целесообразно и чтобы абсолютно исключен был тот дух барского швыряния миллионами, который характеризовал собой недоброй памяти бюджет царской России.
Тем самым Наркомфин призывал к постепенному развитию промышленности. Он предупреждал, что рост промышленности – это и более высокие требования к бюджету и инфраструктуре, поэтому медленное и осторожное продвижение вперед Сокольников называл наиболее предпочтительным.
Вырезка из газеты «Экономическая жизнь» со статьей «Г.Я. Сокольников о задачах Наркомфина в 1925 г. (беседа)».
1 января 1925
[РГАСПИ. Ф. 670. Оп.1.Д. 20. Л. 99]
Выступая 9 апреля 1925 г. на совещании коллегии НКФ СССР с наркомфинами союзных республик, Сокольников утверждал:
Говоря о росте производительных сил, мы не можем стать на точку зрения интересов отдельного предприятия, а должны подходить к росту производительных сил в объеме народного хозяйства, и если мы, например, задерживая рост колбасного производства, обеспечиваем рост металлического производства, то это будет политика, которая не задерживает, а обеспечивает рост производительных сил всего хозяйства в целом.
В своих работах и выступлениях первой половины 1925 г. глава Народного комиссариата финансов СССР призывает ориентироваться на ленинский принцип «Лучше меньше, да лучше».
Деревня Прохново. Архангельская область, Плесецкий район. 1920-е
[Из открытых источников]
На фоне экономических успехов в стране началась общая либерализация. Идея Сокольникова о постепенном подъеме промышленности через развитие крестьянских хозяйств получила реализацию. Крестьяне, кустари, ремесленники и мелкие торговцы, имевшие не более одного наемного работника, отныне могли голосовать на выборах.
Мелким частникам предоставили налоговые льготы, прекратились постоянные преследования нэпманов. Казалось, отношение власти к нэпу изменилось – первые лица партии буквально встали на его защиту.
К примеру, председатель ЦИК СССР Михаил Калинин 22 марта 1925 г. со страниц «Известий» призывал не делать из кулаков политических козлов отпущения, предлагая разделить понятия кулачества и сильного трудового крестьянства.
Н.И. Бухарин. 1920-е
[РГАКФД]
«Всесоюзный староста» заявлял, что «расслоение деревни не только не мешает росту коллективного хозяйства, а, наоборот, увеличивает производительность и товарность в сельском хозяйстве и, следовательно, подготовляет элементы к коллективизму и, как бы это ни казалось парадоксальным, расчищает почву для советской деревни». И его призыв был услышан – местные органы власти получили указание не смешивать старательного и крепнущего крестьянина с кулаком.
Даже Дзержинский, руководитель ОГПУ, ставший настоящим кошмаром для предпринимателей в первые годы нэпа, призывал поддержать частников. Заняв по совместительству пост председателя ВСНХ, на заседании Совета труда и обороны в марте 1925 г. он заявил: «Если мы научились пользоваться нэпом в области производства, то теперь необходимо суметь использовать частного торговца в области товарооборота. Для товарооборота частный мелкий торговец имеет громадное значение».
Чуть позже, на собрании актива Московской партийной организации 17 апреля 1925 г., член ЦК Бухарин выступил с известным призывом к крестьянам: «В общем и целом, всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота, мы теперь должны вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы».
Как это было в 90-е: деколлективизация и упадок деревни
И к началу 20-х, и к началу 90-х гг. кризис в сельском хозяйстве был очевиден. В первом случае он был обусловлен Гражданской войной, политикой «военного коммунизма» и сопутствовавшей ей продразверсткой. Во втором – устаревшей к тому времени системой планового управления народным хозяйством, провалы которой до поры удавалось скрывать за счет экспорта ресурсов и закупки на полученные средства необходимой продукции за рубежом.
В 20-х реформаторам пришлось работать с индивидуальными хозяйствами, почти полностью потерявшими доверие к советской власти после продразверстки. Лишь неимоверными усилиями НКФ удалось вполне рыночными методами вернуть крестьян к труду на благо государства, восстановив их веру в рубль.
Реформаторам конца 80-х – начала 90-х, напротив, досталась централизованная сеть колхозов и совхозов, работа которой была налажена. В 1989 г. в СССР существовали 12,9 тыс. государственных совхозов и 12,5 тыс. колхозов. В общей сложности в них работали более 9,5 млн чел. Всего же в сельской местности проживали 38,8 млн чел., то есть чуть больше 26 % населения страны. Сохранялась монополия государства на владение землей, впервые закрепленная в принятом в начале нэпа Земельном кодексе.