– Хоть бы тапочки надел! Разве его мама не учила, что нельзя ходить по холодному полу босиком! – сказала она.
Я, не успевший еще толком отдышаться после представления, которое устроили нам тени, пораженно уставился на нее. Она еще шутила! Что касается моего чувства юмора, то оно улетучилось еще у могилы тетушки Чумы.
– Эй, Чурилова, я тебя не узнаю! Неужели ты совсем не боялась?
– А, что было что-то страшное? – удивилась она. – Мне было плохо видно, у меня очки сползли. Поняла только, что кто-то нас привязал, а потом отвязал.
Вспомнив о своем пострадавшем колене, я несколько раз осторожно присел. Колено побаливало, но нога двигалась свободно. При необходимости я бы смог даже бежать. Значит, это был не вывих, а просто легкий ушиб. Хоть одна хорошая новость.
– Ладно, Чурилова, пошли дальше! – вздохнул я. – И, ради бога, подвяжи чем-нибудь свои очки. Мне надоело, что они у тебя вечно падают.
– У меня дужка треснула, когда я от висельников убегала. И вообще, Петров, не называй меня больше Чуриловой! Помни, что нити наших судеб сплетены, – обиженно сказала она.
Меня так и подмывало брякнуть: «Ну и что, что сплетены? Ты что, после этого уже не Чурилова?» Однако я предпочел промолчать. А то вдруг случится, что она когда-нибудь станет моей женой (хотя лично я жениться не собираюсь), а там назло мне суп будет пересаливать или носки ножницами дырявить.
Погрузившись в размышления о своей будущей семейной жизни – если, разумеется, нас не сожрут здесь же, в колодце, – я едва не проворонил шаги. Шаги, громкие, гулкие, сопровождаемые еще тихим стуком неведомого происхождения, нарастали из противоположного конца коридора и определенно направлялись к нам.
Мы увидели тощего мертвяка без головы, который, постукивая об пол металлической, как у слепых, тросточкой, шел прямо на нас. Обойти его было никак нельзя – безголовый мертвяк занимал почти весь коридор.
Решив, что возвращаться в комнату к привидениям и тем более к разозленным скелетам, у которых мы просыпали фигуры, не самая блестящая идея, мы с Настей нырнули в нишу и притаились за мраморной статуей толстяка в шляпе.
Мы были уверены, что здесь безголовый мертвяк нас не найдет, но ошиблись. Остановившись, он перегородил собой нишу и протянул вперед ладонь. На ладони у него моргал круглый шарик-глаза: выходит, этот покойник был не так уж и слеп.
– Где моя голова? Это вы ее украли! Верните мне голову, или пожалеете! – прогудел низкий голос из его груди.
Глава VIIТОЛСТЯК В ШЛЯПЕ, ОГНЕВИК И ЖИЖЕВИК
Когда один ты дома, мой дружок,
Когда ты плачешь или гложет скука,
Придут к тебе и Бяка, и Бабай,
И их сыночек Бука.
Коснутся твоего плеча,
К тебе протянут руки
И мама Бяка, и Бабай,
И их сыночек Бука.
И спросят шепотом они:
«Ну что, прошла уж скука?»
И мама Бяка, и Бабай,
И их сыночек Бука.
1
Видя, что все пути к отступлению отрезаны, я решил вступить в переговоры.
– М-мы н-не б-брали вашу голову! – сказал я, позорно заикаясь.
– Честное слово! П-поверьте нам! – добавила Настя.
Ее голос звучал примерно так же убедительно, как голоса троечников, которых завуч поймала за исправлением оценок в классном журнале.
Мертвец захохотал. Из своей трости он вытащил длинный кинжал и потрогал пальцем, острый ли он.
– Все равно. У вас две головы, а у меня ни одной! Отдайте мне одну голову, и я уйду!
– Чью голову? – зачем-то спросил я.
Мертвец ткнул пальцем мне в шею.
– Твою! Не ходить же мне с женской головой? Я отрежу ее вот здесь! Чик – и готово!
Решив не оттягивать с обзаведением, мертвец выбросил вперед руку с кинжалом. Кинжал он сжимал в той же ладони, в которой у него были глаза. Из-за этого бить ему приходилось вслепую, поэтому неудивительно, что лезвие воткнулось не в меня, а ударило в бок мраморного толстяка в шляпе, за которым мы прятались.
– Меня уже один раз убили, а теперь и второй раз убивать! Так не пойдет! – закричал толстяк в шляпе.
Статуя выпрыгнула из ниши и набросилась на мертвеца. Сражаясь, они принялись кататься по полу. Не дожидаясь, чем закончится схватка, мы с Настей перескочили через дерущихся и метнулись вперед по коридору.
Наши шаги гулко разносились по лабиринту Черного колодца. На потолке насмешливо мерцали сиреневые огоньки. Лупоглазые кактусы, желая разнообразить свое меню, хищно шевелили иголками. Со всех сторон на нас таращились одинаковые двери.
Сзади нарастал топот. Кажется, толстяк в шляпе и безголовый мертвец пришли к соглашению и теперь мчались за нами.
– Куда бежать? – крикнула Настя.
– Не все ли равно? Лишь бы куда-нибудь бежать!
Я решительно распахнул первую попавшуюся дверь и впрыгнул в комнату. Толстяк в шляпе и безголовый мертвец остались снаружи.
