Меритамен лишь отмахнулась:
– Ты спас мою сестренку, и в награду я спасу вас от варваров. К тому же я заполучу кинжал и без вашей помощи. Я уже отправила посланника к Небетку. Скоро он сам отдаст мне кинжал!
– Даже не надейся! – процедила Пирра.
– Отдаст, – заверила Меритамен с непробиваемым спокойствием. – У него нет выбора.
И вот они снова очутились посреди Реки со связанными руками, только на этот раз веревки затянули не так туго. Лодочник, переправлявший Гиласа и Пирру на другой берег, сидел к ним спиной, безмолвный и безликий в плаще с капюшоном.
Стемнело. Впереди, на Восточном Берегу, повсюду горели факелы. До Гиласа и Пирры доносились звуки флейт и аромат жарящегося мяса. Хеб будет продолжаться всю ночь.
Пирра неловко поерзала на скамье, напрягла плечи. Гилас взглянул на воду – похоже, прикидывал, сумеет добраться до берега вплавь или нет. Пирра бросила на него предостерегающий взгляд и покачала головой: «Не делай глупостей, утонешь!»
– Я бы на твоем месте даже не пытался, – вдруг произнес лодочник по-египетски. – На отмели полно крокодилов.
Вдруг Пирра насторожилась: вместо того чтобы плыть длинным путем, обходя опасные течения и камни, лодочник направил лодку обратно к Западному Берегу. Вот они повернули, и огни хеба скрылись из вида.
– Ты что делаешь? – вскричал Гилас.
– Куда мы плывем? – спросила Пирра на египетском.
– Увидите, – буркнул лодочник.
Отчего-то его голос показался Пирре знакомым.
– Госпожа Меритамен приказала нас не трогать, – на всякий случай напомнила Пирра.
– Я служу не ей.
Лодочник сбросил капюшон. Под ним скрывалось необычное лицо – изможденное, хоть и молодое, – и тонкие седые волосы.
– Херихор, – потрясенно выдохнула Пирра.
– Пойдете со мной, – произнес тот. – Небетку нужна ваша помощь.
19
На этот раз Небетку ждал их не в мастерской, где делают шабти, а в приземистом вытянутом здании, полном свитков папируса. Кое-где висели и сушились свежие мокрые листы, а еще Пирра заметила тростниковые палочки, используемые для письма, и палитры с красными и черными чернилами.
В небольшой глиняной жаровне горели шарики из сладкой смолы. Как ни странно, запах показался Пирре знакомым. Рядом стояла гипсовая статуэтка бога с головой ибиса. Пирра узнала Джехути, Повелителя Времени и Бога Познания. А еще он покровитель писцов. Выходит, Небетку позвал их в свою мастерскую.
Больной лежал на циновке, его шею поддерживал подголовник. Рядом сидел карлик Ренси. Пирра была потрясена до глубины души. Да, Небетку и в прошлый раз выглядел больным, но сейчас не оставалось никаких сомнений: он умирает. Его запавшие глаза метались из стороны в сторону, будто искали покоя – и не находили.
– Во всем виновата ты, – сказал он Пирре на египетском. – Сначала убила его, а теперь еще и это!
– Говори на акийском, – рассердился Гилас.
– Прогони его, – велел Небетку Ренси и тут же зашелся кашлем.
Карлик протянул ему забрызганную кровью тряпку, и больной прижал ее ко рту.
– Он хочет, чтобы я ушел? – произнес Гилас. – Никуда я не пойду. Мне надоело, что мной командуют. Если ему нужна наша помощь, пусть говорит с нами обоими.
Небетку с трудом втянул в себя воздух.
– Госпоже Меритамен в уме не откажешь, – проговорил он на акийском. – Ее шпионы не смогли узнать, где я спрятал кинжал, поэтому сделали так, чтобы я сам его отдал. В ночь перед погребением Усеррефа я бдел над его телом в мастерской Херихора. Кто-то из ее шпионов подмешал в мое вино сонного зелья, и пока я спал… – Лицо Небетку исказила гримаса. – Ее шпион проник в мастерскую и украл из гроба моего брата перет эм херу – Заклинания для Выхода в День. На их месте шпион оставил пустой пергамент. Я узнал об этом только сегодня, когда получил от нее послание.
– И что это значит? – спросил Гилас.
– Совсем забыл, какие вы невежественные, – с трудом переводя дух, выговорил Небетку. – Когда египтянин умирает, его дух совершает опасное путешествие через Дуат – Мир мертвых. В Зале Двух Истин его сердце взвешивают вместе с Пером Маат. Он должен ответить на вопросы Сорока Двух Судей. Только при помощи заклинаний для Выхода в День умерший может пройти испытания Дуата и добраться до благословенного места под Солнцем, Места Тростника, где урожаи всегда обильны, скот тучен, а все люди молоды и здоровы…
С трудом подняв руку, Небетку указал на свитки. Их стопки высились от пола до потолка.
– Это все перет эм херу. Я всю свою жизнь снова и снова писал Заклинания для торговцев, жрецов, храмовых певцов… А мой родной брат предстанет перед Судьями с пустым папирусом! – Небетку устремил пылающий взгляд на Пирру. – Вы спрашиваете, что это значит. Я отвечу – это значит, что его дух поглотит Пожиратель. Это значит, что Усерреф станет муту, проклятым, его постигнет Вторая Смерть и он канет в небытие. Это значит, что я доберусь до Места Тростника, а Усеррефа там не будет! Я больше никогда его не увижу!
