Одним из тех, кому было поручено взять под контроль банки, стал Сокольников. Он вспоминал, как в начале декабря 1917 г. вошел в одно из отделений Госбанка в сопровождении двух солдат и объявил: «Именем революции – все для народа». Директор чуть не потерял сознание, зато деньги и счета не ускользнули за границу, а сам Сокольников 22 декабря стал помощником комиссара по Государственному банку на правах управляющего. Получив контроль над кассами Госбанка и казначейства, «красные банкиры» направили значительные средства на финансирование наркоматов и губерний, остро нуждавшихся в деньгах.
Не имея контроля над банками, до декабря 1917 г. СНК обладал фондом всего в пять млн руб., поэтому при выделении средств для решения любых вопросов был вынужден ограничиваться суммами до 30–40 тыс. руб. С середины декабря, получив контроль над кассами и хранилищами, большевистское правительство начинает распоряжаться суммами в десятки миллионов рублей.
Уже тогда Ленин отмечал, что «Сокольников – очень компетентное в финансовых вопросах лицо, с большой практикой и имеющее даже по этому поводу научные труды».
Вскоре Сокольников получил новое задание. Первое время после революции частные банки практически не работали. Вскоре под напором власти они стали открываться, но всего на 1–2 часа в день. Это ожидаемо привело к панике среди населения, имевшего вклады. У дверей банков собирались толпы, все пытались получить свои деньги, и уже к 7 декабря многие частные банки остались без наличных денег. Это грозило катастрофой – выдавать зарплаты и кредитовать промышленность было нечем.
В этих условиях «красный» Госбанк пошел на уступки и согласился выделить наличные частным банкам, обязав их ежедневно представлять справку о состоянии касс, ограничить выдачу наличных на непроизводственные цели, сообщать о всех крупных кредитах, без промедления предоставлять документацию представителям Госбанка и ВСНХ. Однако попытка договориться провалилась – банкиры предоставляли фиктивную отчетность и распоряжались средствами по своему усмотрению, а некоторые в условиях нехватки денежных знаков начали собственную эмиссию. Все это значило, что поступающие из Госбанка в частные банки наличные деньги продолжали утекать неизвестно куда.
Все последующие недели Сокольников по поручению Ленина писал декрет о национализации частных банков. И этот документ был принят в частном порядке на одном из заседаний СНК – в обход Наркомфина. Самого же Сокольникова назначили комиссаром частных банков.
Дом семьи Г.Я. Сокольникова на Трубной площади
[Из открытых источников]
Спланированная Сокольниковым операция началась 27 декабря 1917 г. Вооруженные отряды оцепили частные банки и лишили их связи. От директоров и управляющих требовали в первую очередь ключи от касс, сейфов и кладовых. Всех, кто оказывал сопротивление, арестовывали. Руководил боевой операцией лично Сокольников. Объединенный с частными банками Госбанк стал называться Народным банком республики.
И уже в тот период Сокольников выступил в качестве противника «военного коммунизма». На I съезде совнархозов, который проходил в Москве с 25 мая по 4 июня 1918 г., он представлял Наркомфин. Выступив с докладом «Основные положения финансовой политики», он подверг резкой критике ускоренный отказ от денег и банков. Он призывал к осуществлению разумной политики в переходный период.
Однако его призывы не были услышаны – на вечернем заседании 31 мая нарком финансов раскритиковал Сокольникова. Вскоре после этого Сокольникова и вовсе отстранили от финансовой работы. Многие большевики еще надеялись построить социализм ускоренными темпами.
С 1918 г. Сокольников находился на фронтах Гражданской войны, где проявил себя как хороший организатор, сумевший остановить отступление 8-й армии, перевести ее в наступление, взять Ростов-на-Дону и принять участие в окончательном разгроме войск Деникина.
Проект декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах.
Ранее 14 декабря 1917 Подлинник. Автограф В.И. Ленина. [РГАСПИ. Ф. 2. Оп.1.Д. 4969. Л. 1–2]
Однако не только его талант организатора привлекал Ленина. Григорий Сокольников был одним из немногих большевиков, имевших блестящее экономическое образование. В эмиграции он не только участвовал в издании газеты «За партию» и заведовал рабочим клубом «Пролетарий», но и успешно закончил юридический факультет и курс доктората в области экономики Сорбонны.
По образованности он являлся полной противоположностью главного вдохновителя и деятеля «военного коммунизма» – Юрия Ларина (Ихил-Михл Залманович Лурье). Тот тоже долгое время был меньшевиком, а затем перешел к большевикам, однако таким высоким уровнем образования похвастать не мог и в своей экономической политике руководствовался в первую очередь идеологическими установками.
Считается, что именно по его проекту был создан Высший совет народного хозяйства, ставший в первые годы своего существования главным хозяйственным органом всей системы «военного коммунизма». В первые годы его влияние на Ленина было значительным. Ларин обещал полный отказ от денег и огосударствление кооперации.