2
Мы замерли на пороге. В шаге от нас начиналась жидкая трясина. Она булькала, пузырилась, кипела. На дне трясины копошился кто-то темный и страшный. Рассмотреть его было нельзя – лишь изредка на поверхности показывалась зубчатая спина и круглая страшная голова.
– Спорю, что это не палец, который мы ищем. Уж очень он неприятный, – поморщилась Настя.
– А ты думаешь, отрубленный палец будет приятный? – спросил я.
Девочка неопределенно передернула плечами, из чего я заключил, что до сих пор это не служило предметом ее размышлений.
– Нет, но все-таки... не такой же противный, – забормотала она.
Лезть в трясину ни я, ни Настя, разумеется, не собирались. Даже несмотря на то, что некоторые доктора находят грязевые ванны полезными. Я прижал ухо к двери. Снаружи все было как будто тихо. Толстяк в шляпе и мертвец без головы уже промчались.
– Рискнем высунуться? – предложил я.
– А эти?
– Этих не слышно. Наверное, они убежали.
– Или притаились! Мы выскочим, а они тут как тут. Милашка в шляпе и другой милашка, не только без шляпы, но и вовсе без головы, – уточнила она.
Трясина забурлила сильнее. Кажется, обитавшее в ней чудовище, привлеченное нашими голосами, вздумало вылезти и полюбопытствовать, кто явился к нему в гости.
– Так и быть, остаемся. Ты меня убедила, – сказал я.
– Ну уж нет! Оставайся сам, если хочешь, а я пошла! – торопливо выпалила Настя и, оглядываясь на трясину, выскочила в коридор.
Безголовый мертвец куда-то умчался, зато оживший толстяк в шляпе был тут как тут. Он занимался тем, что с пыхтением стаскивал с постамента ближайшую мраморную статую. Видно, намеревался встать вместо нее и подкарауливать, пока мы покажемся из комнаты.
Наше столь быстрое появление оказалось для него неожиданностью. Каменный толстяк стал, сопя, поворачиваться. Не дожидаясь, пока он повернется окончательно, мы распахнули следующую дверь.
3
В маленькой комнатке, где мы оказались, была темнота кромешная. Если в колодце, когда захлопнулся люк, можно было различить хотя бы очертания предметов, то здесь не было видно совершенно ничего.
Желая убедиться в этом, я поднес к самым глазам ладонь и лишь тогда смутно разглядел белое пятно, выплывшее из мрака. Чья-то теплая рука, вынырнув из темноты, провела мне по лицу, набрела на нос и уцепилась за него. Я невольно вскрикнул. Послышалось хихиканье и подвыванье.
Пробурчав, чтобы Настя кончала свои шутки, я стал ощупывать стены. Комната звенела тишиной. Лишь с того места, где, как я считал, стояла моя спутница, доносился какой-то шорох. «Судя по тому, что на нас никто не бросается, нам наконец попалась комната без монстров. Не может ли так случиться, что палец лежит где-то здесь, неподалеку?» – размышлял я, не слишком веря в нашу удачу.
Неожиданно из темноты послышался звук удара и возмущенный голос: «Ай! Больно! Расставят всякую дрянь!»
– Что случилось?
– Я обо что-то треснулась! Между прочим, больно, – пожаловалась Настя.
– Опиши это «что-то»! – потребовал я.
– Хм... Как я тебе опишу, когда я ничего не вижу? – возмутилась она.
– Ощупай!
– Угу. Ощупала уже.
– Какое оно?
– Деревянное.
– Гроб? – предположил я.
– Спорим, что не гроб! – по привычке отреагировала Настя.
Однако спорить с ней я не стал.
– Виселица? Дыба?
– Спорим, что не виселица? – произнесла она не очень уверенно.
– Тогда что?
– Откуда я знаю? Теперь твоя очередь ощупывать!
Последовав ее совету, я нашел, что загадочный предмет не имеет ничего общего с деревом. Только девчонка с ее ветром в голове могла принять его за деревяшку. Он был теплый, довольно длинный и раздраженно вздрагивающий. Я поделился своими наблюдениями с Настей.
– Представления не имею, что это может быть. Может, гигантский палец? Или какой-нибудь вертикальный червяк?
– Да, что ты говоришь! – фыркнула она. – Если это все, что ты можешь сказать, тогда оставь в покое мою ногу!
– ЧТО? Так это твоя нога?
– Надо быть остолопом, чтобы пять минут ее ощупывать и этого не понять!
– Но почему ты сразу не сказала, что это твоя нога?
– Мне было интересно проверить, насколько ты тупой. Вертикальный червяк! Тьфу! – Кажется, Настя была не на шутку обижена такой характеристикой своей ноги.
Я все равно был озадачен. Почему она не убрала ногу сразу, а ждала пять минут? Нет, я решительно отказываюсь понимать этих девчонок! Даже в Параллельный Мир они приносят с собой хаос. Будто тут и без них хаоса мало.
После недолгих поисков я отыскал тот деревянный предмет, с которым Настя столкнулась с самого начала. Кажется, это была табуретка или, во всяком случае, что-то, имевшее на ощупь четыре гладких ножки и плоское сиденье.
Обшарив сиденье, я наткнулся на коробок и, недолго думая, чиркнул спичкой. Вспыхнувшая спичка осветила низкий стульчик с кривыми ножками и без спинки. На стульчике лежали оплывшая оранжевая свеча и жестяной будильник. На первый взгляд в этих предметах не было ничего зловещего, и поэтому я преспокойно поднес спичку к фитильку свечи.