Небетку разразился надрывными, отчаянными рыданиями.
Ренси положил руку другу на плечо. Костлявыми пальцами Херихор поспешил добавить в жаровню еще несколько шариков смолы. По мастерской тут же растекся ароматный дым.
И тут Пирра вспомнила: Усерреф жег точно такую же смолу, когда хотел поднять ей настроение. Она живо представила, как его дух томится в гробнице или блуждает по Дуату. А может, охваченный ужасом Усерреф уже стоит перед Судьями и его вот-вот растерзает Пожиратель.
Небетку издал раскатистый звук, лишь отдаленно напоминающий смех.
– Жаль, шпиону было невдомек, что кинжал в гробу! Стащил бы его, пока я сплю, и оставил бы моего несчастного брата в покое!
– А мы-то тебе зачем понадобились? – не выдержал Гилас. – Вскройте гробницу и положите в гроб свиток с Заклинаниями.
Небетку метнул в него свирепый взгляд:
– Стражники Хати-аа нас не пускают! Госпожа Меритамен объявила, что в наших краях орудуют расхитители гробниц, и приказала охранять Дома Вечности. Сегодня, во время хеба, она велела передать мне вот что: «Принесешь мне кинжал – отзову стражников, и ты сможешь вернуть брату Заклинания. А если нет… – Губы Небетку задрожали. – Если нет, твоего брата ждет Вторая Смерть».
– Почему же ты ей не сказал, что кинжал в гробнице? – спросил Гилас. – Она пошлет за ним своих людей, они заберут его…
– Ни за что! – выдохнул Небетку. – Несколько поколений моих предков скрывали, где наша гробница, и я не выдам тайну! Не допущу, чтобы по моей вине они лишились вечного покоя!
– Тогда чем мы тебе поможем? – вскричала Пирра.
Небетку с трудом вытер губы окровавленной тряпкой.
– Есть способ проникнуть в гробницу так, чтобы стражники ничего не заметили.
– Почему ты посылаешь за кинжалом нас, а не Херихора или Ренси? – спросил Гилас.
– Во время хеба у них есть обязанности, обоих непременно хватятся. К тому же… – Изможденное лицо Небетку посуровело. – С чего вдруг мои друзья должны рисковать своей душой, нарушая покой предков? Ведь Усерреф погиб из-за вас! Теперь искупайте свою вину!
– И что нам с этого будет? – спросил Гилас.
– Вернете в гроб Заклинания, спасете дух моего брата – и забирайте этот ваш распроклятый кинжал!
Пирру передернуло. Ловко Меритамен все продумала! А впрочем, она же в безвыходной ситуации. Жена Хати-аа пойдет на все, чтобы защитить свою семью от гнева Перао, даже если придется на веки вечные обречь дух Усеррефа на небытие.
Гилас в задумчивости провел пальцем по нижней губе:
– А как быть с Меритамен? Ей ведь нужен кинжал. Ослушаешься – тебе несдобровать.
Умирающий фыркнул:
– Пусть делает что хочет! Главное, чтобы ба Усеррефа не пострадала, а больше я ничего не боюсь. Я уже почти покойник. Стану сах – Спеленатым. Вот положат меня в гробницу к брату, пройду через Дуат – и в Месте Тростника нас никто не разлучит, будем жить там вечно.
Ренси судорожно сглотнул и зажал двумя пальцами переносицу. Херихор с несчастным видом переминался с ноги на ногу.
Гилас хотел нарушить молчание, но Пирра его опередила:
– Я готова. Я проникну в гробницу.
– Пойдем вместе, – возразил Гилас.
– Нет, – произнес Небетку. – Туда сможет пробраться только один.
– Тогда идти должна я, – объявила Пирра. – И не спорь, Гилас. Я погубила Усеррефа, а значит, спасать его дух тоже мне.
Гилас поглядел на нее:
– Пирра, ты даже пещер боишься. А в запертой гробнице и вовсе с ума сойдешь! Зато мне не привыкать: когда был рабом, целыми днями по туннелям ползал.
– А вдруг там привидения? – возразила Пирра.
– С тех пор как в Египет приплыли, ни одного духа не видел, – ответил Гилас.
– Это потому, что они все покоятся с миром, – вставил Небетку. – Мы, египтяне, толк в ритуалах знаем. Все обретают покой, кроме моего бедного брата. – Небетку поглядел на Пирру. – В гробницу полезет мальчишка. А для тебя есть другая работа.
– Ну так говори, что делать, – произнес Гилас.
– Две луны назад умер один из священных крокодилов, – сообщил Небетку.
– Хорошее предзнаменование перед Разливом, – вставил Херихор на египетском. – Я его забальзамировал, чтобы он принял участие в хебе.
– Завтра канун дня Первой Капли, – продолжил Небетку на акийском. – Хеб переместится на Западный Берег, и священного крокодила похоронят в гробнице для животных. Где она, вам знать незачем. Буду называть ее просто Гробницей Крокодила.
Небетку с трудом втянул в себя воздух.
– Много лет назад мои предки бальзамировали животных. Они знали Гробницу Крокодила как свои пять пальцев, изучили все ее извилистые туннели. Когда они навлекли на себя недовольство сильных мира сего, предкам понадобилось тайное место, чтобы спрятать наших мертвецов. Из коридора в Гробнице Крокодила они прорыли секретный туннель. Только по нему можно добраться до места, где погребен Усерреф. Замаскированный туннель ведет от Гробницы Крокодила до гробницы нашей семьи.