— Что ты со мной сделал?
— Я ничего не делал, — на щеках Дейна вспыхивают ямочки. — Ты сделала.
Я, спотыкаясь, выхожу из дома Дейна и сажусь в Бронко, даже не взглянув на его забор. Часы на приборной панели показывают 22:40. Я приехала в 19:00.
Небо — бесконечный черный океан. Я не помню ни мгновения заката.
На моем телефоне два пропущенных звонка и четырнадцать непрочитанных сообщений.
Эмма
Костер на Кроу-Бич. Если ты припаркуешься рядом с «Резак тумана», то сможешь спуститься по ступенькам. Я, вероятно, подъеду около десяти!
Том
Хочешь, я заеду за тобой на костер?
Я уже еду, если хочешь, подвезу.
Здесь много людей, тонны пива, не беспокойся о том, чтобы что-нибудь взять с собой.
Просто проверяю, как дела?
Эмма
Позвони мне, когда приедешь! Я внизу, у воды
Том
У меня есть для тебя выпивка прямо здесь, чертовски великолепная ночь
Где ты?
Надеюсь, ты скоро приедешь
Джуд
Не могла бы ты, пожалуйста, ответить рыжеволосой амебе, он сейчас пишет мне смс
Том
Поторопись, красавица, я жду
Джуд
Если он по ошибке пришлет мне фото члена, я никогда тебе этого не прощу
Эмма
Извините, я конфисковала телефон Тома. И его ключи.
Надеюсь, ты уже в пути :)
Я завожу двигатель, гадая, смогу ли я вести машину. У меня точно не кружится голова. Я просто чувствую себя... странно.
Это чувство сохраняется всю обратную дорогу до дома. Блэклиф вырисовывается в темноте, лохматый, как зверь, крыша горбатая, как спина, с облупившейся краской и висячими ставнями. Мастерская Эрни находится позади дома, почти затерявшись в заросшем саду.
Я выключаю двигатель и сажусь в темную машину. Без грохочущего шума в моих ушах снова воцаряется тяжелый покой. Я опускаю окна, ощущая прохладный воздух на своей обнаженной коже. Я чувствую запах тыкв, набухающих во влажной земле.
Джуд выходит из задней двери дома с пачкой книг под мышкой. Он пересекает двор, проскальзывает через сад и исчезает в сарае для работ.
Когда он появляется мгновение спустя, в его руках ничего нет.
— Эй! — я кричу через двор. — Ты должен был убирать вещи из сарая, а не захломлять еще больше.
Он прыгает, как кошка.
— Не делай так!
— Так тебе и надо, ты все время подкрадываешься ко мне.
Ему требуется всего мгновение, чтобы прийти в себя.
— Закончила со своим рабством по контракту?
— Ага.
Я не говорю ему, что на самом деле я сегодня не работала над забором Дейна. Я также не рассказала ему о поцелуе. Обычно я не могу хранить секреты от Джуда, чтобы спасти свою жизнь, но с Дейном все по-другому. Я не могу объяснить, что происходит между нами, потому что я сама этого не понимаю.
Джуд может сказать, что что-то не так.
— Что с тобой случилось? Ты странно выглядишь.
Я пожимаю плечами. Движение кажется странным, как будто я только что его придумала.
— Я собираюсь переодеться, — я слышу слова, слетающие с моих губ, как будто их произносит кто-то другой. — Ты идешь на эту вечеринку у костра?
— Черт возьми, нет, — Джуд хмурится.
Я снова пожимаю плечами.
— Как хочешь.
Я ковыляю по дому, замечая, сколько усилий требуется, чтобы поднимать ноги. Движение при ходьбе больше не кажется автоматическим. Мой пульс учащается. Я чувствую, как мышцы сжимают кровь, как рука отжимает губку.
— Что за хрень? — шепчу я. — Что ты сделал?
Я не знаю, говорю ли я с Дейном или сама с собой. Я, должно быть, сошла с ума, пригласив этого человека в свою голову.
Я не знаю, о чем я думала. Должно быть, это какое-то стремление к саморазрушению, которое тянет меня к нему снова и снова.
В главном вестибюле девяносто шесть плиток и шестнадцать ступенек на второй уровень, но только тридцать девять перил — одного не хватает. Люстры сделаны из латуни, а птицы на обоях — вьюрки…
Мои глаза мечутся повсюду, пересчитывая все. Мое сердце бьется слишком быстро.
Я поднимаюсь по второй лестнице в свою комнату и бросаюсь на кровать, затыкая уши и закрывая глаза.
Когда я снова поднимаю голову, все нормально. В комнате темно и прохладно. Тишина — это просто тишина.
Мой телефон жужжит рядом с кроватью:
Эмма
Я не хочу и дальше доставать тебя, но ты упускаешь массу интересного
Мои большие пальцы двигаются по экрану. Я печатаю, передумываю, затем отправляю это вместо этого:
Я
Ухожу сейчас же
Реакция мгновенная:
Эмма
Черт возьми, да! Тащи сюда свою задницу!
Я улыбаюсь, засовывая телефон в карман. Приятно чувствовать себя желанной, даже просто в качестве еще одного тела на вечеринке.
Я перебираю шесть предметов одежды, развешанных в шкафу, вытаскиваю рубашку, которую считаю «самой красивой», то есть на ней нет размазанной краски или видимых дырок. Чего нельзя сказать о моих джинсах.
