Возможно, экономические реформы поздней советской власти и возымели бы эффект, однако ряд крупных ЧП и просчетов – землетрясение в Армении, Чернобыль, провальная антиалкогольная кампания и др. – привели к серьезным социальным и экономическим проблемам. Административной системе требовались коренные преобразования.
Вместо нэповской модели «революции сверху», перерастающей в «революцию снизу», в верхах начались разногласия, в низах – настоящий хаос. Горбачев не стал следовать формуле старых большевиков. Он совместил экономические послабления с политическими уже на самой ранней стадии. В результате воцарившаяся в сфере общественной жизни анархия подготовила почву для социальной деградации и установления в начале 90-х криминально-олигархического режима под видом суверенной демократии. Именно этого, по сути, и боялись большевики в начале 20-х, потому и стремились всячески ограничить нэп, не допустить чрезмерного влияния новой экономической политики на ценностные и идеологические основы общества.
Курский вокзал. 1989
[Из открытых источников]
И это был важнейший урок нэпа – политическая власть должна оставаться в руках государственных институтов.
В период перестройки и «шоковой терапии» центральная власть утратила контроль над страной. Между республиками и центром шло противостояние на законодательном уровне, а после распада СССР новые политические элиты на время утратили контроль над своими странами. Центробежные политические тенденции того времени проявились как в многочисленных войнах и конфликтах, так и в разрушении производственных и логистических цепочек, похоронивших надежды многих бывших республик на хорошую жизнь.
В 90-е гг. экономическая база буквально подавила общественную надстройку, начав определять все остальное – культуру, законы, социальный престиж, мораль. «Шоковая терапия» привела к деградации сначала промышленности, а затем экономики и общества в целом.
Бутырская тюрьма. 1992
[Из открытых источников]
Попытка подвести рыночную основу под административно-командную систему в считанные месяцы была обречена на провал. Новые общественные и экономические институты, необходимые для развития и регулирования рынка, не могли сформироваться за такой короткий срок. Финансовая грамотность населения оставляла желать лучшего, что создало базу для мошенничества самого разного масштаба – от банальных беспроигрышных лотерей до многочисленных финансовых пирамид.
Реформа, начавшаяся в 1992 г. с либерализации цен, была слишком резкой. Увеличившиеся в несколько раз цены не только привели к стремительному обнищанию значительной части населения, но и оставили без оборотного капитала промышленность. Это, в свою очередь, спровоцировало резкий рост безработицы, т. к. платить зарплату рабочим стало нечем.
Чуть позже была сделана еще одна фатальная ошибка. Растущий бюджетный дефицит начали покрывать за счет кредитов ЦБ. То, с чем решительно боролся Сокольников в годы нэпа, стало реальностью к середине 1992 г. Вместо того чтобы ликвидировать утечку капитала за рубеж, повысить собираемость налогов, сокращать и оптимизировать траты, как это сделали в первые годы новой экономической политики, был включен печатный станок.
Новые российские деньги. Реформа 1993 года.
[Из открытых источников]
В 1995 г. ЦБ РФ запретили предоставлять правительству кредиты для финансирования бюджета, однако это резко обострило проблему наполнения казны. Собираемость налогов на фоне общего провала упала, и новым средством покрытия бюджетного дефицита стали облигации ГКО, которые усиленно навязывали не только российским, но и зарубежным инвесторам.
Высокие темпы инфляции привели к постепенной долларизации экономики. Доллар в данном случае играл ту же роль, что золото и царский рубль до денежной реформы 1924 г. Падающий российский рубль было накладно использовать для расчетов по крупным сделкам и накоплениям. Рынку и его игрокам нужна была твердая валюта, которой и стал доллар. Вместо того чтобы создать собственный твердый рубль, власти позволили иностранным деньгам стать кровью новой экономики. Вопрос о создании собственной твердой валюты всерьез даже не рассматривался.
Сначала с долларизацией еще пытались бороться, но когда стало ясно, что побороть эту тенденцию не удается, власти заявили, что бороться с ней нецелесообразно. Это очень напоминает принцип «не можешь победить – возглавь», применявшийся сторонниками «военного коммунизма» в отношении денежного хозяйства. Как мы помним, сначала они пытались бороться с инфляцией, но, не справившись с этой задачей, объявили санацию денежного обращения делом бесперспективным: деньги, мол, все равно не нужны при коммунизме. Тогда это привело к финансовой катастрофе, ставшей одной из причин, породивших нэп. Однако и этот урок учтен не был.
