– Хочешь, чтобы я оставил уаджет себе? – прозаикался Гилас.
Дух кивнул.
Когда Гилас надевал шнурок обратно на шею, в голове прозвучал еще один вздох – не горестный, а полный облегчения: «А-ах…»
В последний раз склонившись над гробом, Гилас вернул крышку на место. Теперь Спеленатого никто не потревожит.
Выпрямившись, Гилас почувствовал, что остался в усыпальнице один. Ба Усеррефа исчезла.
Возвращаясь в Гробницу Крокодила, Гилас заметил, что дышать стало гораздо труднее. Туманящие разум чары будто развеялись, и мальчик сообразил, что пробыл здесь слишком долго. В мире Живых наверняка уже за полночь.
У мальчика кружилась голова. Отдуваясь, он вскарабкался наверх, в усыпальницу предков, затем прополз по туннелю. Скорее, скорее!
Кинжал со звоном упал на пол. Ножны слишком широкие. Быстро разобравшись с клинком, Гилас закрыл вход в туннель каменной плитой, посадил перед ней черную кошку и бегом кинулся к гробу крокодила.
Где же дверь? Небетку объяснял ему дорогу: повернуть налево возле спеленатого теленка, потом еще раз повернуть возле газели, и через два шага уткнешься в дверь, ведущую наружу.
Но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего теленка, Гилас не заметил. Мальчик растерялся. Где же он сбился с пути? И тут Гиласа осенило: зря он вернулся к гробу крокодила, надо было идти в другую сторону!
Мальчик поспешил обратно. Покачиваясь, он прошел мимо черной кошки. Желтые глаза бесстрастно взирали на него. Грудь Гиласа тяжело вздымалась. Воздух стал густым и горячим. Мальчик будто вдыхал песок.
Наконец показался теленок. Потом газель. И вот в темноте замаячила дверь. Привалившись к ней, Гилас постучал три раза.
– Пирра! – с трудом выговорил он. – Выпусти меня!
Ответа не последовало.
Гилас постучал снова, потом стал молотить в дверь кулаками. Но самому ее не открыть: снаружи засов.
Он ждал. В ушах звучало собственное хриплое, тяжелое дыхание. За дверью мальчик уловил донесшийся издалека знакомый голос. Это мяукает Разбойница, она зовет его: «Где ты?»
Факел Гиласа мигнул и погас.
Мальчик молотил в дверь снова и снова.
– Пирра!
Но вокруг только тьма и тишина.
Пирра не пришла.
25
Маленькая львица с тревогой принюхивалась к дуновению ветра, но так и не уловила запаха мальчика. Пока было Светло, она ждала его на выжженной земле, и вот стало Темно, а он все не появлялся. Пришлось схватить храбрость за шкирку и отправиться на его поиски.
Великий Лев наверху сверкает серебром и поднимается все выше, а маленькая львица бродит по вершине скалы, пытаясь разглядеть, что происходит.
Много-много людей поплыли обратно через Большое Мокрое. От них противно воняло цветами, а до чего громко они выли!
Вдруг откуда-то снизу донеслось приглушенное человеческое мяуканье. Кто-то отчаянно скребется, пытаясь выбраться наружу. И тут львица с ужасом поняла: да это же мальчик! Он зачем-то забрался в берлогу мертвых! Львица позвала его. Хотела взреветь как следует, во весь голос, но, как всегда, получилось лишь протяжно мяукнуть.
Тут налетел порыв ветра и взъерошил львице загривок. Но это не настоящий ветер: просто у нее над головой пронеслась соколиха. Вот птица опустилась на камень. Когда Темно, соколиха обычно устраивается на ночлег, но сегодня сна у нее ни в одном глазу.
Распушив перья на шее, соколиха повернула голову в противоположную сторону (как же львица завидует этому ее умению!), а потом взлетела с тревожным криком: э-э-э!
Что она увидела?
Тут маленькая львица уловила новый запах. Шерсть на загривке встала дыбом. От Большого Мокрого доносится едкая вонь страшных людей с хлопающими черными шкурами на плечах. Эти люди убили мать и отца маленькой львицы, да и саму ее чуть не прикончили. Они охотятся на мальчика.
Сжавшись от испуга, маленькая львица подползла к краю скалы. Страшные люди далеко внизу. Вот они переправились через Большое Мокрое, а теперь сходят на берег. Плечо болезненно заныло – некоторое время назад в него глубоко вонзился их летающий клык. Тут храбрость изменила львице. Людей внизу тьма-тьмущая!
Что против них может сделать одна-единственная маленькая львица?
Соколиха заскользила по горячему потоку ветра, и вот люди-вороны превратились в точки. Соколиха будто вырвалась на волю. Ей сразу стало легко-легко. Девочка в последнее время сама не своя от беспокойства, а значит, соколиха волнуется вместе с ней. До чего противное ощущение! Тревога для наземных существ и уж никак не для соколов!
Паря в Небе, соколиха заметила девочку: та бегает между человеческих хижин. Но что-то в ней изменилось. Ах вот в чем дело! Девочка полна яростной, упрямой решимости. Ну, так-то лучше. Вот это по-нашему, по-соколиному!
Люди-вороны пока не заметили девочку, однако скоро они ее увидят. Но не беда – соколиха знает, что делать.
Поднимаясь по спирали в сторону Луны, она взлетела выше, поджала ноги, сложила крылья и нырнула вниз. Воздух засвистел в ушах, земля приближалась с бешеной скоростью. Люди-вороны плелись кое-как, а их ни на что не годные крылья бесполезно свисали с плеч. Какие же они медлительные и бестолковые! Приближения соколихи они, конечно, не заметили: никому в голову не пришло взглянуть наверх.