Я расчесываю волосы, добавляю немного подводки для глаз и блеска для губ и сбрызгиваюсь одеколоном Джуда. В треснувшем зеркале, при свете лампы, я выгляжу чертовски хорошо.
Джуд во дворе, по локоть в деталях двигателя.
— Уверен, что не хочешь пойти?
— Нет, спасибо, — он наваливается всем весом на гаечный ключ, пытаясь открутить ржавый винт. — Я собираюсь наладить бесперебойную работу.
Мой брат становится невероятно продуктивным, когда избегает того, что ненавидит больше всего.
— Не засиживайся допоздна.
— И тебе того же, — говорит он, бросая на меня взгляд.
Ладно, ладно, сообщение получено.
В сотый раз я напоминаю себе перестать нянчиться с ним. Хотя это было бы намного проще, если бы он иногда вел себя как взрослый.
Ему двадцать, напоминаю я себе. Больше не ребенок.
И в кои-то веки, когда я смотрю на него, сгорбившегося в ярком свете лампы, я действительно вижу это.
Глава 13
Реми
Поездка в Гримстоун становится привычной и успокаивающей — узкие, по большей части пустые дороги, окруженные с обеих сторон высокими лесами.
На Главной улице закрыты все магазины, кроме бара «Резак тумана» и отеля «Монарх». Я паркуюсь возле бара, как предложила Эмма, затем спускаюсь по длинной лестнице из деревянных ступенек, встроенных в скалы, на пляж с черным песком внизу.
Я поддразнивала Дейна из-за названия Гримстоун, но он был прав — я никогда не видела более темного и неприступного пляжа. Чернильные скалы образуют отвесный спуск к плоскому песку, который блестит, как черные бриллианты. Волны врываются в темные пустоты морских пещер и с шипением отступают обратно.
Костер пылает в четверти мили дальше по пляжу, окруженный фигурами, чьи длинные тени тянутся по песку, как накидки. Шум и смех пугают меня, и на мгновение я подумываю развернуться и поехать обратно домой.
Затем я замечаю ярко-оранжевую голову Эммы, и она поворачивается и тоже видит меня.
— Это Реми? Иди сюда, я хочу представить тебя всем!
«Все» оказываются пестрой смесью людей двадцати-тридцати с чем-то лет, которые живут и работают в окрестностях Гримстоуна. Половина, похоже, связаны друг с другом сложными и запутанными нитями. Олдос и Эми — черноволосые близнецы, оба работают на новом курорте, Олдос консьержем, а Эми горничной. Это, по-видимому, оскорбительно для Корбина, смуглого и угрюмого кузена Эммы и Тома, который управляет заправочной станцией недалеко от города.
— Никто не должен работать на этих паразитов.
— Мне нужно где-то работать, — сердито говорит Эми. — А «Монарх» не нанимал.
— Я бы наняла тебя, — говорит Селина, сочная брюнетка со скрипучим голосом, владелица тату-салона рядом с отелем. — Но только на лето. Зимой не могу этим заниматься.
— Меня уволят после Хэллоуина, — мрачно говорит ее сестра Хелена. Хелена — соблазнительная блондинка, которая занимается гаданием на картах Таро и, кажется, имеет какое-то отношение к Корбину, хотя я не могу сказать, родственники ли они или раньше спали вместе — Хелена не перестает сверлить его взглядом, в то время как Корбин притворяется, что ее не существует.
Из жестяного динамика играет музыка. Дальше по пляжу люди танцуют и играют в волейбол.
Том настолько пьян, что я не думаю, что он даже помнит, что писал мне.
— Реми! — кричит он, поднимая свой стакан с таким энтузиазмом, что половина пива выплескивается ему на руку. — Откуда ты взялась?
— Притворись, что его не существует до завтра, — Эмма хватает Тома за плечи, разворачивает его и толкает обратно в направлении бочонков. — Это не то впечатление, которое он хотел произвести.
— Реми! — Том орет в ответ через плечо, хотя Эмме удалось оттолкнуть его всего на два фута. — Хочешь поиграть в пивной понг?
— Стол сломан, — напоминает ему Эмма.
— Кто сломал стол?
— Ты это сделал.
— Что?
— Обычно он не такой… — Эмма вздыхает, убирая с лица кудрявый оранжевый локон. Это локон Тома — он кладет голову ей на плечо, заставляя ее поддерживать большую часть его веса. — На самом деле, он такой большую часть времени.
Том хватает Эмму за подбородок большим и указательным пальцами и покачивает им, как будто заставляет ее говорить.
— Я Эмма, и я злюсь...
Она отпихивает его в кучу одеял, покрытых песком. Остатки пива Тома пролетают по воздуху и приземляются Корбину на колени. Корбин вскакивает, подняв кулаки. Хелена хватает Корбина сзади, а Эмма бросается на своего пьяного кузена. Корбин вырывается на свободу, и воцаряется хаос.
Двадцать минут спустя, после того как Тома благополучно изолировали, а Корбин исчез в темноте вместе с Хеленой, Эмма возвращается, поцарапанная, грязная и в ужасном настроении. Я передаю ей сидр из потрепанного синего холодильника Тома.
— Вот задница, — говорит она, залпом выпивая и беря еще одну. — Это меньшее, что он может сделать.
— Я уже выпила три.