– Наоборот, я спас все это от народной республики.
Линь устал от этой игры.
– Старик, говорите, что вы имеете в виду.
– Во время нашей блистательной культурной революции я как-то раз стал свидетелем того, как мумию, чей возраст насчитывал свыше двух тысяч лет, обнаруженную в идеальном состоянии в Чансу, солдаты выбросили гнить на солнце, а крестьяне швыряли в нее камни. И подобная судьба постигла миллионы памятников нашей культуры. Только представьте себе, какие бесценные исторические реликвии были уничтожены безвозвратно в ходе этого безумия!
Линь мысленно напомнил себе, как опасно слушать разглагольствования старого ученого. Как он не переставал твердить своим подчиненным, хороший следователь никогда не должен идти на поводу у своего подследственного.
Пау подвел гостя к счетам, сделанным из дерева и бронзы.
– Этим счетам полторы тысячи лет, их использовал для вычислений ростовщик или меняла. В Европе подобное приспособление появилось лишь много столетий спустя. Десятичная система счисления, ноль, дроби, значение числа пи… Все эти понятия – все, что собрано в этом зале, впервые появилось в Китае.
– Откуда вам все это известно? – спросил Линь.
– Это наша история. К сожалению, наши славные императоры, а затем народная революция Мао переписывали прошлое под свои нужды. Мы, китайцы, плохо представляем себе, откуда пришли и что свершили.
– А вам это известно?
– Посмотрите сюда, товарищ министр.
Линь увидел нечто похожее на наборную матрицу: казалось, литеры только и ждали, что их смажут краской, чтобы они оставили оттиск на бумаге.
– Наборная печатная матрица была изобретена в Китае в тысяча сорок пятом году нашей эры, задолго до того, как Гутенберг повторил это изобретение в Германии. И бумагу мы научились делать раньше, чем европейцы. Сейсмограф, парашют, корабельный руль, мачты и паруса – все это впервые появилось в Китае. – Пау обвел руками зал. – Это наше наследие.
Линь упорно продолжал стоять на своем.
– И тем не менее вы – вор!
Пау покачал головой.
– Товарищ министр, вас привели сюда не кражи, якобы совершенные мною. Я был с вами искренен. Так что скажите, почему вы пришли ко мне?
Резкость была еще одной чертой, которой славился Пау, умеющий контролировать беседу, направляя ее в нужную сторону. Линь, уставший от бесполезной игры словами, снова огляделся вокруг, надеясь увидеть тот самый артефакт. Судя по описанию, он имел около трех сантиметров в высоту и пяти сантиметров в длину: голова дракона, тело тигра и крылья феникса. Отлитая из бронзы, статуэтка была обнаружена в гробнице третьего века до нашей эры.
– Где светильник-дракон?
На сморщенном старческом лице Пау отобразилось удивление.
– Она спросила то же самое.
Не тот ответ, который ожидал услышать Линь.
– Она?
– Женщина. Насколько я понял, испанка с примесью марокканской крови. Весьма привлекательная. Но нетерпеливая, совсем как вы.
– Кто?
– Кассиопея Витт.
Теперь Линь хотел узнать больше.
– И что вы ей сказали?
– Я показал ей светильник. – Пау махнул на столик в дальнем конце зала. – Он стоял вон там. Просто бесценная реликвия. Я обнаружил его в гробнице времен первого императора. Открытой, если не изменяет память… в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Я захватил светильник и все остальное, когда покидал Китай в восемьдесят седьмом.
– Где этот светильник сейчас?
– Мисс Витт хотела его приобрести. Она предложила очень впечатляющую сумму. У меня было сильное искушение, и все же я сказал «нет».
Линь молча ждал продолжения.
– Тогда она достала пистолет и, угрожая им мне, похитила светильник. У меня не было выбора. Я всего-навсего старик, живу здесь совсем один…
В этом Линь сомневался.
– Богатый старик.
Пау усмехнулся:
– Жизнь отнеслась ко мне благосклонно. А вы можете сказать про себя то же самое, товарищ министр?
– Когда эта Витт была здесь? – спросил Линь.
– Два дня назад.
Необходимо было во что бы то ни стало разыскать эту женщину.
– Она ничего не сказала про себя?
Пау покачал головой:
– Просто направила на меня пистолет, забрала светильник и ушла.
Совершенно непредвиденное и очень неприятное развитие событий. Однако ничего непоправимого не произошло. Эту женщину можно найти.
– Вы приехали в такую даль ради этого светильника? – с любопытством промолвил Пау. – Скажите, это как-то связано с вашей предстоящей политической схваткой с министром Карлом Таном?
Этот вопрос буквально оглушил Линя. Пау давным-давно покинул Китай. То, что происходило сейчас на вершине власти, не представляло собой государственную тайну, но в то же время широкая общественность об этом не знала – по крайней мере пока. Поэтому Линь спросил:
– Что вам об этом известно?
– Не могу сказать, что я пребываю в полном неведении, – Пау понизил голос до шепота. – Вы пришли ко мне, так как знаете, что Тан ищет этот светильник.
Помимо ближайшего окружения Линя, об этом не знал никто. Его захлестнуло беспокойство. Как выяснилось, старик прекрасно информирован, чего никто не ожидал. Но тут Линя осенила одна страшная догадка.