Еще одной грубейшей ошибкой стал допуск иностранного капитала в нефтегазовую сферу. Соответствующие предложения звучали и в годы нэпа, и западные концессионеры выражали свою готовность к началу сотрудничества. Однако Сокольников строго запретил даже думать о том, чтобы разрешить зарубежным компаниям добывать нефть и газ в СССР. Однако в 90-е об этом запрете забыли, и иностранцы с радостью скупали пакеты акций российских нефтедобывающих компаний, постепенно переводя под свой контроль самую прибыльную сферу отечественной экономики. Позже потребовалось немало сил, времени и денег, чтобы вернуть нефтянку под контроль государства.
Приватизация стала полным антиподом того процесса подъема промышленного производства, импульс которому был дан новой экономической политикой. Вместо того, чтобы начать возвращение частника в экономику с небольших магазинов и предприятий, приватизировались наиболее эффективные и огромные заводы, в том числе работавшие в стратегически важных для страны сферах. В годы нэпа Сокольников предостерегал от подобных действий. Более того, в те годы большие предприятия не передавали в собственность, а сдавали в аренду. Это позволяло государству, как собственнику, контролировать сохранность промышленности.
Нэпман не мог взять в аренду завод и тут же продать все его оборудование и запасы сырья за границу или на металлолом. Нельзя сказать, что подобного вообще не случалось, но происходило это в основном в начальный период нэпа и всегда кончалось судом.
Выдача ваучеров. Октябрь 1992
[Из открытых источников]
В начале 90-х все было наоборот. Новый собственник по большому счету мог поступать так, как ему хочется. Фонды многих промышленных предприятий оказались буквально разграблены, а полученная от этого грабежа прибыль осела в карманах новых владельцев. В то время как в годы нэпа в руки частников передавали неэффективные и заброшенные предприятия, в 90-е участники приватизации получали готовые к работе заводы. Результат оказался прямо противоположным – нэпманы подняли многие производства из руин, новые собственники конца 90-х обратили полученные за бесценок заводы в руины.
В годы денежной реформы Сокольникова реальное благосостояние работавших граждан росло, что мотивировало работать, а некоторых – пробовать себя в управлении собственным делом. В 90-е обогатился лишь незначительный процент населения, в то время как подавляющая его часть не просто потеряла стабильные источники дохода, но и полностью лишилась сбережений.
Российский рынок. 1992
[Из открытых источников]
В то же время в обществе сложились новые ценностные установки. Материальный достаток стал главным мерилом человеческого достоинства. Новый русский превосходил свой исторический прообраз – нэпмана – во всем. Он был хитрее, жаднее, беспринципнее и жестче. Со временем такое поведение стало считаться не просто нормой, а образцовой моделью, без которой путь к успеху закрыт. Работать за зарплату стало невыгодно – порой деньги дешевели быстрее, чем их успевали тратить.
Российская экономика стала слишком зависима от доллара и иностранных держателей облигаций ГКО. Азиатский финансовый кризис 1997 г. вызвал отток иностранных инвесторов с российского рынка и спровоцировал массовую продажу гособлигаций, что привело к дефолту в августе 1998 г. Переломить ситуацию после него удалось лишь благодаря тому, что доход от главной статьи российского экспорта резко вырос с началом 2000-х.
Все это привело к тому, что на сегодняшний день Россия, не без труда восстановившаяся после потрясений 90-х, придерживается политики стабильного рубля, которая на практике стала противовесом экономическому развитию. Не в последнюю очередь это связано с неправильным пониманием целей и принципов работы финансовой системы.
Сокольников неоднократно заявлял, что деньги – основа экономических отношений, а состояние денежного обращения – главный индикатор состояния экономики страны в целом. Однако спустя 100 лет деньги из инструмента экономики превратились в единственную цель экономической деятельности. Финансовый сектор паразитирует на других, различного вида спекуляции вышли на первый план, обойдя по значимости реальное производство.
Идеализация рынка заставила многих сегодняшних экономистов и финансистов забыть об опасностях позднекапиталистической системы. Во времена нэпа частную инициативу и рынок держали на коротком поводке, что позволяло использовать их в своих интересах. В настоящее время происходит скорее наоборот – глобальный финансовый рынок эксплуатирует национальные экономики ради собственного роста. Это напрямую противоречит логике нэпа и соображениям Сокольникова.
Сегодня, когда прежние источники роста исчерпаны, страна нуждается в поиске новых путей экономического развития. Это требует нового подхода к финансовой политике и изменений в налоговой, кредитной и бюджетной системах. В этом смысле опыт нэпа очень показателен, и использовать его еще не поздно.
Демонстрация в поддержку демократии в России. 28 марта 1993 [Из открытых источников]