В последний момент птица расправила крылья и хвост и с пронзительным криком вышла из пике. Она пронеслась над самой головой у людей-воронов. Пригнувшись, они кинулись врассыпную, тыча пальцами в Небо. Но соколиха уже далеко.
Нырнув в спираль теплого воздуха, соколиха позволила ей поднять себя к скалам. И тут она заметила еще одного человека-ворона. Он идет один, направляясь ко входу в одну из берлог мертвых. У входа замерла в ожидании девочка. Но не девочка соколихи, а другая – та, которую ее девочка невзлюбила.
Птица тихо подлетела поближе. Надо разузнать, что происходит.
У Гиласа уже подгибались колени, как вдруг дверь Гробницы Крокодила со скрипом открылась. Он вывалился наружу и рухнул на колени. Сначала Гилас ничего вокруг не замечал, кроме твердых камней под собой, звезд над головой и ночного воздуха, лившегося в легкие, точно целительный бальзам.
Похоже, он лежит в мощеном дворике, вырубленном прямо в скале. Над ним склонилась Пирра. От нее исходит пряный аромат, длинные волосы щекочут щеку Гиласа, а мягкая рука гладит его по плечу.
– Ги-лас…
Нет, это не Пирра. Гилас с трудом сел. Потянулся к ножнам на поясе. Кинжала нет!
– Отдай… – прохрипел он.
Меритамен попятилась в тень, сжимая в руке драгоценный сверток.
– Наконец-то я достала кинжал, – прошептала она. – Прости, Ги-лас, но он мне очень нужен!
– Где Пирра? – отдуваясь, выговорил мальчик. – Что ты с ней сделала?
– Тебя ищут, Ги-лас! Вороны у подножия скалы! Спускайся по этой тропе, а на той развилке поверни направо. Видишь? – Она показала пальцем. – Так ты выйдешь в пустыню, и никто тебя не заметит!
– Где Пирра?!
– Запомнил? На развилке – направо! Иди!
С этими словами Меритамен скрылась в темноте.
Гилас еле-еле оттолкнулся от земли и встал, покачиваясь. Прошел несколько шагов, хотя ноги слушались плохо. Гилас уже собирался спускаться по тропе, но вдруг над головой раздался предостерегающий крик Эхо. Гилас обернулся и заметил на склоне над гробницей темную фигуру. Мальчик отскочил в сторону. Копье Теламона просвистело мимо и ударилось о камни.
У подножия скал, там, где начиналась тропа, Гилас заметил Воронов. Наверное, Теламон приказал им ждать внизу. Ну конечно, хочет прикончить Чужака своими руками! Вот Теламон спрыгнул во двор, сжимая в руке нож. Мальчики закружились вокруг друг друга. Каждый пытался первым добраться до копья Теламона: оно лежало на камнях между ними. Теламон рванулся к кинжалу. Гилас замахнулся ногой и попал противнику в челюсть. Теламон упал, но тут же вскочил снова. Гилас нагнулся за копьем. Нож Теламона рассек воздух совсем рядом с его лицом. Гилас невольно отпрянул. Теламон схватил копье. Даже если Гилас отобьется от бывшего друга, скоро сюда поднимутся его воины, и тогда мальчику точно конец.
Скала слишком крутая – по такой не взберешься. Гилас отбежал в сторону, заметил недостроенную гробницу и полез к ней.
– Бежишь? – ухмыльнулся Теламон, карабкаясь следом.
Эта гробница – всего лишь дыра, вырубленная в скале: у входа выступ, рядом тачка с щебнем. Ни молотков, ни резцов – ничего, что можно использовать вместо оружия.
Теламон поднимался по склону медленнее Гиласа: ему мешали копье и нож. Гилас запустил ему в голову камнем. Теламон увернулся, но потерял равновесие и съехал вниз. Он прервал падение, воткнув между камней древко копья. Теперь их с Гиласом разделяло расстояние примерно в двадцать локтей.
Строители обложили колеса тачки камнями. Надо только отвлечь Теламона…
– Зря ты оставил своих людей внизу! – прокричал Гилас. – Сообща вы бы давно меня прикончили!
Но Теламон лишь молча взбирался вверх. Его шлем блеснул в лунном свете, и Гилас заметил ряды пластин из кабаньих клыков. Ни одного зазора не осталось. Значит, Теламон стал воином.
– Шлем еще не делает тебя мужчиной, – с насмешкой проговорил Гилас, вытаскивая камни из-под колес.
– А по гробницам лазить – мужское дело? – огрызнулся Теламон.
Гилас оттолкнул ногой последний камень и навалился на тачку плечом. Но щебень внутри слишком тяжелый. Тачку никак не сдвинуть с места!
– Где Пирра? – спросил Гилас.
Теламон ответил не сразу:
– Жива… Пока. Сдавайся, иначе она умрет!
– Отпусти ее! Кинжал у Меритамен!
– Мне нужен не только кинжал, но и ты, – пропыхтел Теламон. – Не спустишься – Пирра будет жестоко страдать!
Теперь с ответом медлил Гилас.
– Не верю, что она у вас, – выпалил он.
– Ты ведь понятия не имеешь, где она, – поддразнил Теламон.
Вдруг тачка дернулась и сдвинулась с места.
– Во что одета Пирра? – спросил Гилас.