– Эта женщина похитила светильник для Тана?
Пау покачал головой:
– Нет, светильник был нужен ей самой.
– И вы просто позволили ей забрать светильник?
– Я подумал, так будет лучше, нежели чем он достанется министру Тану. Я предчувствовал, что он может наведаться ко мне, и, если честно, терялся в догадках относительно того, как мне быть. Мисс Витт решила эту проблему.
Линь лихорадочно соображал, оценивая изменившуюся ситуацию. Пау Вень не отрывал от него пристального взгляда, которым, несомненно, довелось многое повидать на своем веку. Линь полагал, что неожиданный визит к пожилому ученому, уроженцу Китая, даст ему все карты в руки. Однако, похоже, это Пау приготовил для него сюрприз.
– Вы с министром Таном являетесь двумя основными претендентами на должность председателя Госсовета, – продолжал Пау. – Человек, который возглавляет Китай сейчас, уже стар, его время близится к концу. Тан или Линь. Всем придется сделать выбор.
– А на чьей стороне вы? – не удержался Линь.
– Я на стороне своей родины, товарищ министр. Только это и имеет значение.
Глава 5
Копенгаген
Малоун шел следом за китаянкой, чувствуя, как его подозрения оправдываются. Молодая женщина понятия не имела, что ей поручили принести; она лишь должна была забрать у него то, что он ей даст. Черт побери, она даже заигрывала с ним. Малоун гадал, сколько ей заплатили за это опасное поручение. Также его беспокоило то, что известно тем, кто захватил Кассиопею. Голос из Интернета напомнил про работу Малоуна в государственных органах – однако на встречу с ним отправили непосвященного дилетанта.
Малоун не выпускал из вида посыльную, пробирающуюся сквозь толпу. Дорога, которую избрала молодая женщина, вела к небольшой калитке в северной части Тиволи. Малоун убедился в том, что китаянка вышла из парка, пересекла бульвар и снова оказалась на Стрёгет.
Он следовал за ней, отпустив ее на квартал вперед.
Они прошли мимо нескольких букинистических магазинов, владельцы которых были друзьями и в то же время конкурентами Малоуна, мимо бесчисленных уличных кафе и наконец оказались на Хейбро-Пладс. Китаянка повернула направо к кафе «Норден» на восточной стороне площади и направилась к Святому Николаю, старинной церкви, в которой теперь размещался выставочный зал. Не доходя до Святого Николая, она юркнула в переулок, ведущий к «Магазэн дю нор», принадлежащему к самой известной сети универмагов Скандинавии.
Улицы были заполнены толпами веселых, жизнерадостных людей.
Пятьдесят лет назад по этим улицам ездили машины и автобусы.
Посыльная снова свернула.
Прочь от универмага и оживленных улиц, обратно к каналу и обугленным развалинам музея греко-римской культуры, до сих пор не восстановленного после пожара, уничтожившего его в прошлом году. Тогда появившаяся вовремя Кассиопея Витт спасла Малоуну жизнь.
Теперь настал его черед отплатить ей тем же.
Здесь прохожих было гораздо больше.
Во многих этих зданиях восемнадцатого и девятнадцатого столетий, чьи фасады были давно переделаны, когда-то размещались публичные дома, куда хаживали моряки с кораблей, пришедших в порт Копенгагена. Теперь здесь были в основном жилые дома, в которых селились художники и состоятельные бизнесмены.
Молодая женщина скрылась за углом.
Малоун перешел на бег, спеша следом за ней, однако дорогу перегородил мусорный бак. Заглянув за него, Коттон увидел узкий переулок, стиснутый стенами из обветшавшего кирпича.
Китаянка подошла к мужчине, невысокому, худому и заметно нервничающему. Остановившись, она протянула ему пакет. Разорвав пакет, мужчина заглянул внутрь и крикнул что-то по-китайски. Хоть Малоун и не разобрал слов, он понял, о чем шла речь. Несомненно, мужчина знал, что должна была принести посыльная, и это определенно была не книга.
Он отвесил молодой женщине затрещину.
Та отлетела назад, не удержавшись на ногах. Ее рука взметнулась к покрасневшей щеке.
Мужчина сунул руку за пазуху.
Появился пистолет.
Выхватив свою «беретту», Малоун бросился вперед, крикнув: «Эй!»
Мужчина стремительно развернулся, увидел Малоуна и его оружие, и тотчас же схватил женщину, приставив ей к затылку дуло своего пистолета.
– Брось пистолет в мусорный бак! – крикнул он по-английски.
Мгновение Малоун раздумывал, идти ли на риск, однако объятое ужасом лицо китаянки заставило его подчиниться.
Он закинул пистолет через край бака. Раздался громкий стук, говорящий о том, что бак почти пустой.
– Оставайся на месте! – приказал мужчина, пятясь по переулку вместе со своей заложницей.
Малоун не мог допустить, чтобы след оборвался здесь. Это была единственная ниточка, ведущая к Кассиопее. Мужчина и его заложница приблизились к тому месту, где переулок выходил на оживленную улицу. В обе стороны текли непрерывные потоки пешеходов.