Так, еще в 1920 г. он писал: «Победа пролетариата означает переход к централизованному, планомерному, открытому, сознательному руководству в деле управления надлежащих пропорций между всеми частями хозяйства. При таких условиях не нужен уже дурной суррогат такого регулирования, существовавший раньше в виде денег: деньги должны отмирать».
Однако за несколько лет реализации его планов экономика страны была практически разрушена, и именно в этот момент Ленин, отвернувшись от Ларина, сделал ставку на Григория Сокольникова.
Юрий Ларин (М.А. Лурье).
1920-е
[РГАСПИ]
Сам же Ларин в годы нэпа стал главным критиком деятельности Наркомфина. Еще 20 октября 1921 г. он обозначил свою позицию по вопросу новой экономической политики:
Я хочу вовремя поставить барьер «коммунистической реакции» против начинающего кое-где переливать через край прилива «коммерческого прогресса»… наша новая экономическая политика является для нас не движением вперед, а неизбежной бедой, отступательным маневром, выгодным, поскольку он спасает и прикрывает основные позиции армии. Поскольку эта точка зрения нами принимается, постольку на нас лежит обязанность относиться сугубо осторожно к размерам проведения этой политики в жизнь и особенно к оценке ее значения, если мы не хотим в рабочем классе совершенно стереть представление о разнице нашей позиции от позиции наших противников. Не страшно признать необходимость частичного временного отступления, но страшно было бы «сжечь старых богов и поклониться новым».
О том, насколько Сокольников отличался от многих товарищей по партии, вспоминала его жена Галина Серебрякова:
Этот выросший в холе и роскоши буржуа стал отменным революционером. А ведь все было открыто для него-мир для обозрения, образования и профессия по выбору, обеспеченное существование наследственного капиталиста. Он, однако, выбрал тяжелую долю рядового первой пролетарской партии России и пошел за Лениным утверждать и приближать победу марксизма.
Свою подкованность в вопросах экономики и финансов Сокольников в полной мере продемонстрировал во время работы в Туркестане. В 1920 г. его назначили командующим Туркестанским фронтом.
Параллельно с установлением в республике советской власти и борьбой с басмачеством Сокольников провел в Туркестане денежную реформу, заменив местные обесценившиеся туркбоны (туркестанские рубли) на общесоветские денежные знаки. К 1921 г. эмиссия туркбон достигла цифры в 100 млрд руб. Это были временные кредитные билеты, вводить которые пришлось по причине изоляции, в которой долгое время находился Туркестан в годы войны. Нигде за пределами республики они не признавались и не принимались.
Г.И. Серебрякова (1905–1980), русская советская писательница и журналистка, автор романов о Марксе и Энгельсе. С 1925 г. была замужем за наркомом финансов Г.Я. Сокольниковым [Из открытых источников]
В отличие от Сибири, Кавказа и Дона, где обесценившиеся дензнаки были выпущены белыми, в Туркестане их выпустила сама советская власть. А значит, просто аннулировать их было нельзя – это сильно ударило бы по народному доверию. «Здесь освобождение обращения от стомиллиардной массы туркбон могло быть проведено только на основе обмена туркбон на “центральные”, т. е. федеральные денежные знаки», – отмечал Сокольников. И в этих условиях он принимает единственно верное решение.
В ходе реформы обесценившиеся бумажки меняли на общесоветские дензнаки по курсу 1:10. Одновременно было произведено снижение чрезмерно раздутых цен на товары. Никаких конфискаций туркбон не проводилось, однако получить на руки можно было не более 300 тыс. руб. – остальное на счет.
Записка Комиссии ВЦИК по делам Туркестана, адресованная Совнаркому, с изложением мероприятий по стабилизации финансов Туркестана. 1920
[РГАСПИ. Ф. 670. Оп.1.Д. 59. Л. 84–85]
Туркестанский фронт. Речь М.И. Калинина на митинге. 1919 [РГАКФД]
Реформа положила конец валютным спекуляциям на разнице туркбон и федеральных денежных знаков, упростила ведение хозяйственных расчетов, привела цены к единообразию и избавила экономику республики от излишней денежной массы. Так Сокольников провел первую в советском государстве деноминацию. Через несколько лет после этого ему пришлось повторить ее в масштабе всего СССР, чтобы спасти экономику страны от практически неминуемого краха.
Но вернемся к Туркестану. Денежной реформой Сокольников не ограничился. В период его руководства в республике была испытана модель новой экономической политики, и Сокольников был уверен, что это сыграло даже большую роль в укреплении советской власти.
По его словам, одной из основных причин широкой поддержки басмачества стала непродуманная хозяйственная политика. Порой она проводилась «в особо уродливых формах, вызывающих вполне законное массовое озлобление против органов советвласти, что не могло не облегчить действия басмачей».